Войны прошлого и будущего - Прокопенко Игорь Станиславович - Страница 3

…И сегодня Михаил Горяйнов в мельчайших деталях помнит тот день. Он, пятнадцатилетний мальчишка, держит в руках боевую немецкую мину. Страха не было. Страх пришел позже. А сейчас только неприятное ощущение холодного металла, готового в любую секунду разорваться сотнями осколков. Мальчишеское любопытство сменялось сомнением: смогу или не смогу? Мелькнула мысль: а если мина с «сюрпризом»? Но в следующий момент туго подался взрыватель. Миша замер. Все было тихо. Ничего не произошло. Мина-убийца обезврежена. Эта смертельная игра длилась всего несколько секунд. Потом эта же операция повторилась много раз.

Этих наспех обученных саперному делу пацанов и девчонок в стране было 150 000. От Карелии до Северного Кавказа их направляли на разминирование огромных территорий, нашпигованных минами, неразорвавшимися бомбами и снарядами. Шел 1944 год.

Сколько их погибло при разминировании освобожденных территорий – ни тогда, ни сегодня точно не знает никто. Скольким их работа помогла избежать гибели – сосчитать невозможно.

Из отчета Курского областного управления Осоавиахима о проделанной работе по разминированию в 1944–1945 годах:

«Подрыв гражданского населения: в 1944 году убито – 140 человек, ранено – 99 человек. В 1945 году убито – 73 человека, ранен – 31 человек. Итого за 1944–1945 гг. убито – 213 человек, ранено – 130 человек».

Председатели колхозов и директора совхозов буквально стояли в очереди, чтобы перехватить освободившуюся команду мальчишек-саперов и привезти к себе в хозяйство.

Мальчишек распирало от гордости. Их так ценили! Они были нужны! Конечно, дело опасное… Так ведь потому и уважают! Но был и страх.

На минных полях мальчишки-саперы быстро взрослели. Каково в пятнадцать лет видеть разорванное тело то одного, то другого товарища? Работали же по большей части вслепую. Получить планы советских минных полей было крайне трудно. Да они и не соответствовали действительности. Одна из схем, скажем, показывала: в поле закопано 170 противопехотных мин. Но нашли на нем 750! А о планах немецких минных полей вообще речи не шло. Тем не менее деваться было некуда – работали без карт.

Сразу после освобождения пятнадцатилетнему мальчишке Коле Калугину приходилось на телегах доставлять в больницы односельчан, подорвавшихся на минах после возвращения из тыла в родные края.

Больше месяца Николай Калугин с ребятами провели в районе, где линия фронта полгода оставалась неизменной. Здесь каждая из сторон стремилась обложить себя максимальным количеством мин. Саперам на таких участках работы невпроворот.

Действовать миноискателем в том районе было невозможно. Прибор срабатывал на любой металлический предмет – осколки, пули, гильзы – и подавал сигнал не переставая.

По этой причине миноискателями часто не пользовались. На помощь приходила смекалка. Мальчишки – народ наблюдательный. Очень скоро многие из них на глаз довольно точно распознавали места установки мин.

Постепенно приходил опыт, знание «характера» тех или иных мин. В простых случаях требовались три-четыре доведенных до автоматизма движения.

Когда возникало сомнение, обнаруженные «сюрпризы» мальчишки сначала, как они выражались, «сдергивали». То есть использовали вот такое приспособление – «кошку». Ее привязывали к длинной веревке, для себя рыли окоп и тащили «кошкой» мину из земли.

За день одна только команда, в которой работал Коля Калугин, таким приемом снимала около десятка немецких противотанковых мин. Самыми опасными были немецкие противопехотные прыгающие мины. Ребята называли их «усатыми». Солдаты окрестили минами-лягушками.

Противопехотная мина-лягушка

Эти мины либо «сдергивали» кошкой, либо подрывали на месте толовой шашкой. Тут уж приходилось полагаться не только на свои руки, но и на ноги.

Вот как описывает привычную процедуру разминирования Николай Калугин:

«Ставим толовую шашку на нее. Шнура положено на нее 50 сантиметров, так как нам 100 метров шнура не хватало на неделю. Делали трубку, через 20 секунд взрыв. Поджег и бегу, пока не произошел взрыв».

Всего же на счету бывшего юного сапера около 3500 обезвреженных мин и снарядов. Строгий учет успехам вел офицер-сапер, который командовал группой.

В Курском областном архиве хранятся сотни рукописных карт разминированных районов. Они дают представление о том, какие огромные территории приходилось очищать от мин. Серым цветом обозначены места, где разминирование завершено. Красным – опасные участки…

Самыми коварными считались участки, которые раньше проверяли армейские саперы. Фронт так быстро уходил на запад, что они не успевали тщательно проверять поля. Юным саперам приходилось очищать их заново.

И работать на таких плохо очищенных участках, где мины притаились в самых неожиданных местах, было особенно трудно. После завершения работ старшие команд сдавали очищенные поля проверяющим.

В работе с минами невозможно исключить риск. Гибли опытные саперы. А основные потери, конечно, несли те, у кого опыта, да и осторожности было поменьше.

Однажды ребята из команды, где работал Дмитрий Гридасов, нашли странный шар и уже пытались его разобрать. Скорее интуитивно, Дмитрий приказал мальчишкам немедленно разбежаться и толкнул шар в окоп.

Необычная мина, которая едва не убила Дмитрия Гридасова, была изготовлена из бетона, в нем металлическая шрапнель, а в середине – тротиловые шашки. На крутых склонах немецкая пехота сталкивала ее навстречу наступающему противнику. Выдергивалась чека, и через десять-двенадцать секунд взрыв.

Дмитрий Гридасов в истории с бетонной миной отделался ранением. Но в той обстановке случалось, что и легкое ранение приводило к смерти. Осенью 1944-го, когда уничтожали снаряды, осколок попал одному юноше в ногу. Парня доставили в прифронтовой военный госпиталь. Начальник госпиталя – опытный хирург – сделал мальчишке операцию.

В декабре 1944-го госпиталь двинулся вслед за наступающими войсками. А десяток раненых мальчишек, в том числе и двоюродного брата Михаила Горяйнова, отправили в районную больницу. Все равно что на верную смерть. Ведь там остались лишь две медсестры. Ни медикаментов, ни перевязочных материалов, ни продуктов питания. Раненых мальчишек положили на солому и, по сути, оставили умирать. Узнав, в каких условиях содержится брат, Михаил решил забрать его домой, но не успел…

После фашистской оккупации в области находили множество немецких складов с боеприпасами. Один из них обнаружили на окраине Курска.

Любая неосторожность, и этот арсенал мог взлететь на воздух. Виктор Себелев был одним из четырех пятнадцатилетних подростков, которые помогали офицеру-саперу и двум солдатам-водителям вывозить и уничтожать эти боеприпасы.

Снаряды доставляли за несколько километров от Курска и взрывали на дне глубокого оврага. В результате эта небольшая группа уничтожила несколько тысяч снарядов.

Из отчета Курского областного управления Осоавиахима о проделанной работе по разминированию в 1944–1945 гг.:

«Всего обнаружено и уничтожено мин и различных взрывоопасных единиц в количестве 2 465 378 штук».

Несмотря на все утраты, трудности и опасности, мальчишки-минеры оставались мальчишками. Время от времени играли в войну.

Вот только вместо деревянных пистолетов или винтовок пользовались самым настоящим оружием и боеприпасами. Так играть было гораздо интереснее.