Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Теряя себя (СИ)

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Теряя себя (СИ) - "Eve Aurton" - Страница 4


4
Изменить размер шрифта:

Проснись.

Проснись.

Проснись, Джил…

========== Глава 2 ==========

Мне снится сон — беспокойный, тревожный, пугающий, где я вновь и вновь натыкаюсь на стены в поисках выхода из лабиринта, в который попала надеясь спастись от кого-то. Этот кто-то дышит мне в спину, прикасается к волосам, ласкает ветром, но, когда я оборачиваюсь, скрывается в темноте и, наслаждаясь моим страхом, прожигает меня хищным взглядом. Я даже различаю его силуэт, скрытый за туманной завесой, разделяющей нас. Все это так реально, что, кажется, я ощущаю запах его одеколона; чувствую его легкие прикосновения, когда он, играя со мной, дотрагивается до моих скул, губ, подбородка, а потом вновь ускользает, оставляя после себя лишь горький аромат и приятное покалывание. Мне страшно, настолько, что я срываюсь на крик и падаю в темноту, которая заставляет меня проснуться.

Я открываю глаза — резко, до сих пор тяжело дыша и ощущая, как в груди гулко бухает сердце. Под пальцами холод гладкого шелка, и одеяло, которое я наспех накинула на себя, когда меня привели в мою комнату и позволили, наконец, отдохнуть, свалялось в ногах, совершенно не грея. Мне настолько неуютно и тревожно, что я с трудом возвращаюсь в действительность — уж слишком красочен и осязаем был сон. Я даже прикасаюсь к своей щеке, словно пытаясь уловить, поймать, прочувствовать ощущения, оставшиеся после пробуждения. Я даже начинаю верить, что здесь кто-то был, есть, но, оглядевшись вокруг, лишь грустно улыбаюсь — моя паранойя переходит все границы, и с тех пор, как один из слуг проводил меня до спальни, здесь совершенно ничего не изменилось. Разве только за окном, которое я попросила не зашторивать, разлились агатово-черные сумерки, означающие то, что я проспала весь день.

Наверное, сейчас моя мама места себе не находит от переживаний, наверное, она злится и ругается, но вместе с тем чувствуя и некое облегчение, потому что наша маленькая Айрин получила шанс выкарабкаться. Наверное, я больше никогда ее не увижу, судя по тому, что Аруш говорил о средней продолжительности жизни.

При мысли об этом горло скручивает спазмом, и, чтобы хоть как-то отвлечься, я начинаю рассматривать совершенно чужую и незнакомую комнату, которая заменит мне старую, по сравнению с этой маленькую и блеклую, но зато уютную и теплую. Да, в ней не было дорогой отделки, продуманного дизайна и новой мебели, но, по крайней мере, в ней я не чувствовала себя настолько маленькой и жалкой. Здесь же, среди сдержанной роскоши, высоких окон, красивых предметов интерьера я словно теряюсь, вмерзая в утонченное шелковое белье и не зная, что делать дальше.

Хочется горячего кофе, бутерброда и определенности, потому что я до сих пор не знаю, что такого нашел во мне мистер Рэми. И, если честно, больше всего боюсь узнать правду, ведь было бы намного проще, если бы он заинтересовался моим телом — так делали многие мужчины до него: хозяин кафе, посетители, щупавшие меня жадными взглядами, даже Элон, живший в соседней квартире и как-то раз предлагавший переспать. В глазах же Хозяина я увидела несколько другой интерес, который настораживает и вызывает множество вопросов.

Урчание в животе напоминает о чувстве голода, и я решаю спуститься вниз, чтобы поживиться чем-нибудь съестным. Судя по густоте сумерек за окном, сейчас около двух ночи — наверняка все спят, и я смогу найти кухню, никому не помешав.

Как можно более осторожно подхожу к двери и, прежде чем открыть ее, внимательно прислушиваюсь к звукам в коридоре.

Абсолютная тишина, и вот уже мягкая ковровая дорожка под ногами проглатывает каждый шорох. Коридор, как и моя комната, освещен приглушенным светом расположенных через одинаковое расстояние ночников. Картины на стенах и стоящие на высоких круглых стульях вазы с цветами; преобладание красного и золотого оттенков; роскошь, куда более тяжелая, чем в моей спальне: кричащая, почти помпезная, оставшаяся далеко в прошлом — уж слишком она дорога для нашей изоляции и практически нереальна на фотографиях журналов, изредка оставляемых платежеспособными клиентами в кафе.

Наверное, я без труда бы добралась до лестницы, спустилась вниз и наконец выпила горячего кофе, если бы не странные приглушенные звуки, доносящиеся в одной из комнат. И я должна была пройти дальше, просто встать на носочки и бесшумно прокрасться мимо, через приоткрытую дверь, которая манила меня своей тайной, но вместо этого, не прислушавшись к голосу разума, я останавливаюсь и, задерживая дыхание, заглядываю в образовавшуюся щель. Проем всего лишь на ширину ладони, но и этого хватает, чтобы я смогла разглядеть то, что происходит внутри — это даже не секс — что-то большее, в корне отличающееся оттого, что я случайно видела на работе, когда некстати натыкалась на хозяина, имеющего очередную жертву.

Это совсем не имеет грязи, не замарано похотью, это нечто другое, содержащее красоту и заставляющее меня стоять на месте, вглядываясь в каждое движение и не дыша. В свете свечей, мерцающих в комнате, я прекрасно вижу Господина, склоненного над стонущей от наслаждения женщиной. Ее длинные ноги обхватили его бедра, ее тонкие руки оплели его плечи, ее белоснежное нагое тело так выгодно смотрится на ярко-алых простынях, что напоминают мне кляксу крови, брошенную на кровать.

Я знаю, что мне нужно уйти, но не могу оторваться от столь чарующего зрелища, чувствуя, как внутри меня разливается предательское тепло, как оно постепенно перерастает в тупую пульсацию внизу живота, как скапливается влагой между ног, выдавая меня с головой — я не просто очарована красотой их соития — я возбуждена. Я слышу стук собственного сердца, отдающего в ушах, и делаю неровный вздох, пытаясь совладать с эмоциями, что готовы поглотить меня с головой.

А в это время Хозяин ускоряет темп, и могу поклясться, я различаю, как напрягаются мышцы его спины, плеч; как сжимается его широкая ладонь, сминая под собой нежную грудь женщины; как эта самая женщина на секунду застывает, а потом, на громком выдохе, стонет, и тут же расслабляется, откидываясь на подушки и блаженно улыбаясь.

И только когда Рэми содрогается от полученного удовольствия, я словно отмираю и, боясь быть застуканной, делаю шаг назад, настолько осторожный, что, кажется, будто я участвую в замедленной съемке. А внутри меня до сих пор пульсирует, я ощущаю это даже вернувшись назад, даже спрятавшись под одеяло, даже сжавшись в калачик и ругая себя за излишнее любопытство. И мне уже не хочется горячего кофе и бутерброда — только вытравить из памяти увиденную сцену, просто забыть эротичные образы, которые, к собственному стыду, не вызвали во мне отвращение, нет, скорее наоборот — привлекли. Мне нужно забыть их.

***

Моя кожа еще влажная от принятия душа, а волосы неприятно липнут к шее и вискам, совершенно не успев высохнуть, потому что Господин пожелал видеть меня за завтраком немедленно, и, едва я только вышла из ванной, как приказал спуститься вниз, в столовую, которая выгодно отличается от комнат, что я видела. Просторная и светлая, без кричащей роскоши, с белыми стенами и кремовым орнаментом, нанесенным на них; с высоким потолком, еще более расширяющим пространство; с множеством окон, спрятанных за тонкой воздушной вуалью; пол из мрамора и мебель, подобранная под фактуру стен. Приятные глазу мелочи, расположенные на белоснежных полках — все это выглядит так гармонично, что я не могу не восхититься столь удачно подобранным интерьером. И именно здесь я замечаю любопытную закономерность — каждая комната, что я видела, выполнена в своем индивидуальном стиле, не имеющем ничего общего с остальными, словно они и не расположены в одном доме.

Чувствую, как тонкий лаймовый аромат шампуня смешивается с вкусными запахами только что поджаренных тостов и настоящего кофе, о котором я всегда мечтала, и делаю глубокие вдохи, прожигая голодным взглядом предложенное угощение. До ужаса хочется есть, но у меня кусок в горло не лезет под изучающе пристальным взглядом Хозяина, сидящего за другим концом длинного стола.