Наш общий друг. Том 2 - Диккенс Чарльз - Страница 61

— Позвольте! — с простодушной улыбочкой обратилась миссис Лэмл к мистеру и миссис Боффин. — Разве не следует понимать моего мужа так, что, восхищаясь кем-то и горя желанием служить кому-то, он забывает о своих временных невзгодах? Не слышится ли тут признание в благородстве собственного сердца? Я хоть и не сильна в логике, но мне кажется, что это так, мои дорогие мистер и миссис Боффин?

Но мистер и миссис Боффин и тут даже не пикнули. Он сидел, уставившись в тарелку, и молча ел булочку с ветчиной, а она в смущении разглядывала чайник. Простодушный вопрос миссис Лэмл повис в воздухе, смешавшись с паром от чайника. Она бросила взгляд на мистера и миссис Боффин и чуть заметно подняла брови, будто спрашивая своего супруга: «Что-нибудь не так?»

Мистер Лэмл, который неоднократно убеждался в силе воздействия на людей своей грудной клетки, расправил на ней манишку во всю ширь и с улыбкой возразил супруге:

— Софрония, дорогая моя, мистер и миссис Боффин могут напомнить вам старую поговорку: себя не хвали, от людей жди хвалы.

— Почему же моя похвала относится ко мне, Альфред? Не потому ли, что мы с вами во всем едины?

— Нет, дитя мое, не поэтому! Призадумайтесь хотя бы на минутку и вспомните, что мои чувства к мистеру Боффину, удостоившиеся сейчас такого одобрения, ничем не отличаются от ваших чувств к миссис Боффин, в которых вы мне сами признавались.

— С этим крючкотвором шутки плохи! — весело шепнула миссис Лэмл на ушко миссис Боффин. — Если он будет настаивать, мне придется во всем покаяться! Его слова выдают меня с головой!

Белые пятна начали то появляться, то исчезать на носу у мистера Лэмла, когда он увидел, что миссис Боффин только на секунду отвела глаза от чайника, улыбнулась застенчивой, вымученной улыбкой и снова потупилась.

— Вы признаете предъявленный вам иск, Софрония? — шутливо спросил Альфред.

— Мне придется прибегнуть к защите господина судьи, — все так же весело воскликнула миссис Лэмл. И добавила, обращаясь к мистеру Боффину: — Обязана ли я отвечать на этот вопрос, милорд?

— Если вам не хочется, сударыня, так не отвечайте, — сказал мистер Боффин. — Это не имеет никакого значения.

Супруги бросили на своего хозяина недоумевающий взгляд. Он говорил учтиво, но вместе с тем очень серьезно и таким голосом, в котором явно слышалось, что его чувству собственного достоинства претит тон застольной беседы.

Миссис Лэмл снова подняла брови, испрашивая распоряжений у своего супруга. Его легкий кивок означал: «Попытайтесь еще раз».

— Чтобы оградить себя от попреков в самовосхвалении, моя дорогая миссис Боффин, — бойко продолжала миссис Лэмл, — я должна поведать вам, как все это было.

— Нет, нет! Пожалуйста, не надо, — прервал ее мистер Боффин.

Миссис Лэмл со смехом повернулась к нему.

— Судья возражает?

— Сударыня, — сказал мистер Боффин. — У судьи (поскольку вы меня так называете) действительно имеются возражения. И возражает судья по двум причинам. Первая: судья считает, что это нечестно. Вторая: это огорчает госпожу судью (если уж вы называете меня судьей), то есть мою дорогую старушку.

Миссис Лэмл явно заколебалась, не зная, как держаться дальше — по-прежнему угодливо или вызывающе, как у Твемлоу.

— А что судья считает нечестным? — спросила, наконец, она.

— Позволить вам продолжать этот разговор, — ответил мистер Боффин и ласково кивнул, точно давая понять ей: «Мы сделаем все, что возможно, и постараемся обойтись с вами помягче».

— Это нехорошо, это нечестно, — повторил он. — Если моей старушке не по себе, значит есть на то свои причины. А я вижу, что ей не по себе, и для меня этого вполне достаточно. Вы позавтракали, сударыня?

Решив избрать вызывающий тон, миссис Лэмл отодвинула от себя тарелку, взглянула на мужа и рассмеялась, но отнюдь не весело.

— Вы позавтракали, сэр? — осведомился мистер Боффин.

— Благодарствую, — ответил Альфред, показывая все свои зубы. — Если миссис Боффин сделает мне такое одолжение, я выпью еще чаю.

Он неосторожно плеснул из чашки на свою мощную грудь, от которой столько ожидалось сегодня и которая не оправдала возложенных на нее надежд, но тем не менее выпил поданный ему чай с напыщенным видом, хотя белые пятна, то появлявшиеся, то исчезавшие у него на носу, обозначились так явственно, будто их вдавливали чайной ложечкой.

— Тысяча благодарностей. Теперь я позавтракал.

— Итак, — негромко проговорил мистер Боффин, — кто у вас за кассира?

— Софрония, душенька! — Мистер Лэмл откинулся на спинку стула и, помахав жене правой рукой, большой палец левой засунул за пройму жилета. — Это по вашей части.

— Я предпочел бы, сударыня, — сказал мистер Боффин, — чтобы это было по части вашего супруга, потому что… Впрочем, не важно, хотя я и предпочел бы иметь дело с ним. Тем не менее то, что мне надо сказать, я скажу как можно деликатнее, и если вы на меня не обидитесь, я буду этому сердечно рад. Вы оба оказали мне услугу, большую услугу (моя старушка знает, какую). И я вложил вот в этот конверт чек на сто фунтов. По-моему, ваша услуга стоит таких денег, и я с удовольствием плачу их вам. Надеюсь, вы будете настолько любезны и примете от меня эту сумму вместе с моей благодарностью?

Надменно, глядя куда-то в сторону, миссис Лэмл простерла над столом левую руку, и мистер Боффин вложил в нее конверт с деньгами. Она немедленно препроводила конверт за вырез платья, после чего мистер Лэмл явно почувствовал облегчение и вздохнул свободнее, так как он окончательно уверился в получении ста фунтов только тогда, когда чек благополучно перешел из рук мистера Боффина в руки его дражайшей Софронии.

— Я не ошибусь, — спросил мистер Боффин, обращаясь к Альфреду, — если скажу, что вы, сэр, рассчитывали занять со временем место Роксмита?

— Да, — ответил Альфред, сверкнув в улыбке зубами и сразу став еще носатее, — не ошибетесь.

— А вы, сударыня, — продолжал мистер Боффин, обращаясь теперь к Софронии, — может, вы, по доброте своей, призадумались о моей старушке и оказали ей честь тем, что решили взять ее под свою опеку, стать для нее своего рода мисс Беллой Уилфер и даже чем-то большим, по сравнению с мисс Беллой Уилфер?

— Смею надеяться, сэр, — громко и с презрительной гримасой ответила миссис Лэмл, — что, если бы я возымела такую мысль, мне не представило бы труда стать чем-то большим по сравнению с мисс Беллой Уилфер, как вы изволите ее называть.

— А как называете ее вы, сударыня? — спросил мистер Боффин.

Не удостоив его ответом, миссис Лэмл вызывающе постучала ножкой по полу.

— Мне думается, я и на этот раз не ошибся. Не так ли, сэр? — сказал мистер Боффин, поворачиваясь к Альфреду.

— Да, сэр, — с той же улыбкой ответствовал Альфред, — не ошиблись.

— Так вот, — тихо проговорил мистер Боффин. — Ничего из этого не получится. Я не хочу произносить ни одного такого слова, которое оставит у вас неприятное чувство, но ничего из этого не получится.

— Софрония, душа моя! Вы слышали? Ничего из этого не получится, — передразнивая мистера Боффина. повторил ее супруг.

— Да, — еще тише сказал тот. — Ровным счетом ничего. Вы уж не обижайтесь на нас. Идите своим путем, а мы пойдем своим, и, надеюсь, все обернется к нашему обоюдному удовольствию.

Миссис Лэмл посмотрела на него, будто говоря: «Исключите меня из числа лиц, которые получают удовольствие от такого решения вопроса!», но промолчала.

— Самое лучшее, что мы могли тут придумать, — продолжал мистер Боффин, — это пойти с вами на сделку. Вот мы и пошли. Вы оказали мне услугу, большую услугу, и я оплатил ее вам. Вы не возражаете против суммы?

Мистер и миссис Лэмл обменялись взглядом через стол, но возражать не стали. Мистер Лэмл пожал плечами, миссис Лэмл застыла в полной неподвижности.

— Вот и хорошо, — сказал мистер Боффин. — Учтя все обстоятельства, мы — то есть моя старушка и я — выбрали самый короткий и самый прямой путь для разрешения этого дела. Надеюсь, вы отдадите должное нашим добрым намерениям. Мы — то есть моя старушка и я — подробно все обсудили и поняли, что вводить вас в заблуждение или попустительствовать вам будет нехорошо, очень нехорошо. И тогда я дал понять… — Мистер Боффин замолчал в поисках каких-то других слов, но, не найдя более выразительных, повторил вполголоса: — …дал понять вам, что у вас ничего не получится. Хотел бы я сказать это поделикатнее, да не выходит. Надеюсь все же, вы не будете в обиде, потому что обижать вас я не собирался. А теперь, — добавил он, как бы подводя итог сказанному, — пожелав вам всего хорошего на вашем жизненном пути, мы так и говорим вам: всего хорошего, прощайте.