Воссоединенный (ЛП) - Хоук Коллин - Страница 27

Но эта закончилась через десяток шагов, ее перекрывал кусок бетона, и я остановилась и огляделась. Дороги тянулись, сколько я видела. Они были изогнутыми, разбитыми, некоторые… двигались. Когда они соединялись, они на миг сохраняли форму, а потом, если прислушаться, раздавался стон и хлопок, и они двигались дальше.

Я вдруг поняла, что оказалась на улице. Как-то дорога вернула меня туда, откуда я начала. Я словно застряла в рисунке М.К. Эшера. Если до этого я не была напугана, то теперь была точно.

Развернувшись, я побежала, перепрыгивая трещины, двигаясь по лабиринту, понимая, что мне нужно двигаться, несмотря ни на что. Кто-то играл со мной. Я чувствовала взгляд, куда бы ни шла. Тени прятались за деревьями, но, когда я смотрела на них, я ничего не видела.

Дышать было тяжело. Я замерзла и устала.

Слезы наполнили глаза, я опустилась, обвила руками колени, когда пришла к концу очередной дороги. Как я могла двигаться вперед, если даже не знала, куда иду? Я была мостом без опоры. Малейший толчок, и я упаду, унесу с собою все в реку.

А потом я услышала женский смех. Этот голос не был теплым и сладким, как корица или сахар. Он был холодным, полным яда, ненависти во взгляде и руки, упирающейся в бок, в обертке из черного шоколада. Что было хуже? Я узнавала его, от ее голоса тело задрожало так, что я не могла это унять.

Я не знала ее имя, не была уверена, что встречала ее раньше, но понимала, что она представляла все, что я ненавидела. Она принадлежала этому месту. Оно отлично ей подходило. Я ощутила прикосновение ледяной руки к плечу, услышала стук ногтей по стеклу, хруст высоких каблуков на льду. Я резко замерла и обернулась, но не увидела ничего. Я закричала бы, но это все равно было некому услышать.

Я попыталась призвать силу, но ничего не получилось.

А потом я услышала голос:

«Беги, юная Лили, — говорил он. — Беги в центр парка. Там ты найдешь меня», — голос был теплым и знакомым, не таким, как женский. Я поверила ему.

И побежала.

Тропа подо мной разбилась и задвигалась, я споткнулась и упала, оцарапала ладони и колени. Раны жалило, но я поднялась и побежала дальше. Деревья вокруг меня двигались, закрывая путь, и сотни темных птиц взлетели в небо. Я не видела их на деревьях до этого. Они покружили и направились ко мне, преследуя меня, словно я была пугалом, и они хотели мне отомстить.

Я прорывалась сквозь деревья, ветви цеплялись за волосы и одежду. Моя блузка выбилась и развевалась за мной, пока я бежала. Тропы скоро пропали, деревья вырывались из земли. Они ломались пополам и пропадали, темные дыры на небе поглощали их. Я скривилась, ожидая, что чудище захочет попробовать мою плоть на вкус.

Вскоре пропали и серые небоскребы, словно их закрыл густой туман. Деревья тоже пропали. Покрытое снегом поле было лишь в шишках и обломках веток, усеивающих землю как кости, ветер выл вокруг них. Мой сон прекратился в худший кошмар. Я бежала все дальше и дальше, и свет полумесяца преследовал меня из-за вуали туч, пока она не села.

Луна пропала, и небо стало темным и зловещим. Холодный дождь со снегом жалили меня иглами. Я кашляла, вытирала ледяные капли с лица. Я отбросила назад мокрые волосы. Ноги горели, дыхание вырывалось облачками передо мной, я бежала и поскальзывалась. Я не чувствовала ног, носа, ушей или пальцев, но сердце колотилось в груди.

Я никогда еще так не боялась. Сердце сжало так сильно, что я охнула и схватилась за грудь. Зеленое сияние залило все перед глазами, затмевая свечение снега на земле, и я не могла дышать. Я боролась, но не могла вырваться из хватки невидимого чудовища.

Свет пронзил бурю, и хватка на сердце пропала. Луч восходящего солнца упал на меня, и вдруг среди белого пейзажа появился золотой храм. Солнечный свет озарял путь к его двери. В Центральном парке не было храма, но я была рада видеть что-то, способное обеспечить мне укрытие от бури и защиту от демона, желающего проглотить меня. Я побежала туда из оставшихся сил.

Я приближалась, золотые двери распахнулись, а потом с гулом закрылись, когда я вошла. Буря снаружи тут же затихла. Я склонилась, задыхаясь, и провела дрожащей рукой по лицу, убирая капли с глаз. Когда я восстановила дыхание, я пошла по просторному залу, оставляя мокрые следы. Я восхищалась красивыми картинами, вырезанными на мраморе стен. Там были пирамиды и боги, бои, монстры и воины.

Я подошла к другим дверям, на них было вырезано золотое солнце. Я провела по нему пальцами и толкнула дверь, а потом прошла в комнату с куполообразным потолком и арками колонн. В центре была на возвышении мраморная статуя трех женщин. Они тянули руки вверх, пальцы соприкасались, и они купались в белом свете, льющемся с потолка.

Я обошла статую, глядя на нее под разными углами. Головы женщин были подняты, словно они смотрели на небо и куда-то тянулись. Они выглядели знакомо.

— Это рождение Уасрет, — сказал голос за мной.

Я развернулась и увидела нишу, скрытую за красивой тканью. За ней мерцал свет.

— Кто вы? — спросила я, двигаясь ближе. Голос был тем же, что направил меня, когда я заблудилась. — Почему вы прячетесь?

— Я не прячусь от тебя, юная Лили, — сказал голос. Сияющая рука отодвинула занавеску, и мужчина сиял так ярко, что я едва могла смотреть, как он выходит и приближается ко мне. — И ты уже знаешь, кто я.

— Нет, — я отпрянула на шаг, нога ударилась о статую.

— Да.

Мужчина приближался. Смотреть на него было больно, как на солнце. Мое тело согрелось, когда он подошел, и я прижалась к нему, не думая. Пар поднимался от моей мокрой одежды. Я не знала, обожгу ли кожу, если коснусь сверкающей кожи. Несмотря на мои сомнения, я знала, что в безопасности. Что прикосновения к нему исцеляли. Что его свет прогонял всю тьму.

Я прижала холодную ладонь к его груди. Удивительно, но я не только стала снова ощущать пальцы, но и тепло окутало все мое тело. Нет, это было не просто тепло. Это было умиротворение, счастье, принадлежность.

— Ты замерзла и ранена, — сказал мужчина, коснувшись кончиками сияющих пальцев моих волос. — Я помогу тебе, нехабет, — он прошептал некое заклинание, и свет окутал мое тело. Когда он вернулся в него, я оказалась в одеянии из шелка и мягких туфлях. Порезы на руках и ногах пропали. Мои волосы были сухими, а пряди волос, теперь золотые, все еще были накручены на его пальцы.

Он медленно опустил руку и отошел. Хотя я не видела его лица, его поза выглядела печально, плечи опустились. Я поправила пояс на талии, наслаждаясь теплом и спокойствием, хотя я предпочла бы более закрытую одежду.

— Ты… ты Амон, да? — спросила я у мужчины.

— Да, — тихо ответил он.

— Почему я не могу тебя увидеть? Почему не помню? — я развернулась по кругу, озираясь. — Где мы? Почему здесь ты? Почему я не во сне с Ахмосом?

Он рассмеялся.

— Ты все еще задаешь много вопросов. Хоть это не изменилось, — сияющий мужчина протянул руку, указывая на свою нишу. — Устроишься удобнее, пока мы ждем? Ахмос придет, возможно, слишком скоро для тебя, но не скоро для меня.

— С-спасибо, — выдавила я, не зная, как чувствовать. Я прошла за ним к мягкому дивану с пухлыми подушками ярких цветов.

Я осторожно опустилась на край дивана. Он, казалось, мгновение разглядывал меня, а потом сел посередине. Я попыталась отодвинуться незаметно, но он, казалось, не только заметил, но и обиделся. Шелк скользнул по моим гладким бедрам, и я поспешила поправить его, смущение окрасило мои щеки. Я не могла разобрать его черты, так что не знала, увидел он или нет. Он ничего не сказал.

— Думаю, на многие вопросы может ответить секрет, — начал он.

— Секрет?

— Да. Который знаем только мы вдвоем.

— И что это? — спросила я, ерзая и беря подушку в руки для защиты.

— Помнишь, что такое скарабей сердца? — спросил он.

Я кивнула, на миг скривившись, подумав о ярком камне. Я убрала его в колчан стрел.

— Да, — ответила я.

— Мы внутри твоего.