Она это может - Чейни Питер - Страница 26

— Ты себе дожидайся, пока не появится мистер Варлей собственной персоной. Ты знаешь, как он выглядит, а я нет. Так что тебе тащить за этот конец веревки. Я остановился в «Квадратной бутылке» в Брокхэме. Поэтому поддерживай связь непосредственно со мной или через своего парня, как тебе будет удобней.

— О'кей, Лемми, — говорит он, — договорились. Я дожидаюсь Варлея, а как только он покажется, даю тебе знать об этом.

— Идет. А я займусь его сестрицей. Она живет недалеко от меня. Постараюсь прилепиться к этой крошке теснее, чем штукатурка к стене. Ну, потом мне думается, что Джуанелле пока лучше бы затаиться. Ей совсем не годится разгуливать в этих местах. Если Варлей на нее наткнется, то он сможет что-то заподозрить.

— О'кей, я прослежу за этим.

Я приканчиваю свое виски и поднимаюсь.

— Послушай, вот еще что. Нам с тобой лучше вместе не мозолить глаза. Давай-ка разыграем все спокойно и тихо. Если я что-нибудь выясню, то немедленно свяжусь с тобой. У тебя есть телефон?

— Да, — он называет номер.

— А вот номер «Квадратной бутылки». До тех пор, пока ничего существенного не произойдет, встречаться не стоит. В случае необходимости звони. Ну, пока, Джимми. Я удаляюсь.

— Пока, Лемми. Ты хороший парень. Надеюсь, ты не думаешь, что я тебя хотел обскакать?

— Не морочь себе голову, Джимми. Со мной все в порядке. Еще один момент. Не мог бы ты подослать ко мне завтра этого Сэмми Майнса? Думаю, я смогу использовать этого парня. Вместе нам будет легче поднажать на сестрицу Варлея. Кто знает, не разговорится ли крошка?

— Отличная мысль. Пока она еще не виделась с Варлеем. Было бы просто непростительно, если бы она успела предупредить его, что мы околачиваемся в этих местах. Он тогда сплавит документы, которые ему раздобыл Ларви. Понимаешь, мы должны разыскать эти бумаги любой ценой.

— Я ничего не забываю, но это уже мой конец веревки, и я могу поспорить, что сестра Варлея пока ничего не заподозрила. Скажи, а твой Майнс с ней никогда не встречался?

Он качает головой.

— Не знаю. Варлей был скрытным малым. Он никогда не распространялся о своей семье. Из него даже по пьянке невозможно было что-нибудь вытянуть…

— Может быть, эта дама и не его сестра, — говорит он после минутного раздумья, — а какая-то другая крошка, которая действует c ним заодно? И играет под сестру, потому что так проще всего им встречаться? Варлей всегда был неравнодушен к блондинкам.

— Если так, то на этот раз он изменил своим привычкам. Она брюнетка и такая картинка скажу тебе, что глаз не оторвешь.

Я открываю дверь и задерживаюсь на пороге. Светит луна, у меня великолепное настроение, вроде бы кое-что начинает вырисовываться.

— Доброй ночи, Джимми, — говорю я ему на прощание. — Держи нос по ветру и подошли ко мне завтра днем этого парня Майнса. И не слишком-то много болтайся на людях. У меня предчувствие, что скоро наступит развязка.

— Ты босс, Лемми, — говорит Клив. — И не забывай, что отныне и потом я не собираюсь ни в чем мешать тебе.

Я говорю о'кей и ухожу. Потом иду к тому месту, где оставил машину, завожу мотор. Неторопливо еду по пустынной дороге к Южному Холмвуду.

Я счастлив, как птичка в мае, хотя на дворе всего апрель, даже первое апреля, если уж быть точным.

Глава V

ЕЩЕ КОЕ-ЧТО ПРО ДЖУАНЕЛЛУ

Наверное, вы знаете, ребята, что у англичан есть пословицы и поговорки на все случаи жизни. Каждый раз, когда какому-то парню не хватает слов, чтобы высказать то, в чем он не особенно разбирается, он преподносит подходящую пословицу. К тому времени, когда до тебя доходит, о чем это он толкует, а это вовсе не так просто понять, этот англичанин либо успевает смыться, либо придумывает что-нибудь еще.

Вот почему англичане — такой великий народ. Если им нежелательно во что-нибудь вникать, то они от этого искусно увиливают. Вроде Джеймса Второго, который, когда ему сказали, что его последняя приятельница развлекалась с лордом верховным адмиралом, ответил, что не находит в этом ничего предосудительного, и тут же отослал лорда адмирала открывать новые земли в твердой уверенности, что он достанется на обед каким-нибудь каннибалам.

А этот нахал поехал, открыл новые земли, возвратился целехонек и доложил своему монарху: «И как вам это нр]авится, ваше величество?» После чего Джеймс Второй почувствовал, что ему слегка наскучили волнистые контуры данной дамочки, и он трижды от всего сердца поздравил нашего героя, начал направо и налево раздавать Титулы и отметил победу, увеличив налог на пиво.

Теперь вам ясно, почему у англичан такая огромная империя? Вы понимаете, что даже королям в те далекие времена туго приходилось с их ветреными приятельницами, и вот отсюда и пошла пословица «Любовь правит миром».

На самом же деле нам только кажется, что она творит чудеса. Те же самые ощущения можно получить гораздо безопаснее и дешевле — выпил пару стаканов рома на пустой желудок, и ты на седьмом небе.

Все эти великолепные мысли пришли мне в голову потому, что время приближалось к полуночи, а я стоял возле боковой двери «Квадратной бутылки» и раздумывал, придет ли ко мне эта крошка и расскажет ли, наконец, всю правду, или же она снова попробует обвести меня вокруг пальца и улизнет, прежде чем я успею что-нибудь сообразить.

Ночь прекрасна. Светит луна, весь сад в таинственных тенях и серебристых бликах. У меня такое поэтическое настроение, что даже тошнит при мысли, что я встречал в разных концах света столько красоток, а вот такую, как сестрица Варлея, увидел впервые. Просто королева среди красавиц. Провалиться мне на этом месте, если я вру.

Тот парень, который назвал полночь колдовским часом, определенно разбирался в людских сердцах. Только я бы придумал другое название, потому что именно в это время на всем земном шаре молодые люди с замиранием в груди ждут своих подружек, которые им назначили свидание, а сами в последний момент пудрят носы и подкрашивают губы, как будто бы их без этого не узнают. Вот как раз для этого времени англичане придумали массу всяких поговорок, вроде «Рим не в один деньстроился» или «Кашу маслом не испортишь», так как надо чем-то утешаться влюбленным, которые стойко мерзнут под ночным небом, ожидая своих красоток! И парни считают эти изречения как нечто само собой разумеющееся, хотя в качестве аксиомы можно принимать всего только две вещи: пиво и идею о том, что все люди, не посещающие местный трактир, — верные кандидаты в сумасшедший дом.

Мои глаза устремлены на брокхэмский луг. Трава изумрудного цвета под лунным светом, а по дорожке, идущей посредине, приближается Джуанелла. Я внутренне усмехаюсь, потому что мне ее приятно видеть. Всякому ясно, что она приоделась, чтобы убить меня наповал: на ней зеленый костюм и шелковая кремовая блузка, а на плечи накинуто короткое меховое манто. Вокруг горла поблескивает бриллиантовое ожерелье.

Джуанелла останавливается в паре шагов от меня и бросает долгий обжигающий взгляд, потом улыбается печально: жалкая попытка казаться храброй, если вы меня понимаете. Я даже чихаю: так сильно она надушилась.

— Послушай, Джуанелла, где ты раздобыла такие духи? Могу поспорить, что не в магазине.

— Парижские духи, Лемми. Они называются «Дерзость». Они хороши, верно?

— Тебе лучше знать. Значит, ты пришла обо всем рассказать мне. Я не был уверен, хватит ли у тебя ума, или нет.

— Послушай, Лемми, я ничего не буду утаивать, ты уж мне поверь. У меня нет других шансов. Даже если я заманю тебя в постель, тебя все равно не провести.

— Не волнуйся, моя дорогая, о постели не может быть и речи. Мы с тобой пойдем в гостиную… Я ведь не нахал, тебе бы давно пора в этом разобраться.

Мы с ней поднимаемся в гостиную на втором этаже. Я придвигаю для нее большое кресло и наливаю ей виски с содовой. Она кладет сумочку на стол. Это большая сумка из крокодиловой кожи, зеленого цвета, в тон костюму.

— А теперь, детка, выкладывай.. и больше не финти.