Заставь меня ошибиться (СИ) - Гейл Александра - Страница 19

Мы возвращаемся в районе трех часов дня. С парочкой кусков рыбы для Гастона, которого обделять не рекомендуется из соображений безопасности. Мы очень вовремя, поскольку, пока идем обратно, небо затягивает черными тучами и начинает накрапывать дождь. Холодные крупные капли падают на землю, заставляя выше поднимать воротники курток и ускорять шаг.

— Думаешь, Гастон все еще в кабинете? — спрашивает Лео, притворяя дверь и стряхивая воду с куртки.

Но у едва я успеваю открыть рот, как из столовой доносится:

— Я здесь.

Мы невольно переглядываемся, а затем проходим туда. Наш куратор сидит в одиночестве в столовой с книгой и чашкой кофе в руках.

— А где Мэгги? Я думала, у нее выходной только в воскресенье, — говорю, поскольку на нас не обращают никакого внимания.

— Я ее отпустил. Не захотел объяснять, почему вынужден проводить субботний день в одиночестве, когда моя семья где-то развлекается, — отвечает Гастон, так и не поворачивая головы.

Опасность.

— Мы ушли, потому что с проектом Ив проблемы. Не хотели отвлекать тебя от дел своей болтовней.

— Откуда ты знаешь про Ив? — резко оборачивается он ко мне и смотрит вовсе не добро.

— Лео сказал.

— Я узнал ее голос в трубке, — сухо поясняет Лео. — Я же всего несколько дней назад прикрывал ее на проекте.

— Удивительно, как быстро все выходит из-под контроля, скатываясь на уровень бреда, стоит проявить хоть капельку сочувствия, — говорит себе Гастон, а затем, постучав пальцами по столу, поднимается со стула и бережно откладывает книгу в сторону. — Итак, как провели день? Чем занимались?

— Я попросил Таю дать мне пару уроков. Для Кили, — говоря это, Лео невольно вытягивается по стойке смирно.

— Полагаю, она охотно согласилась, верно? — доносится насмешливое. — Ну еще бы. Мы же не разрабатывали систему обучения таким способом, чтобы она стала максимально эффективной. Не догадались, что залог успеха — совместное поедание жареной рыбки, — замечает он пакет у меня в руках.

— Но хуже точно не стало, — парирую.

— А жаль, — доносится все такое же невозмутимое, и я окончательно перестаю понимать происходящее. — Лео, оставь нас. С тобой потом поговорим. И закрой, пожалуйста, дверь.

Испугавшись того, что грядет, скрещиваю руки на груди, пока Гастон провожает взглядом исполнительного подчиненного. Дождь на улице расходится, становится все темнее, а так как свет мы не включаем, атмосфера в комнате становится все тяженее. Что-то подсказывает, что меня не ждет ничего хорошего.

Мои секунды растягиваются в вечность, а Гастон неспешно допивает кофе и отставляет чашку на тумбочку, затем переводит взгляд на дождь за окном и только после этого спрашивает:

— Знаешь, почему наша команда обладает лучшими показателями?

— Потому что мы не ограничены законом?

— Еще попытка?

— Потому что операции планируешь ты? — спрашиваю неуверенно и то лишь бы отстал.

— Очень мило, — издевательские говорит Гастон, прекрасно понимая, что с предположением я не согласна. — Но все-таки нет. — Он делает несколько шагов по направлению ко мне, гипнотизируя взглядом. — Просто нам всем нечего терять. Жаль, что иногда это забывается и приходится напоминать.

— Я помню, — выдавливаю через силу.

Гастон же зло усмехается.

— О нет, ты делаешь что-то свое. Ты вдруг вообразила, что я тебе что-то должен, потому где-то и когда-то обошелся неподобающим образом, а значит не обязана вести себя так, как я говорю. Но есть проблема: я никогда не выходил за рамки необходимости, не нарушал устав. Это моя обязанность как лидера команды, моя работа, которую я всегда делал на совесть. И сейчас тоже, но вы мне мешаете. В данный момент, на этом задании я не могу рассчитывать ни на тебя, ни на Лео. И ладно мальчишка — он молокосос, который с нами всего три года, с такого много не спросишь, но у тебя колоссальный опыт безошибочной работы. Кроме того, у нас с тобой, — говорит Гастон, приподнимая мой побородок и заставляя не опускать глаза, — в рабочей части никогда не было проблем с взаимопониманием. Что изменилось?

Вырываюсь из захвата и оступаю еще на шаг.

— Ты никогда не задалбывал меня допросами. Давал стратегию, а с тактикой я разбиралась сама. А теперь ты пытаешься следить за каждым моим шагом. А мне это, черт подери, нужно! — обвожу себя руками. — Всего лишь крошечная зона личного пространства, где тебя нет.

— Понятно, — говорит он задумчиво и отворачивается к окну, некоторое время смотрит на дождь, в затем велит, указывая на стол: — Садись.

— Зачем?

— Садись! — повышает он голос.

Приходится подчиниться. Усаживаюсь на стол и осторожно спрашиваю.

— Ты мне объяснишь, что происходит?

— Не сейчас, — отвечает Гастон и в несколько шагов оказывается рядом. — Снимай одежду.

От его слов перехватывает дыхание и нарастает злость. А еще страх. Я понятия не имею, что именно он замыслил. Стягиваю куртку, кардиган. Остаюсь в одной тонкой футболке вопросительно смотрю на своего куратора, не веря, что он заставит меня продолжить… а еще не хочу, чтобы он велел мне остановиться.

— Я разве сказал прекратить? — ровно интересуется мой куратор, не делая попытки прояснить хоть что-то.

И я продолжаю, задыхаясь под пристальным взглядом. Возможно, мне стоило бы сопротивляться, но на это нет сил. Ведь единственный мужчина, которого я по-настоящему и с полным осознанием хотела, сейчас стоит рядом и смотрит на полуобнаженное тело, доставшееся меня далеко не волей природы.

— Достаточно, — останавливает Гастон, стоит расстегнуть молнию на джинсах, а затем кладет руку мне на живот и вынуждает откинуться на стол. Замершие на моей коже пальцы не дают думать ни о чем другом. Что будет дальше? Я не знаю, но уже облита воспоминаниями, как бензином. Только спичку поднеси… — Вот что является нашей основной проблемой, не так ли, Лиз?

Его пальцы движутся вверх, по моей грудине, вплоть до самой шеи, где слишком часто бьется пульс. И вот он уже нависает надо мной сверху, заглядывая в лицо. Я чувствую его неровное дыхание, вижу расширенные зрачки. Хотя он зол и вокруг темно, как в сумерках. Наверное, мне лишь кажется.

— Поверь, если для того, чтобы разрушить стену недоверия, мне придется переспать с тобой, оправдав твой самый страшный кошмар, я это сделаю без малейших колебаний. Мы оба знаем, что ты мне это позволишь, что это решит множество проблем и что это будет… охренительно. Даже лучше, чем раньше. Это мое последнее предупреждение.

После своих слов он наклоняется и касается губами моего живота, заставляя вздогнуть и сдержать удивленный вдох, а затем распрямляется и идет к выходу.

— Пахнешь дымом и рыбой. Я поговорю с Лео, а ты приведи себя в порядок. Ах, да, а еще придумай что-нибудь, что бы после сегодняшнего уверило Мэгги в нашей огромной и светлой любви.

Глава 6

Небеса будто прорвало, дождь не желал прекращаться. Поэтому мы засели в доме, стараясь как можно меньше попадаться друг другу на глаза после устроенной Гастоном пропесочки. Лео получил отнюдь не меньше моего, понятия не имею, за что, но и знать не хочу. То, что разбор полетов не был коллективным, приятно. Ну нас здесь есть координатор проекта, вот и пусть координирует. Конечно, навряд ли меня бы усадили на стол и раздели при третьем лишнем, но я восприняла случившееся куда спокойнее, чем рассчитывал наш куратор, и не думаю, что простая пропесочка расстроила бы меня меньше. Просто жто тело, которое больше не мое собственное, стало походить на вторую кожу. И вместо злости, на которую был расчет, я испытала лишь адское возбуждение. Чтобы не думать о случившемся, мне пришлось провести весь субботний вечер за переводом старого проекта концертного зала в электронный вид. Пробный полет на новенькой дизайнерской студии прошел нормально, и это чуть-чуть расслабило меня.

Легла я поздно, когда Гастон уже спал, но заснула далеко не сразу. Мучилась ехидным вопросом: начиная с какого количества пластических операций отношения хирурга и пациента из извращения переходят в инцест? Было обидно видеть, с каким наслаждением он разглядывал собственное творение… Раньше я такого за ним не замечала. Наверное, во мне было нечем восхищаться. Небольшая грудь, не слишком тонкая талия, про ноги вообще молчу — слишком больная тема… Сейчас картинка для глаз намного более впечатляющая, но заплатить за это пришлось немалую цену. Я к ней не была готова.