Моя первая любовь (сборник) - Корсакова Татьяна - Страница 16

…Итак, мне десять лет, я живу на Урале, и этим летом мама, устав от моих бесконечных ангин, привезла меня лечиться в детский санаторий.

Несмотря на то что санаторий оказался хорошим (чистый, звенящий воздух, вековые сосны и ели, рядом чудесное озеро Еловое), в первые дни по приезде я отчаянно скучала. С утра ходила на дурацкие процедуры, предписанные врачом, а потом сидела в нашем номере с книжкой в руках. Мне очень хотелось поскорее завести друзей и проводить время не в душном номере, а в лесу, на озере, с веселой компанией, однако познакомиться с кем-то из сверстников я здесь пока не успела.

На третий день, одурев от одиночества и скуки, я взяла ракетки для бадминтона, вышла на дальнюю санаторскую аллею и стала играть в бадминтон сама с собой, при этом вторая ракетка сиротливо лежала рядом на траве. Вскоре проходивший мимо мальчишка моего возраста предложил играть вместе. Ракетка пружинила, воланчик взмывал в небо – вверх-вниз, мы с моим новым знакомым о чем-то переговаривались, смеялись, и вдруг… Мальчишка, не рассчитав сил, так подкинул воланчик, что он в итоге оказался на дереве и завис на ветках, примерно на высоте второго этажа. Мой партнер по бадминтону подбежал к дереву, покрутил головой, пожал плечами и… быстренько смылся, предоставив мне самой разбираться с возникшей проблемой. Он-то убежал, а я осталась стоять с глупым видом – ведь ракетки с воланчиком я одолжила у маминых знакомых, и их надо было вернуть! Бездна моего отчаяния была беспредельной. К отчаянию примешивалась и обида на сбежавшего «героя» – как так, оставил женщину в трудной ситуации, а сам сбежал?! И вот – стою под деревом, не то чтобы рыдаю, но уже близко к этому…

И тут… появился ОН! Невысокий, худой, светлоголовый, вихрастый и очень серьезный. По виду – мой ровесник. Незнакомец подошел ко мне и нарочито безразлично, сплюнув через плечо для важности, спросил: «Че случилось?»

Я ракеткой махнула вверх, указав на белеющий среди веток воланчик. Серьезный пацан кивнул и тут же полез на дерево. Забравшись наверх, он сбросил мне воланчик, спрыгнул вниз и ушел – не стоит благодарностей! А я еще долго смотрела ему вслед. Герой пришел из ниоткуда и ушел в никуда – скрылся за горизонтом (возможно, чтобы спасти кого-то еще!). В моих глазах он уже был д’Артаньяном (хотя мне всегда больше нравился благородный Атос), себя же я видела спасенной королевой, которой вернули ее подвески.

Мне хотелось продолжить знакомство со своим спасителем и отблагодарить его. В поисках незнакомца я исходила весь санаторий и к вечеру нашла героя. Я подошла к парню, назвала свое имя, мы познакомились. Выяснилось, что звать его Сашей и что сюда он приехал со своей бабушкой. Мою благодарность Саша воспринял со сдержанной иронией, пожал плечами: да ну делов-то, ерунда! И закрыл тему, предложив поиграть в «ножички».

Потом мы самозабвенно резались в «ножички», вонзая Сашин перочинный нож в землю и кромсая ее, а потом высекали из асфальта искры специальным камнем (этот камень в моем детстве считался волшебным и назывался камень-сверкач), после чего побежали на озеро – пускать блинчики по воде, затем придумали что-то еще. Мой новый знакомый с радостью отзывался на любое мое предложение и сам подавал удивительно толковые, дельные идеи. В тот день мы играли до чернильной темноты, пока нас не позвали спать. А наутро, не сговариваясь, встретились на том же месте и снова были вместе до звезд и родительских окриков. За один день наше знакомство выросло в настоящую, большую дружбу. В детстве так бывает.

И началась счастливая летняя вольница. Искусанные комарами, исцарапанные, со сбитыми коленками (куда-то мы все лезли, прыгали, расшибались в неугомонной жажде все разведать, объять), дни напролет мы проводили, так и просится сказать, на воле, исследовали окрестности, бегали в лес и на озеро. К тому времени мы с Сашей уже перезнакомились со всеми санаторскими ребятами и играли с ними в наши любимые дворовые игры: в войнушку, вышибалы, пятнашки, «глухой телефон», «горячую картошку» и в «три мушкетера».

…Невольно думаю, что советские дети, у которых был свой особенный мир – дворов и улиц, в определенном смысле счастливее современных детей. Мы – дети Советского Союза, проводили детство во дворах, предоставленные сами себе. Двор был нашей вселенной, здесь складывались дружбы, зарождались первые влюбленности, разыгрывались шекспировские страсти (Андрюха бросил Наташку и теперь «ходит» с Катей из шестого «А», вот это дааааа, ну вообще! А Серега с Димкой подрались из-за Оксаны, а она пошла в кино с Мишкой!). Во дворах мы взрослели, набирались опыта, постигали жизнь с ее радостями и жестокостью, со всем прекрасным и ужасным, что в ней есть. Мне кажется, что современные дети со всеми их кружками, секциями и репетиторами, отгороженные от реального мира огромным компьютерным экраном, лишенные опыта дворовой школы жизни, обделены той радостью общения, что была у нас. Хотя, наверное, в заменивших дворы социальных сетях также складываются дружбы на век, кипят нешуточные страсти и кто-то говорит кому-то «главные слова»…

И возвращаясь в то лето…

Среди прочих мы любили игру, которая называлась «кондалы». Сейчас думаю: почему кон-да-лы? Вроде логичнее – кандалы? Но нет – у нас были именно кондалы, мы и орали так: «Кондалы закованы, кондалы, раскуйте нас!» Суть игры заключалась в следующем: игроки делились на две команды, выстраивались в ряд и брали друг друга за руки, затем игрок из одной команды бежал, стараясь разбить своим телом цепочку рук ребят из другой команды. Если у него получалось разомкнуть сцепленные руки противников, он забирал одного игрока в свою команду; если он не смог разорвать строй, он становился частью чужой команды.

Для игры в «кондалы» мы собирались целой бандой (десятка два детей разных возрастов) и шли на небольшое поле за санаторием. Мальчишек-девчонок набиралось примерно поровну. Подозреваю, что вообще весь смак этой странной игры в «кондалы» и заключался в том, что мальчишки играли вместе с девчонками; тут и зарождались первые симпатии и первые эротические переживания. И даже – первые признания в чувствах; понятно же, что, если мальчик уводит в качестве трофея из соседней команды все время одну и ту же девочку, это означает, что он в нее влюблен и имеет мужество признаться перед всеми. И девочка в этом случае волнуется, млеет и чувствует себя немножко принцессой.

Помню, что в самый первый раз, когда мы начали играть, нас с Сашей разделили. Я оказалась в одной команде, он – в другой. Мы стояли и смотрели друг на друга. Глаза у Саши были серые-серые, как небо перед грозой. А небо как раз сгущалось, и где-то за лесом собиралась гроза. Мне почему-то вдруг – на мгновение – стало трудно дышать, и я поняла, что между нами что-то произошло. Буквально сверкнуло. И что наша с Сашей дружба за один миг превратилась в любовь. У детей, да и у взрослых, так бывает. Мне вообще кажется, что только так и бывает.

В следующую минуту Саша снарядом ворвался в нашу команду, разбил цепочку и, взяв меня за руку, увел за собой. Теперь мы стояли вместе, судорожно сцепив руки, готовые отражать натиск противников. Очень скоро наши с Сашей чувства стали очевидны для окружающих (подозреваю, что у детей звериный нюх на такие вещи), и мальчишки начали подначивать Сашу, поддразнивать его. Теперь пацаны из другой команды намеренно пытались разбить наши руки, и, когда им это удавалось, уводили меня. Тогда Саша морщился и бежал меня отвоевывать. Разбив «кондалы», он забирал меня в свою команду. Возвращал нас – друг другу. Иногда в игре выходило так, что мне выпадало разбивать «кондалы», и я всегда бежала туда, где стоял Саша. Для меня что-то невыразимо эротичное было в том, чтобы со всего маху удариться о его руки всем телом.

В тот день, после игры в «кондалы», Саша подарил мне букетик ромашек. Белые, с кружком солнца внутри (мои первые), самые лучшие на свете цветы. Помню, что уселась на поваленную березу и принялась старательно обрывать лепестки на одной из ромашек, гадая: любит – не любит, любит – не любит… Общипать до конца не успела, потому что рядом раздалось Сашино басовитое: «Хватит ерундой заниматься, идем на озеро!» Любит! И так ясно. «На озеро? Идем!»