Воля и разум (СИ) - "Молка Лазарева" - Страница 47

‒ Бабушка Матрена, я обещаю, что как только выдастся возможность, я приеду сюда в гости.

‒ И мы почаевничаем с вами на кухне, ‒ вторила мне Даша. В ее глазах стояли слезы, ‒ А то все эти дни...Беготня, суета, мы с вами даже поговорить толком не сумели ни разу...

Так и стоим в пещере, у горячего источника в четвёртом и рыдаем. Ну а что еще с нас баб взять, расчувствовались...бывает. Последние дни дурацкие какие‒ то...одни слезы, крики и истерики. То одного, то другого. Когда уже все устаканится?

‒ Все хватит сопли разводить. Дай бог свидимся еще, ‒ прервала бабушка наше прощание и торопливо зашагала к выходу.

‒ До свидания, девочки, ‒ Кася смахнула слезу, и устремилась вслед за Матреной.

Мы же с Дашей стояли на каменном берегу пещеры и молча наблюдали за их уходом.

‒ Так грустно...‒ давя слезы, всхлипнула девушка, ‒ как будто от сердца что‒ то оторвали. А ведь мы их знаем полторы недели.

‒ Зато добра они нам сделали больше ‒ чем те, кого десятилетиями знаешь. Вот я не уверена, что хоть один из университетских профессоров пригласил бы усталого практиканта к себе пожить. В лучшем случае за взятку зачет поставил...

‒ Просто здесь в деревнях люди другие.

‒ Люди везде одинаковые, сама участкового видела...чем он лучше? Да, ничем. Просто есть еще такие как Матрена и Кася, может быть на таких наш мир еще держится?

Риторический вопрос остался без ответа.

Мы молча переодевались в выданные нам вещи. Даше достались старые потрепанные джинсы и свитер, а мне спортивный костюм с растянутыми коленками. Но ничего страшного, мы непривередливые. Зато тепло и удобно. Кроме бутылки водки в первом рюкзаке обнаружилась небольшая аптечка с самым необходимым, а еще пачка гречки, риса, пшенки и несколько банок тушенки. Вместо хлеба нашлись печеньки и диетические хлебцы. Чтож жить действительно можно!

Но больше всего шокировало содержимое второго рюкзака. Первым делом, оттуда Даша извлекла два огромных охотничьих ножа ‒ на вид оружие было относительно старым, сразу понятно не один десяток лет провалялось где‒ то в пыльном углу, а с другой стороны, все же Кася молодец, раз положила что‒ то прочнее кухонной овощечистки. В горах может всякое произойти, и хороший крепкий нож лишним точно не будет.

Вторая находка, найденная на дне, заставила нас снова плакать. Мы сразу даже не поняли, что это такое, когда достали плотно свернутый ком тряпок с чем‒ то твердым внутри. А когда раскрыли, от шока даже слова произнести не могли.

Страшно подумать сколько стоило, то что мы увидели. В тряпочке нашлись золотые украшения, очень много...кольца, браслеты, серьги, колье, искусно инкрустированные драгоценными камнями и записка: «В разных странах, разные валюты. Я не знаю, куда занесет вас дорога жизни, девочки, но золото и драгоценности будут всегда в цене. Мне эти висюльки и камушки уже ни к чему, помирать скоро и так долго пожила. А вам сгодятся. Не волнуйтесь не краденное ‒ в гномьи времена такие безделушки у каждой девушки на деревне были. Будьте осторожными, не поминайте лихом. Ваша бабка Матрена».

Первым делом захотелось кинуться вслед за нашей Ежкой и все ей отдать обратно, но разум запретил это делать. Хитрая старушка все просчитала, оставляя такой подарок. Побежать за ней в деревню приравнивалось к провалу операции по нашему побегу.

Мне с Дашей осталось, только беззвучно плача, собрать всю россыпь этой дорогущей ювелирки обратно в сверток, запихнуть поглубже в рюкзак, запихнуть туда же все остальные вываленные вещи, закрепить ножи на поясе и идти.

Идти подальше от деревни Шкрябинка, дальше от Матрены и Каси, покалеченного Олежки, оставляя за своей спиной надежды и мечты, которые каждая из нас лелеяла где‒ то в глубине своей души. Идти навстречу новой беспокойной жизни, новому дню, новым приключениям.

Глава 12.

Время неумолимо ускользало и уплывало куда‒ то вдаль, планы, выстроенные и продуманные за долгие годы, рушились в мгновение ока как карточные домики. Он рискнул всем ради одной единственной цели, решительно оборвал все связи, подстроил кучу случайностей, но видимо сама судьба противилась его желаниям.

Сначала из ниоткуда появилась вторая практикантка Зубова, потом проклятая прабабка Терентьева забрала Василису жить к себе, затем этот дурацкий пожар в амбаре.

Курочкин не знал, зачем девчонка решилась на поджог, но пришлось ее отмазывать. На месте пожара он нашел множество ее четких отпечатков пальцев и подошв обуви. Но она была нужна ему на свободе, а приехавшие инспекторы, начавшие копать причины пожара, так просто бы от Василисы не отстали. В итоге пришлось давать взятку, фальсифицировать документы, валить всю вину на хозяина зернохранилища и якобы находившиеся там бочки с горючим.

В итоге из‒ за всей этой беготни он потерял два дня, ценное время ушло. А потом на голову свалилась история с Кассандрой...

Какое же было удивление, когда придя домой в пятницу поздно ночью, он обнаружил осколки своего зеркала на полу.

То что с «любимой» женой он расстанется после того как получит доступ к неиссякаемому источнику магии, для него было делом давно ясным и решенным. А воспитывать этого неполноценного ребенка, которого она носила, он тем более не собирался.

Уже через несколько дней он обретет огромную силу, и тогда у него появится миллион возможностей иметь сильных и магически одаренных детей. Просто изначально, он хотел уговорить Кассандру сделать аборт, влюбленная дурочка не думая согласилась бы на это. Но когда приворот спал, пришлось импровизировать. Напоить эльфийку отваром из нужных трав и довести до эмоционального срыва, не составило у Курочкина особого труда. Единственным минусом стала необходимость временно уйти из дома. Зато теперь у него появилось время для подготовки своего нового плана.

Три дня он тщательно прорабатывал способы, как выманить Василису из деревни, тем более что время для проведения обряда стремительно истекало. Если он не успеет убить ее до пятницы, возможность открыть проход к источнику станет недоступной еще на год.

А виноваты глупые правила. По каким‒ то неведомым сводам законов, убиение Великого Ирбиса должно свершиться именно в эти две недели лета, именно возле этих гор у деревни Шкрябинка. Видите ли, так легенды говорят ‒ а заветы предков нарушать чревато. Шаг влево ‒ шаг вправо, приравниваются к провалу всей операции.

Поэтому пришлось подстраивать приезд Василисы на практику именно сюда и сейчас, если бы все складывалось иначе, участковый давно бы пришиб девчонку в какой‒ нибудь темной подворотне столицы.

И вот сегодня, в среду, когда Курочкин, наконец, подготовил все для обряда, и фактически идеальный план был составлен ‒ выманить эту тупую магичку из деревни, усыпить хлороформом, перерезать горло, и наконец‒ то получить силу о которой так долго мечтал. Он даже нашел куда спрятать труп, небольшое лесное болото, стало бы прекрасной могилой для юной девчонки.

Но, что‒ то опять пошло не так. Утром баба Матрена подняла всю деревню на уши ‒ две практикантки исчезли в неизвестном направлении.

В тот момент Курочкин очень испугался, неужели кто‒ то еще в Шкрябинке имеет планы на Темного Ирбса, и опередил его в намерениях. Но присмотревшись внимательнее к происходящему, заметил множество странностей.

Все свои годы в деревне, он только и делал, что притворялся беспросветным идиотом и самодуром, но вот кем‒ кем, а им он точно не был. Умом и наблюдательностью природа Дмитрия Петровича не обделила.

Сейчас он стоит в отдалении от собравшейся толпы у администрации, и никто не обращает на него внимания. Да и не обратили бы при всем желании, заметить его могла только Матрена, но ей сейчас слишком плохо ‒ сидит на крыльце, держится на сердце.

‒ Что б ты тут и подохла, карга старая, ‒ зло шептал участковый.

Весь секрет его «невидимости» заключался в отводе глаз. Как человек близкий к государственным структурам, Курочкин сумел выбить для себя комплект маскирующей одежды, ведь работа милиции бывает опасна и трудна. Хотя требуя подобное обмундирование, участковому пришлось хорошенько постараться, чтобы объяснить непосредственному начальству, зачем в тихой Шкрябинке такие «отводящие» взгляд артефакты.