Сломанный (ЛП) - Альбертс Дайан - Страница 5

Все ее тело напряглось, туго натягиваясь, и ее ноги превратились в желе, когда она взорвалась на куски.

Мэтт выругался, когда нащупал свою молнию. Вскрывая обертку презерватива, он раскатал его, взял ее на руки, и пронзил ее одним взмахом, опустив себе на колени. Когда он наполнил ее, тело сжалось вокруг него, на грани очередного оргазма. Он схватил ее бедра, когда поднял, почти выходя, прежде чем обрушится обратно, пока похоронил себя в ней.

Тиффани слилась с его ртом, пробуя сущность своего возбуждения на его языке. Они напрягались друг против друга, вверх-вниз, назад – вперед, до тех пор, пока он с криком не погрузился в нее, за один последний удар.Она вскрикнула, напряглась, и достигла кульминации во второй раз, прежде чем упала на его грудь. Его руки поднялись с ее спины. Мэтт заколебался, а затем прижал ее к груди.

Итак, он сумел дать ей лучший оргазм в жизни, и заставил почувствовать себя особенной после этого?

Ей хотелось,чтобы она могла удержать его.

Навсегда.

Глава 3 

Твою мать.

Кто бы мог подумать, что Мэтт все ещё может так двигаться. Он немного испугался того, насколько хорошо это осуществил, будучи прикованным к креслу, но исполнил хорошо. Более чем удовлетворительно, если дрожащая женщина, лежала у него на груди, и подавала какие-то признаки.

Усмехнувшись, его руки сжались вокруг нее. Каждый хриплый стон, хныканье и извивающееся движение, которое она делала, отражалось на его сомкнутых веках. Его сердце ускорилось, когда Мэтт представил все способы, которыми он мог ее удовлетворить, с энтузиазмом пробуя многое.Хоть, его сердце уже парило, за секунду до того, как, оно врезалось в землю, поскольку он вспомнил, что может не получить шанс. У него было сегодня и только сегодня, чтобы наслаждаться ею. Впоследствии девушка уйдет из его жизни, и он больше не увидит и не услышит ее снова.

После взрывной сессии секса, которую они только что раздели? Нет, это не казалось правильным. Ему нужно было узнать о ней больше. Выяснить каждую мелочь, которой он мог бы использовать до того, как поднимется солнце.

– Чем ты занимаешься?

Тиффани откинулась назад, нахмурившись.

– Что ты имеешь в виду, чем я занимаюсь?

– Работаешь, – объяснил он. – Какая у тебя профессия?

– О, – она еще больше нахмурилась и перебросила свои волосы через плечо. – Ничего особенного. Я терапевт.

Его сердце остановилось. Мэтт поежился, когда представил неприятную женщину, которая задавала ему бесконечные вопросы о его чувствах, каждую неделю. Она была одной из тех людей? Ни за что.

– Ты шутишь.

– Не-а. Почему я шучу?– она склонила голову набок. – Я не выгляжу соответствующе?

– Это не так,– его губы пересохли. Он чувствовал, что язык был большим ватным шаром, пытаясь задушить его. – Пожалуйста, скажи, что ты не работаешь с… такими людьми, как я.

– Люди, как ты? Ты имеешь в виду ПТСР? [1] Или калеки? – спросила Тиффани. – А почему это имеет значение, если и работаю?

– Потому что, если работаешь, я ничто больше чем трах из жалости для тебя. И если ты работаешь с такими людьми, как я, ты анализируешь каждое движение, которое я делаю.

– Большой параноик? – усмехнулась она, скрестив руки на груди, и подняв брови. – Кажется, я ясно дала понять, что здесь нет сочувствия.

– Ага, именно это ты и сказала.

– Намекаешь, что я лгунья?

Когда ее тело напряглось в его объятиях, он проклял свой суровый характер.

– Черт. Нет, нет. Прости. Я просто не ожидал, что ты будешь ... терапевтом,– последнее слово, похоже, имело собственный разум, получилось скорее, как оскорбление, чем профессия.

Его тон не сделал ничего, чтобы улучшить ее мрачное выражение.

– Кем ты думал, я буду?

Пожав плечами, Мэтт потер затылок.

– Я не знаю. Воспитатель детского сада?

– Пфф. Ни за что.

Готов перейти от своего сиюминутного промаха, он продолжил.

– Где ты работаешь?

Она колебалась, наморщив нос.

– Я не думаю, что ты хочешь знать, судя по твоей реакции.

– Блять, это на базе или что-то в этом роде, не так ли?–образ его вкатывающего в офис, окруженный мужчинами, которые были в десять раз более мужественными, чем он, с рабочими ногами, вспыхнул перед ним, заставляя чувствовать себя маленьким и ничтожным, как муха на столе.

– Лагерь Пендлтон,– ему пришлось напрячься, чтобы услышать ее. Но он, не мог неправильно понять ее слова. Его худший кошмар сбылся.

– Дерьмо!

– Ладно, думаю, что ты охватил все распространенные ругательства за минуту.Обещаю, если увижу тебя там, притворяюсь, что не знаю тебя. Никто никогда не узнает, что ты пал так низко, что трахнул терапевта. Или, что еще хуже, спутался с кем-то кто и сам не может разобраться с собственной жизнью, – она спрыгнула с его колен, наклоняясь, чтобы достать трусики. Подняв их на свет, Тиффани скорчила гримасу и бросила их в сторону. – Но ты должен мне пару трусиков. Я купила их, для сегодняшнего вечера.

Гордость наполнила его от ее слов, заставив грудь раздуться. Будет ли он расценивать другой комплект аппетитным? Мэтт отодвинул образы в сторону, следуя за ней, когда она вышла обнаженной из комнаты.Ее изгибы насмехались над ним, заставляя пальцы подергиваться от необходимости снова погладить ее. Его подставка для ног ударилась о стену, которую он даже не заметил, потому что был настолько отвлечен видом ее восхитительной задницы, качающейся с каждым грациозным шагом, который она делала.

– Чертова стена выскочила из ниоткуда, – пробормотал он себе под нос, и повысил голос. – Знаешь, нехорошо заставлять человека в инвалидной коляске преследовать тебя.

Тиффани застыла на средине шага, оборачиваясь к нему с улыбкой.

– Ты прав, конечно. Хочешь, я тебя подтолкну?

Ее предложение разозлило его. Сердито выдохнув, он посмотрел на нее.

– Черт, нет! И, во всяком случае, что ты делаешь?

Она крепко сжала губы, когда натянула прозрачные черные трусики. Черт возьми, там были маленькие бусины по всей ткани. Его рот наполнился слюной, он вытер вспотевшие ладони об джинсы, затем покатил к урне для мусора, чтоб избавится от использованного презерватива с его растущей эрекции.

– Ухожу. Нам было весело, но очевидно, что ты не доволен моей профессией. Полагаю, что лучше уйти.

– Уйти? Но только, – он бросил отчаянный взгляд на часы, – одиннадцать тридцать. Ты должна вернуться домой? – Мэтт «забыл» о своем первоначальном плане получить секс и уйти. Все изменилось.

Черт возьми.

Тиффани остановилась в середине действия, изучая его, ее бюстгальтер был наполовину надет.

– У меня было отчетливое впечатление, что вечер закончился. Ты перепихнулся, как и хотел. Я должна была попробовать секс с кем-то, кто не бил меня, как и стремилась. Все в выигрыше, победа, не так ли?

Рыча, он подкатил к ней ближе. Она не могла дождаться, чтобы покинуть комнату.

Чтобы покинуть его.

Сердце Мэтта сжалось, делая его тон грубым. Он бы никогда не позволил ей понять, насколько он жаждал, чтобы она осталась.

– И теперь ты готова двигаться дальше? Найти мужчину, который может покорить тебя? Я думал ты другая. Думал, тебя не волнуют мои ноги. Как глупо с моей стороны.

– Единственный человек, одержимый твоими ногами в этой комнате - ты. Меня не волнует, будешь ли ты снова ходить. Ты мне нравишься таким, какой есть. Даже когда ведешь себя, как эгоистичная задница.

Она заканчивала застегивать бюстгальтер, а он воевал с самим собой, стоит ли пресмыкаться или нет. Мэтт не хотел, чтобы она ушла... пока нет. Ему нужно узнать о ней больше. Осмелится ли он попросить ее остаться и рискнуть принудить к чему то, чего она стремится избежать? Или Тиффани говорила правду о том, что уходит, потому что думала, что не нравится ему?

Если да, то он обязан извинится.