Наш общий друг. Том 2 - Диккенс Чарльз - Страница 44

Мистер Венус, опустив голову на руки, погрузился в меланхолию при виде такой скупости мистера Боффина и пробормотал для того только, чтобы еще глубже насладиться своим меланхолическим настроением:

— Она не желала равнять себя ни с чем таким и не желала, чтобы ее другие равняли.

— А чем же я буду жить, — спросил мистер Боффин жалобно, — если мне придется подкупать разных молодчиков на свои гроши? И как за это взяться? Когда нужно приготовить деньги? Когда предложить их? Вы же мне не сказали, когда он собирается на меня наброситься?

Венус объяснил, по каким причинам и с какой целью нападение на мистера Боффина отложено до тех пор, пока не будет вывезен мусор. Мистер Боффин внимательно слушал.

— И неужели не может быть никаких сомнений в подлинности этого проклятого завещания? — спросил он с надеждой в голосе.

— Решительно никаких, — ответил Венус.

— Где же оно находится теперь? — осторожно спросил мистер Боффин.

— Оно у меня, сэр.

— Неужели? — радостно воскликнул мистер Боффин. — Ну, а за хорошую цену, Венус, не бросите ли вы эту бумагу в огонь?

— Нет, сэр, не брошу, — отрезал мистер Венус.

— И не передадите ее мне?

— Это было бы то же самое. Нет, сэр, — ответил мистер Венус.

Золотой Мусорщик собирался задать еще не один вопрос, как вдруг на улице послышалось постукивание деревяшки, приближавшейся к дверям.

— Тише! Это Вегг, — сказал Венус. — Спрячьтесь вот за этого молодого аллигатора в углу, мистер Боффин, и можете судить сами. Я не стану зажигать свечку, пока он не уйдет; свет будет только от угольев. Вегг хорошо знаком с аллигатором и не станет его особенно разглядывать. Уберите ноги, мистер Боффин, а то я вижу башмаки из-за его хвоста. Голову спрячьте за его улыбкой, мистер Боффин, места вам вполне хватит… вот так, и вам будет очень удобно. Он немножко запылился, но очень подходит к вам по цвету. Удобно ли вам, сэр?

Мистер Боффин едва успел ответить утвердительно, как вошел Вегг, постукивая деревяшкой.

— Ну, приятель, как поживаете? — бодрым тоном осведомился Вегг.

— Так себе, — ответил мистер Венус. — Похвастаться нечем.

— Во-от как! — сказал Вегг. — Жаль, что вы так плохо поправляетесь: душа-то у вас велика для тела, вот в чем суть. А как наш товарец? Крепче запрешь, скорее найдешь, так, что ли?

— Желаете посмотреть? — спросил Венус.

— Будьте так любезны, — потирая руки, сказал Вегг. — Мне желательно взглянуть на него совместно с вами. Или, как похоже сказано в стихах, которые еще в старину были положены на музыку:

Повернувшись к нему спиной, Венус повернул ключ в замке и достал документ, по обыкновению придерживая его за уголок. Мистер Вегг, придерживая документ за другой уголок, стал его рассматривать, усевшись на место, только что освобожденное мистером Боффином.

— Все в порядке, сэр, — не сразу и очень неохотно согласился он, не в силах расстаться со своей добычей, — все в порядке.

И алчными глазами он так и следил за своим компаньоном, когда тот, снова повернувшись к нему спиной, повернул ключ в замке.

— Новостей никаких, я полагаю? — спросил Венус, опять усаживаясь на низенький табурет за прилавком.

— Кое-что есть, сэр, — ответил Вегг, — нынче утром случилось кое-что новенькое. Эта старая лиса, этот скряга и захватчик…

— Мистер Боффин? — переспросил Венус, оглянувшись на улыбку аллигатора длиной ярда в два.

— Какой он к черту мистер! — воскликнул Вегг, давая волю благородному негодованию. — Боффин. Мусорный Боффин. Эта старая лиса, этот ругатель и мучитель, нынче утром присылает на свалку своего лакея, молодого человека по имени Хлюп, распоряжаться нашей собственностью. Ей-богу, я его спрашиваю: «Что вам здесь нужно, молодой человек? Это частное владение», а он вытаскивает бумагу от другого подлеца, того самого, из-за которого меня обошли. «Настоящим Хлюп уполномачивается присматривать за вывозкой мусора». Это уж слишком, как по-вашему, мистер Венус?

— Вспомните, что он еще не знает о наших правах, — остановил его Венус.

— Так надо ему намекнуть, — сказал Вегг, — да повнушительнее, чтоб он набрался страху. А то дай только палец, он и всю руку заберет. Если спустить на этот раз, мало ли что он вздумает проделать с нашей собственностью. Я вам скажу, мистер Венус, вот до чего дошло: надо мне приструнить этого Боффина, иначе я лопну. Никак не могу сдерживаться, когда гляжу на него. Каждый раз, как он лезет к себе в карман, мне кажется, будто он ко мне в карман лезет. Каждый раз, когда он бренчит своими деньгами, мне кажется, будто он вольничает с моими деньгами. Живая плоть и кровь этого не стерпит. Нет, я даже больше скажу, — в ожесточении прибавил мистер Вегг. — Деревяшка этого не стерпит!

— Однако, мистер Вегг, — настаивал Венус, — ведь это была ваша мысль, что надо отложить расправу с ним, пока весь мусор не вывезут.

— А это тоже была моя мысль, — возразил Вегг, — чтобы пригрозить ему, если он явится вынюхивать и выслеживать насчет собственности, дать понять, что он не имеет на нее никаких прав, сделать его нашим рабом. Разве это была не моя мысль, мистер Венус?

— Разумеется, ваша, мистер Вегг.

— Разумеется, моя, как вы сами сказали, — подтвердил Вегг, несколько смягченный такой готовностью соглашаться с ним. — Очень хорошо. Я считаю выслеживаньем и вынюхиваньем то, что он прислал к нам во двор одного из своих лакеев. И за это ему надо прищемить нос.

— Должен признать, что не по вашей вине ему удалось удрать с голландской флягой в тот вечер, мистер Вегг, — сказал Венус.

— Как вы сами это честно признали, друг! Нет, не по моей вине. Я бы эту флягу у него выцарапал. Можно ли было стерпеть, что он, как тать в нощи, явился копаться в мусоре, да и не в своем, а скорее в нашем (ведь мы можем отобрать у него все до последней пылинки, если он не заплатит, сколько мы потребуем), и унес клад из этих раскопок? Нет, этого нельзя стерпеть. И за это тоже следует прищемить ему нос.

— Как же вы намерены это сделать, мистер Вегг?

— Прищемить-то? Я намерен открыто оскорбить его, — возразил почтенный инвалид. — И если, глядя мне в глаза, он посмеет ответить хотя бы слово, оборвать его, чтоб он дух не успел перевести: «Еще одно слово, старый грязный пес, и ты нищий».

— А если он ничего не скажет, мистер Вегг?

— Тогда мы без всяких хлопот придем к соглашению, — отвечал Вегг, — я его обломаю и верхом на него сяду. Я его взнуздаю, затяну поводья, укрощу его и верхом сяду. Чем туже его взнуздать, тем больше он заплатит. А я намерен получить с него побольше, даю вам слово, мистер Венус!

— Уж очень это мстительно звучит, мистер Вегг.

— Мстительно, сэр? Не для него ли я разрушался и падал вечер за вечером? Не для его ли удовольствия торчал дома, чтобы он сшибал меня как кеглю, — шарами ли, книгами ли — какими ему вздумается? Да ведь я во сто раз лучше его, сэр, в пятьсот раз лучше!

Мистер Венус взглянул на него с сомнением, быть может намеренно вызывая его на самую неприглядную откровенность.

— Как? Не перед тем ли самым домом, который сейчас занимает этот жалкий червь и баловень фортуны, — продолжал Вегг, пользуясь для порицания самым высоким стилем и стуча кулаком по прилавку, — я, Сайлас Вегг, человек в пятьсот раз более достойный, сидел во всякую погоду, дожидаясь поручения или покупателя? Не перед этим ли самым домом я впервые увидел его купающимся в роскоши, в то время как я торговал там грошовыми песенками пропитания ради? Так неужели мне пресмыкаться перед ним во прахе, чтоб он топтал меня ногами? Нет!

При вспышке огня на уродливой физиономии французского джентльмена промелькнула усмешка, словно он подсчитывал, сколько тысяч клеветников и предателей ополчаются против баловней фортуны совершенно на тех же основаниях, что и мистер Вегг. Легко было вообразить, что головастые младенцы опрокинулись вверх ногами, пытаясь решить своим водяночным мозгом, сколько детей человеческих точно таким же образом превращают своих благодетелей в злейших врагов. Двухярдовую улыбку аллигатора можно было истолковать в таком смысле: «Все это было известно давным-давно, еще в глубинах первобытного ила».