Поймите меня правильно - Чейни Питер - Страница 29

— Вероятно, она держится за него из-за денег? — спросил я.

— Этого я не могу сказать. По-моему, у нее самой колоссальное состояние. Мне рассказывали, в ее банковском сейфе огромное количество ценных бумаг. Она кажется мне очень милой женщиной, старающейся сохранить все свои хорошие качества в той исключительно скверной обстановке, в которой приходится жить. Вот все, что я могу сказать о ней.

Тони Скала — один из парней Истри. Он давно работает с этой бандой. Однажды, года два назад, мы забрали его за незаконное хранение оружия, но через шесть месяцев он был досрочно освобожден.

По-моему, это типичный второстепенный гангстер, за которым не числится ни одного серьезного дела.

— А Пинни Ятлин? — спросил я. Он покачал головой.

— Я бы отдал вам свою годовую зарплату, если бы вы помогли мне послать его на электрический стул, — сказал он. — Раньше у него здесь была собственная банда, но, когда появился Истри, они объединились.

Ятлин — вредный тип. Несколько месяцев назад мы подобрали на него достаточный материал, но арестовать его не удалось. Он смылся из Чикаго, кажется, в Мексику или еще куда-то, во всяком случае, с тех пор я его здесь не видел, чему бесконечно рад. Крупный гангстер и довольно умный.

— Отлично, благодарю за сведения, — сказал я. — Они здорово помогут мне ориентироваться в обстановке. А теперь к делу. Нам нужно зазвать куда-нибудь Джека Истри, где бы я мог поговорить с ним по душам в течение нескольких минут. Он должен быть там совсем один. А уедет он из этого места в полицейской машине и арестую его лично я. Когда вы его запрете в камере, никто не должен ни видеть, ни разговаривать с ним. Не допускайте к нему даже адвокатов и друзей. Необходимо строго держать его в одиночке. Тогда будет легче, в случае надобности, тихонько его прикончить, не дав возможности никому сообщить об аресте. Понятно?

— Понятно, — сказал он. — Но предупреждаю, это будет очень нелегко сделать. В последнее время Истри очень осторожно ведет свои дела. Держит контору по продаже недвижимости. Кажется, эта крыса подготавливает свой уход с нашего корабля. Он перестал ходить по ночным клубам, которые содержит, больше дома сидит и старается ничем не замарать руки.

— А кто конкретно занимается для него продажей недвижимости? — спросил я.

— У него есть адвокат по фамилии Кальцисмо. Пожалуй, он — единственный человек, которому доверяет Истри. И голова у Кальцисмо работает неплохо.

— А где находится этот Кальцисмо? — спросил я.

— Он живет в квартале за бульварами, — сказал Крельц.

— О'кей. Предположим, Кальцисмо нужно о чем-то по секрету поговорить с Истри. Где они обычно встречаются?

— В одной из задних комнат клуба «Олд Вирджиния», примерно в 16 милях отсюда. Этот клуб принадлежит Истри. Довольно веселенькое местечко. Вот там они обычно и встречаются.

Я немного подумал.

— О'кей, Крельц, — сказал я, — вот как мы его разыграем…

Сейчас десять часов. Я у себя в отеле и собираюсь уходить. И должен вам сказать, ребята, я немного волнуюсь, потому что мне сегодня предстоит довольно насыщенная ночка и, может быть, весьма тяжелая, но зато, если все получится, как я предполагаю…

Я надел все туже шляпу с огромными полями и нацепил на нос роговые очки. Проверил люгер, отлично ли он смазан, и выпил последний стаканчик виски, так сказать, на дорожку.

Допивал виски и сам себе желал удачи.

Револьвер я положил в правый карман пальто. Потом снял телефонную трубку и позвонил куда надо.

Я сказал, что говорит специальный посыльный с главного почтамта Чикаго и у меня есть заказное письмо для мистера Кальцисмо, которое надлежит вручить в собственные руки. Так вот, застану ли я мистера Кальцисмо, если приеду немедленно. Дежурный попросил меня немного подождать. Через минуту он ответил о'кей, мистер будет дома.

Я повесил трубку и спустился вниз. На другой стороне улицы стояла машина, оставленная для меня Крельцем. Через пять минут я уже входил в подъезд дома, где живет адвокат.

Дежурный портье был на вид очень смышленый парень. Я подошел к нему и показал свою бляху.

— Слушай, бэби, — сказал я ему. — Может быть, сейчас тут у вас будет небольшой шум. Твоя обязанность сделать так, чтобы никто не заметил. Если ты мне этого не обеспечишь, я предъявлю тебе обвинение в отказе от сотрудничества. Понял?

Он сказал, что понял.

Я поднялся в квартиру Кальцисмо на шестой этаж. Найдя его дверь, я постучал. Через некоторое время оттуда вышел какой-то японец, наверное, слуга.

— Добрый вечер, — сказал я. — Я с телефонной станции. У мистера Кальцисмо испортился аппарат. Заведующий просит дать разрешение произвести починку. Будьте любезны спуститься со мной вниз, переговорить с заведующим.

Он сказал «хорошо», он пойдет со мной, закрыл за собой дверь и спустился со мной в лифте. Когда мы выходили из кабины, к нам подошли двое, одетые в штатское, — ребята Крельца, как я просил.

— Заберите-ка его, ребята, — сказал я им, — и скажите ему, что если будет хорошо себя вести, через месяц его выпустят.

Я снова вошел в лифт, поднялся и начал наигрывать мелодии на звонке Кальцисмо.

Наконец дверь открылась, на пороге стоял широкоплечий парень среднего роста с довольно умным лицом.

— А вы не считаете, что слишком уж настойчиво звоните? — спросил он.

— Возможно, — сказал я. — Вы мистер Кальцисмо?

Он кивнул.

Я поднял ладонь на уровень его лица и слегка толкнул его. Он с грохотом отступил в холл.

Сначала он стукнулся о вешалку, а потом растянулся на полу. Я вошел и закрыл за собой дверь. Он поднимался на ноги, бледный от ярости и ничуточки не испугавшийся.

— Что это за безобразие? — крикнул он. — Я вам покажу…

— Слушай, Кальцисмо, — сказал я. — Речь идет об очень серьезном деле, а насколько серьезным оно будет для тебя, целиком зависит от тебя самого. Понял?

Вот что ты сейчас сделаешь. Ты, кажется, ведешь какие-то дела Джека Истри по продаже недвижимости или что-то в этом роде? О'кей. Так вот, сейчас ты ему позвонишь и скажешь, что произошло нечто очень важное, а что именно, ты расскажешь ему сегодня в половине двенадцатого в клубе «Олд Вирджиния», где он должен дожидаться тебя, как обычно, наверху в задней комнате.

— Да? — спросил он. — Вы так думаете? А кто вы такой, черт вас возьми? Вы не можете заставить меня сделать это. Я адвокат… Я…

Я сначала дал ему хорошенький ударчик, а потом начал колотить его куда попало и так вколотил его в гостиную, куда он ввалился, уже совсем не соображая, что к чему.

Вот так я расправился с этим парнем. И верите мне или нет, это доставило мне огромное удовольствие, потому что я терпеть не могу этих паршивых, двуличных, вонючих крыс-адвокатов, которые, понимаете ли, таскают из огня каштаны для гангстеров, а потом, когда почуют, что над хозяином нависла опасность, начинают делать круги вокруг полицейского управления.

Я лупил этого типа до тех пор, пока его рожа не стала похожа на перезрелый томат, после чего впихнул его в кресло. Он развалился на нем и дышал, как вытащенная из воды рыба.

— Мой дорогой друг, многоуважаемый законник, — обратился я к нему. — Слушай-ка, что я сейчас тебе скажу. Ессли ты не будешь делать то, что я тебе велю, я упрячу тебя в тюрьму Алькатрац, и ты там будешь находиться до тех пор, пока окончательно не сгниешь. Понял?

Он посмотрел на меня. Губы у него дрожали.

— Слушай, Кальцисмо, вот какое дело-то. Есть такие крупные важные вещи, ради которых вполне допускается совершенно без всякой вины засудить такую образину, как ты. И вот теперь выбирай сам, что хочешь. Ты делаешь все, что я тебе скажу, после этого я засажу тебя в тюрягу, где ты просидишь в одиночке всего месяц. И когда ты выйдешь на свободу, будешь держать свой люк полностью задраенным, нравится тебе это или не нравится.

Это с тобой случится, если ты сделаешь, что я тебя заставлю. Если же нет, все будет обстоять несколько иначе.

Ну, так что же ты выбираешь?