Still in Love With You (СИ) - "DaisyFlower" - Страница 55

— Не на ту напала, — хмыкнул я, беря с подноса бокал с шампанским, но Николетта меня не услышала.

— Ваше Величество. Ваше Высочество, — сделав реверанс, она с опаской покосилась на меня.

— Оливия, — протянула Николетта, словно пробуя имя на вкус. — Итальянское имя, но в вас нет ничего итальянского. Почему же ваши родители решили назвать вас Оливией?

— Всё просто. Родители черпали своё вдохновение из древних времён, — спокойно ответила она. — Отец рассказывал мне о великих воинах Рима, для которых ветвь оливы значил символ мира.

— Воин и мир, — задумчиво произнесла Николетта. — Совершенно разные вещи.

— Отчего же? Воины сражаются ради мира.

— А ради чего сражаетесь вы? — Оливию явно застали врасплох.

— Что вы имеете ввиду? — она снова покосилась на меня, явно прося о помощи.

— Мы все ради чего-то сражаемся. Кто-то за жизнь, кто-то за мир; некоторые за власть и корону, но за что сражаетесь вы?

— За свою дочь, — тихо ответила она, отводя взгляд.

— Не хотите потанцевать? — спросил я, грубо вмешиваясь в их разговор. Оливия сразу же кивнула и схватилась за мою протянутую руку.

— Спасибо, — прошептала она, когда мы вклинились в ряды танцующих пар.

— Лучше бы сначала извинились, — сухо заметил я. Оливия потупилась.

— Я не буду извиняться за то, что накричала на вас, — нашлась она. — Я извинюсь только за то, что ударила.

— И на этом спасибо, — хмыкнул я.

— Болит? — пискнула она.

— И вы ещё смеете спрашивать? — хохотнул я. Оливия покраснела и шумно сглотнула.

— Нечего было лезть с поцелуями, — последнее слово она прошептала.

— Между прочим, вы меня оттолкнули, а потом сами набросились на меня.

— Набросилась? Ну знаете! — в её глазах появились искорки гнева, которые просто непостижимым образом завораживали меня. Сегодняшним вечером она выглядела очень элегантно в своём чёрном шифоновом платье и с высокой причёской, в которой переливались украшения, а её алые губы так и манили, поэтому я поспешил отвести взгляд. — Я бы хотела попросить вас кое о чём.

— Отлично, вы ещё и просить собрались, — вздохнул я, поражаясь её наглости. Оливия покачала головой, но я успел заметить на её лице улыбку.

— Об этом надо было попросить ещё тогда, когда я вернулась. Мне бы хотелось уезжать домой по выходным. Понимаете, очень сложно находиться вдали от дочери, а телефонные разговоры имеют малый вес.

— Только при одном условии, — прошептал я, наклоняясь к её уху. — Вы поедете с нами на море.

Оливия растерянно посмотрела на меня. Я и сам был растерян. Зачем я пытался навязать ей эту поездку? В дали от неё, я бы мог привести мысли в порядок и разобраться в том, почему же меня тянет к ней, но вместо этого тянул её за собой.

— Хорошо, — сдалась она. — Хорошо, я поеду в Калгари.

Я улыбнулся и выпустил её. Оливия сделала реверанс, и поспешила покинуть площадку. Николетта тихо подошла ко мне.

— Кажется, я знаю, за что она борется, — я недоуменно посмотрел на подругу. Она лишь пожала плечами. — Идём, Максон. Я видела Джорджию. Не будем задерживать наших друзей.

========== Глава 21. Не всё так просто ==========

❃ ❃ ❃ 8 лет назад ❃ ❃ ❃

POV Америка

Я не разговаривала с Джейком уже неделю. Я пыталась встать на его сторону, но получалось с трудом. Умом я понимала, что он не мог предугадать эту аварию. Даже наоборот он пытался спасти меня, но сердце разрывалось от боли из-за потери сына.

Доктор Маккой снова подослал ко мне психолога, которого я всё также продолжала игнорировать, как и раньше. Джейка и Маккоя беспокоило моё поведение. «А что я должна была по их мнению делать? После такого невозможно остаться прежней.» По крайней мере, не сразу. Я находилась в растерянности. Потеря ребёнка подкосила меня окончательно. Я и сама понимала, что если не возьму себя в руки, то застряну в таком состоянии надолго.

Не помогало и отсутствие возможности взять на руки Идлин. Доктор Маккой кормил меня “завтраками”, но ни на следующий день, ни через, я так и не получила свою малышку обратно. Я лишь могла любоваться ею издалека.

Эта была самая сложная неделя для меня. Даже после Отбора и авиакатастрофы я не чувствовала себя так подавленно. Однако сегодняшним утром я осознала, что пора было что-то менять. Мне надоело быть беспомощной. Теперь моё тело принадлежало только мне, а разум требовал мести. Кто-то должен был понести наказание за смерть моего сына. И это явно ни Джейк, и ни я сама.

Пора было выбираться из кокона самобичевания. И выход был лишь один. Я должна была забыть. Жаль, что не существовало таких лекарств, которые позволили бы забыть всё самое плохое.

— Привет, — произнёс Джейк, заглядывая в мою палату. На его губах появилась неуверенная улыбка, когда он заметил, что я не лежала на кровати, уставившись безжизненным взглядом в потолок, а сидела на ней скрестив ноги. — Как ты?

— Нормально, — кивнула я. Его брови взлетели вверх от удивления. Ещё бы, это были мои первые слова, адресованные ему за неделю. Он поставил пакет на тумбочку и подошёл ко мне. По нему было видно, что он хотел заговорить со мной, но не знал, с какой стороны начать, и стоило ли вообще начинать. — Что-нибудь известно насчёт тех, кто хотел убить меня?

— Они, — Джейк явно не ожидал, что я начну именно с этого, поэтому немного замялся. — Нам удалось поймать того, кто за тобой следил, но он молчит. Наши держат его в тюрьме.

— Что насчёт водителя грузовика, который в нас врезался?

— Он не имеет никакого отношения к южанам. Он такая же жертва, как и мы. Просто нелепая случайность. Он ни в чём не виноват. По сути, на мне лежит куда больше вины. Я пытался стряхнуть хвост и потерял бдительность. Водитель не успел вовремя затормозить, — я кивнула, чувствуя досаду. Мстить-то было некому. — Америка, — начал он осторожно. Я дёрнулась при звуки своего имени. Он слишком редко обращался ко мне вот так, задевая струны моего прошлого. Лишь когда злился или, когда чувствовал свою вину и пытался достучаться до меня. — Прости меня.

— Я прощу тебя, Джейк, — произнесла я, и на его губах снова появилась улыбка. — Прощу только в том случае, если ты перестанешь просить об этом; и если перестанешь напоминать о нём, — я сделала акцент на последнем слове. — Считай меня эгоисткой, но это мой способ справиться с этой проблемой. Мне потребуется какое-то время, чтобы начать жить с того момента, когда я встала на паузу. И я понимаю, что долго это не может продолжаться, но этот период пройдёт быстрее, если я не буду слышать о нём, — я в упор отказывалась произносить имя сына. Скажи я его, и плотина из горьких чувств вновь накроет меня с головой.

— Чего ты хочешь?

— Я хочу забыть его. Я понимаю, что полностью у меня это никогда не получится, но сейчас мне это нужно. Делай, что хочешь. Я слышала ваш с доктором Маккоем разговор по поводу похорон. И мой ответ: нет. Я не вынесу этого. Сделай это за меня, но никогда и ни при каких условиях, ты не должен мне говорить, где он похоронен. Ты не должен говорить о нём. Ты не должен упоминать его имени. Это мои условия. Когда-нибудь я найду в себе силы и взгляну правде в глаза, но не сейчас.

— Хорошо, — кивнул Джейк, чуть погодя. — В конце концов, это твоя жизнь и тебе решать, как ею распоряжаться.

— Спасибо, — прошептала я, чувствуя облегчение. — Только дай мне слово, что не нарушишь мою просьбу.

— Обещаю, — ответил он и крепко обнял, заметив мои слёзы. В последний раз можно было поплакать.

— Доброе утро, мисс Крайтон, — произнёс доктор Маккой, заходя в палату. Я быстро вытерла слёзы. — Не хотите ли поближе познакомиться с Идлин? — улыбнулся он. Вслед за ним в комнату вкатили маленькую кроватку, в которой лежала Идлин. Я вскочила и устремилась к своей девочке. Однако, энтузиазм быстро поутих, когда я поняла, что не имею ни малейшего понятия, как взять её. — Не бойтесь. Берите аккуратно и обязательно придерживайте за головку.

Руки дрожали так, что я боялась не то что взять её, а даже просто прикоснуться. Я наклонилась к ней и заглянула в её тёмно-синие глаза. Маленький ротик то открывался, то закрывался, а маленькие кулачки описывали в воздухе небольшие круги. Я поймала один, и её маленькие с крохотными ноготками пальчики сомкнулись вокруг моего пальца. Я радостно улыбнулась. Просто невозможно было не улыбнуться этому маленькому сокровищу.