Теряя себя (СИ) - "Eve Aurton" - Страница 12

Блаженно стону прямо в ее губы, когда она достигает моей промежности и начинает ласкать меня через ткань трусиков, уже влажных. В этот момент она отвлекается от моих губ, и я открываю глаза, наталкиваясь на Рэми, прожигающего нас блестящим от возбуждения взглядом. Девушка в его ногах ускоряет темп, и он поводит бедрами навстречу, слегка скалясь, и, положив ладонь на ее затылок, вгоняет член глубже. Напрягается, мелко-мелко дрожа, а потом с громким выдохом расслабляется и, отпуская голову танцовщицы, помогает ей пересесть на свои колени.

Дрожу тоже, так ярко ощущая каждое прикосновение Адель, и наблюдаю, как девушка сжимает и разжимает пальцы, предоставляя Хозяину свое запястье.

Не хочу это видеть, не хочу знать, что сейчас его зубы разорвут вену, и он использует ее не только для физического удовольствия, но и для насыщения. Лучше закрыть глаза, лучше отдаться на волю сладкой неги, лучше очутиться в опьяняющем дурмане, которым окутала меня Адель.

И я уже с трудом сдерживаю стоны, плюю на все правила приличия, разводя ноги шире, и изгибаю шею, чувствуя холодные губы, осыпающие ее поцелуями. Мне так хорошо, что я дрожу, не обращая внимания на то, как мягкие губы заменяются на что-то острое, царапающее кожу. Лишь ошарашенно распахиваю глаза и вскрикиваю, когда резкая боль оглушает, и тут же сильная рука дергает меня с такой силой, что я безвольно впечатываюсь в грудь Господина, успевшего выдернуть меня из-под зубов Адель. Он прижимает меня к себе, пока она разочарованно шипит и, пригибаясь к дивану, отползает назад, напоминая мне побитую змею. Ее глаза горят хищным огнем, и губы изгибаются в ужасающем оскале, пока я вишу в его объятиях, стараясь самостоятельно встать на ноги.

Меня так мутит, что я предпочитаю забросить это дело и довериться Рэми, по каким-то причинам спасшим меня от укуса.

— Что ты делаешь? — в его голосе просачивается ярость, грудь ходит ходуном, и объятия становятся крепче — он почти душит меня, сжимая сильными руками.

Ее лицо до сих пор напряжено, она поводит носом, чувствуя запах крови, а потом вытирает губу подушечкой большого пальца и тут же облизывает его языком. Мне кажется, я до сих пор не полностью осознаю, что же на самом деле случилось, так силен дурман, в котором я нахожусь.

— Tu as permis moi de faire joujou à tes jouets, ** — наконец, она приходит в себя, и хищные черты заменяются на человеческие. Взгляд теплеет, и сама она будто сникает, понимая, как далеко зашла.

Я не принадлежу ей.

— Только после того, как наиграюсь сам. Запомни это, — он говорит это не требующим возражения тоном, а Адель скулит, словно провинившаяся собачонка подползая к Хозяину.

— Прости-прости-прости меня, мой Господин. Я виновата, этого больше не повторится. Я обещаю, — она протягивает к нему руки, ее тонкие запястья мелькают у меня перед глазами, пока я пытаюсь отстраниться от него, чтобы сделать глубокий вдох. Мне душно, я шепчу это, утыкаясь в его шею, прикасаясь к ней губами и беспомощно всхлипывая. Не понимаю, что со мной, не помню, как так получилось, не хочу ничего видеть, никого слышать.

Хочу тишины, покоя, надежности. Хочу спрятаться от этого места как можно дальше. Мне стыдно, мне больно, мне нечем дышать.

— Я задыхаюсь, мне плохо, плохо, — я произношу это с мольбой, сквозь морок опьянения, укачивающего меня, сквозь гул в ушах, становящийся громче. Лишь когда я оказываюсь в абсолютной тишине, открываю глаза и непонимающе оглядываюсь вокруг. Голова еще мутная, и я едва концентрируюсь на потолке, который оказывается мне знакомым. Мои ладони касаются чего-то мягкого и ворсистого, и я не сразу понимаю, что лежу на полу, наверняка брошенная своим Хозяином. В горле совершенно пересохло, так, что я едва сглатываю, испытывая дикую жажду.

Когда откуда-то сбоку разносится звон стакана, поставленного на стол, я с трудом поворачиваю голову в сторону, замечая сидящего в кресле Рэми. Его рубашка расстегнута полностью, босые ноги закинуты одна на другую, волосы лишены обычного порядка, а сам он безотрывно смотрит на меня, при этом поглаживая подбородок пальцами. Я узнаю этот жест — скрытое предупреждение перед началом чего-то страшного — так было в столовой, прежде чем мне принесли отравленное вино. Не удивлюсь, если сейчас он накажет меня за столь позорное поведение, но вместо этого он опускает ноги и хлопает по ним ладонями, подзывая к себе.

— Иди ко мне, Джиллиан.

Мое сердце бухается куда-то вниз, на миг замирает, а потом пускается в галоп, разрывая голову от громкого стука. Превозмогая головокружение, я поднимаюсь на ноги и, поймав равновесие, подхожу к Господину. Он смотрит на меня снизу вверх, но даже в таком положении давит своим могуществом и силой, исходящих от него, поэтому я покорно становлюсь на колени и опускаю голову, готовясь к самому худшему.

— Ты настолько доверчива, что стоит приласкать тебя, как ты тут же теряешь голову, — он приподнимает мой подбородок, заставляя посмотреть в свои глаза, и поглаживает нижнюю губу большим пальцем, пока я бесполезно пытаюсь справиться с нервной дрожью. — Помни, с кем ты имеешь дело, прежде чем подставлять шею. Это самое уязвимое место, ma fille***. Впрочем, в этом есть моя вина, я слишком много ей позволяю, — он великодушно протягивает мне стакан с водой, разбавленной лимонным соком, который я тут же опустошаю и благодарно целую тыльную сторону его ладони, приблизившейся ко мне.

Он так приторно нежен, когда проводит костяшками пальцев по моей скуле, что мне кажется, будто сейчас он достанет удавку и накинет на мою шею, чтобы проучить, но вместо этого его ладонь опускается на мое плечо и тянет на себя, вынуждая меня сесть на его колени и положить голову на его грудь.

Его сердце молчит, в то время как мое задыхается в бешеном ритме.

Не могу удержаться, чтобы не проверить свои догадки, и провожу кончиками пальцев по его коже, которая действительно оказывается гладкой на ощупь. Он делает глубокий вдох, и его гладко выбритый подбородок, мелькающий перед моими глазами, вибрирует оттого, как он сжимает челюсти, чуть ли не скрипя зубами. Алкоголь, до сих пор гуляющий в моем организме, толкает меня дальше, и вот уже я прижимаюсь губами к его щеке, быть может, просто пытаясь загладить свою вину и избежать возможного наказания.

До этого расслабленный, он напрягается и стягивает резинку с моих волос, пропуская их между пальцев и сжимая. Оттягивает чуть назад, вынуждая меня оторваться от него, и смотрит, смотрит с таким откровенным желанием, что я начинаю задыхаться от предвкушения.

Эта ночь воистину безумна, эта ночь срывает с меня страхи и обнажает первобытные желания.

Я хочу его, но стыжусь в этом признаться. То, что начиналось в ночном клубе, продолжается сейчас, витая вокруг нас острым напряжением.

— Ты пахнешь чистотой, Джиллиан, — одна его рука продолжает меня удерживать, а другая берет за запястье, и Рэми подносит его к носу, вдыхая запах жизни, скользящей по моим венам. — Действительно сложно удержаться… — его влажный язык очерчивает дорожку из вен, и я уже точно знаю — Адель ошиблась — мой вечер только начинается. Как в подтверждение этого Господин обнажает зубы и одним резким движением прокусывает мое запястье, отчего я вскрикиваю, но, удерживаемая сильной рукой, тут же затихаю, наблюдая за тем, как он прикрывает глаза, слизывая кровь и начиная дрожать, словно в экстазе.

Он так внезапно отрывается от руки и поворачивается ко мне, что я едва успеваю разглядеть его окровавленные губы, властно прижавшиеся к моим. Этот поцелуй в корне отличается от поцелуев Адель, он твердый, покоряющий, деспотический. Он отдает металлическим привкусом крови, он пугает и возбуждает меня одновременно, отчего я глухо стону, чувствуя, как кровь с запястья капает на мои оголенные бедра, едва прикрытые коротким платьем. Это платье бесстыдно задралось, и Хозяин пользуется этим, кладя прохладную ладонь на мое бедро и продвигаясь выше, на ягодицу, которую тут же крепко сжимает.

Ожидание важного события в моей жизни кружит голову, и я не произношу ни звука, пока Господин с легкостью встает на ноги, заставляя меня ухватиться за его плечи о обхватить его бедра ногами. Голова кружится еще сильнее, по мере того, как кровь с прокушенного запястья орошает его рубашку, прилипающую к телу. И я уже плохо соображаю в какой момент оказываюсь в его постели, той самой, на которой я застала их с Адель.