Воля и разум (СИ) - "Молка Лазарева" - Страница 35

Лже‒ Олежка строил нелепые выражения лица, огрызался, отшучивался, как предписывала роль. А Вересу было противно, наверное от того что Даша «кукла», а следовательно человек без воли.

До конца практики она вполне сможет побыть самостоятельной, а потом до нее доберутся врачи и обновят слетевшие заклинания. А он, Верес, уже сейчас знает, чем закончится ее грустная история, но ничем не сможет помочь.

А она жарила оладьи, пыталась положить ему добавку, искренне считала, что сутки до этого Олежка ничего не ел. Заботилась, в общем.

Такие моральными терзания у Вереса случались часто. Вначале было сложно, но с каждым разом угрызений совести становилось все меньше, а черствости все больше. У оперативника не может быть привязанностей, друзей, собак, у него есть сослуживцы, коллеги, задания и работа. Все остальное вторично.

Когда час икс наступил, мужчина подошел к разложенному спутниковому терминалу. Несколько набранных на клавиатуре комбинаций, пароль для активации и аппарат послушно установил соединение с управлением.

Не важно, что в Шкрябинке не работают мобильники, спецсвязь осечек не дает.

Уникальные разработки позволяли совмещать ранее не совместимые вещи. Магические контактные линзы помешались в специальный контейнер, а прибор считывал с них информацию, обрабатывал, конвертировал в привычный цифровой формат и отправлял пакетом данных по месту назначения. От Вереса требовалось лишь нажимать нужные кнопки.

За то время, что оперативник будет спать, в столице расшифруют запись и к утру пришлют скорректированное задание и приказы.

Терминал перемигивался разноцветными огоньками, на экране ползла полоска, с процентами, показывая объем переданной информации. Полчаса непрерывного жужжания прибора и работа сделана. Оставалось извлечь линзы и заново одеть их. Стоило им коснуться сетчатки глаз, и они начали новую запись.

Все же без магических способностей Верес чувствовал себя не уютно. Интуитивно беззащитно. Отогнав от себя дурные мысли, оперативник решил, что самым лучшим времяпровождением в этот поздний час станет полноценный сон.

Свернув спутниковый терминал и спрятав его в палатку, Верес со спокойной душой направился к скрипучей раскладушке.

Хилому рыжему телу требовался отдых, и так сил кот наплакал. Черт бы проклял тех психологов, которые решили, что такая внешность будет самой подходящей.

Верес выматерился в голос и лег спать.

***

Мечтам о спокойном сне сбыться было не суждено.

Даже спящее сознание оперативника, умудрялось контролировать окружающую обстановку. Спустя несколько часов положенного отдыха, что‒ то разбудило мужчину. Но открывать глаза Верес не спешил, сосредоточился.

В комнате было невообразимо холодно, будто все окна открыты нараспашку. Но отсутствие звуков ночной улицы говорило об обратном. В мистику, будучи магом, мужчина не верил, но на сердце отчего‒ то скреблись кошки, и становилось жутко.

Невольно вспомнился фильм, на который в детстве его сводил отец. Про графа Дракулу. В кинозале было прохладно, а на экране происходили страшные вещи. Только тогда Вересу было смешно, киношная история казалась выдуманной комедийной сказкой.

Оперативник решительно открыл глаза и, прислушиваясь к собственным ощущениям, аккуратно начал осмотр комнаты. За несколько часов тут ничего не изменилось ‒ стол, стулья, сложенная палатка. И только собачий холод, который словно клубясь по полу, распространялся из соседней комнаты.

Бесшумно встав с раскладушки, Верес направился к источнику неприятных ощущений.

‒ Как же хреново, ‒ думал он, ‒ что это тело не способно к магии, многие вещи стали бы проще.

Подойдя к двери, которая разделяла два помещения, оперативник обнаружил изморозь пробежавшую по кромке дверного косяка.

‒ Чертовщина. Не удивлюсь, если глупые девчонки подшутить решили. Наверное, это кажется им веселым приколом, напустить на бедного рыжего мальчика собачий холод и поржать над ним, ‒ злился оперативник, натягивая на свое лицо выражение посуровее и готовясь высказать горе‒ практиканткам всё, что он о них думает.

Новая доза стыда им не помешает, тем более они так забавно краснеют и смущаются.

Лже‒ Олежка рывком раскрыл замерзшую дверь, и уже открыл рот для изобличающей речи, когда понял что это не глупая шутка. Знание пришло с опозданием, но заставило оперативника замереть и не шевелится.

О таких явлениях он слышал, только на лекциях. Уж очень редко такое происходило. В народе это называлось «памятью стен»‒ событие, произошедшее многие годы, а порой и века назад, отпечатывалось в окружающем пространстве. А затем призрачными силуэтами, словно немое кино, прокручивалось, с периодичностью раз в год или в десятилетие, порой даже реже.

Все слухи о приведениях, которые появлялись в родовых замках, были ни чем иным как «памятью стен». Скитающиеся души графов, баронов, королей и королев в поисках чего‒ то, мучали своих потомков тысячелетиями. Эти призраки, не были фантомами в привычном понимании, они не обладали разумом, или свойствами объекта с которого были скопированы. Они были воспоминаниями, событиями которые заставили окружающую обстановку запомнить их навсегда.

То, что сейчас видел перед собой Верес, было не похоже на скитающегося призрака или неуспокоенную душу.

Комната перед ним преобразилась, вместо растрескавшихся стен и сквозящих окон, теперь была каменная кладка и узкие окошки, закрывающиеся на деревянные ставни. Само пространство тоже изменилось ‒ небольшой стол, грубо сбитый из массива дерева, прялка, стоящая в углу комнаты, русская печка с едва теплящимися угольками, тусклая свеча озарявшая все вокруг редкими всполохами пламени. Посреди комнаты сидела женщина с длинными белыми волосами, заплетенными в косу. Она была простенько одета в белый сарафан расшитый обычными символами и узорами ‒ ромбы, квадраты, какие‒ то цветочки. Незнакомка баюкала кроватку с маленьким черноволосым младенцем. Ее губы беззвучно шевелились, напевая ребенку нежную колыбельную. Ее взгляд выражал настолько сильную любовь, на которую способна только мать.

Обстановка в комнате была настолько милой и спокойной, что Верес невольно подался вперед, рассмотреть происходящее поближе. Он словно оказался посреди киносъемок, где действие идет, но его никто не замечает.

Но что‒ то пошло не так.

Внезапно женщина подскочила, и заметалась по комнате, словно услышала какие‒ то звуки за пределами своего дома. Ее прежде теплый взгляд, выражал неподдельный ужас и страх. Ребенок в колыбельке разрывался в беззвучном крике.

Мать подхватила свое чадо на руки, и в попытках успокоить плачь что‒ то шептала, а по ее лицу текли слезы.

Внезапно картинка содрогнулась, словно от удара. Кто‒ то снаружи выламывал ставни окон. Дверь, пока еще державшая натиск неизвестных врагов, прогибалась под ударами, показывая ‒ долго ей не выстоять.

Женщина, словно понимая неизбежность неминуемого вторжения, как‒ то по‒ особому поцеловала в лоб своего ребенка, погладила по коротеньким темным волосам, прошептала какие‒ то слова, будто прощаясь в последний раз.

Верес догадывался, что может произойти дальше. Судя по обстановке в комнате эти события происходили века четыре‒ пять назад. А в те дикие времена с одинокими женщинами захватчики поступали всегда одинаково унизительно, в лучшем случае она могла рассчитывать на быструю или легкую смерть.

Но «память стен» преподнесла очередной сюрприз.

Окно уже было выбито, а дверь еще удерживала последнюю оборону, когда с женщиной стали происходить непонятные метаморфозы. Ее светлые длинные волосы на глазах укорачивались, руки и ноги удлинялись, тело выгибалось в припадке сильнейшей боли. Белый сарафан спал на пол, становясь не нужным аксессуаром для другой ипостаси незнакомки.

‒ Подумать только, ‒ мелькнула удивленная мысль оперативника, ‒ оборотень.

Сейчас он видел перед собой огромного снежного барса ‒ грациозное создание сверкало глазами, шипело и скалилось неизвестной угрозе, огромный хвост, словно кнут, рассекал воздух. Кошка готовилась к бою.