Режим бога. 3-я книга (СИ) - "Скс" - Страница 4

"Не показалось! "Кукла"?.. "фальшак"? Глупости! Что тогда?!"

- А что с ними не так? - удивился Клаймич.

Чуть "слишком" удивился.

- Григорий Давыдович, "маленькая ложь - рождает большое недоверие", - я уже не улыбался и мрачно смотрел на нашего(?) директора(?).

"Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал... Интересно, кто сейчас окажется "фраером"... Как бы не я!..".

- Какая "ложь" Витя? - без энтузиазма откликнулся Клаймич, явно, о чем-то размышляя.

- Григорий Давыдович... - подал голос Леха, - ты или говори, что там есть... Или как доверять друг другу?

- Хорошо... - Клаймич расстроенно посмотрел на нас, - директор Пьехи отказался платить ... Сказал, что я подвел коллектив своим уходом и эта песня будет компенсацией. Я просто отдал свои деньги. Вот и весь секрет... и нет никакой лжи...

Воцарилось молчание.

Я посмотрел на Леху:

- Гляди, Леш, вроде и поступок благородный - человек держит свое слово и лжи никакой нет... а осадок у всех остался, как-будто друг друга обмануть хотели. С чего бы это?

Леха непонимающе посмотрел на меня и, на всякий случай, кивнул. Потом посмотрел еще раз и буркнул:

- Рассказать надо было...

"Да, неужели?!".

- Надо было, - я согласно кивнул, - это тебе понятно... мне понятно... Только Григорию Давыдовичу непонятно. Наверное, он нас с тобой за друзей не считает, поэтому и не рассказывает...

Клаймич недовольно запротестовал:

- Виктор! Вот с чего вы такой нелепый вывод сделали?! Я приобрел эту песню для Эдиты, когда работал на нее. Обещал передать деньги. Деньги она не заплатила и поэтому я отдал свои, раз обещал! Что тут недружественного?!

Леха бросил на меня быстрый взгляд.

- "Недружественнен" ход ваших внутренних рассуждений, Григорий Давыдович... Вместо того, чтобы просто рассказать о происшедшей ситуации, вы решили промолчать. Скорее всего, подумали, что мы заподозрим, будто вы эти пять тысяч захотели присвоить. А поскольку вы сейчас бесконтрольно распоряжаетесь ста тысячами, то под наше подозрение попадут и они. Так что, на деле это вы о нас плохо подумали, а не мы о вас!

Клаймич возмущенно открыл рот и... молча его закрыл. Затем с силой потер лицо ладонями.

- Да, Виктор... Я помню, мы договаривались избегать таких оценок... но вы очень необычный молодой человек! ДА! Я ПОДУМАЛ ИМЕННО ТАК! И не хотел, чтобы на меня падало подозрение в нечестности! Я не думал плохо о вас, я не хотел, чтобы плохо думали обо мне! - он возбужденно встал с кресла, подошел к окну и обернулся.

- Но вы, Витя, все сейчас вывернули так, будто я плохо думал о вас с Алексеем... и получается, что так и есть.... Но я... не думал... плохо... - Клаймич растерянно развел руками и как-то беспомощно переводил взгляд с меня на Леху.

Леша не выдержал первым, он вылез из-за стола и подошел к расстроенному Клаймичу.

- Давыдыч, ты это... не скрывай ничего, в следующий раз... - "мамонт" приобнял собеседника за плечи, - и не комбинируй, просто расскажи, чё есть... и вместе все решим! Верно, Вить?!

Пришло время подключаться:

- Ну, конечно, - я тоже встал и подошел, - надо было все сразу рассказать. А так просто спишем эту сделку в убыток и все. Скоро о таких деньгах и вспоминать не будем...

"Лично я и в этот-то раз умудрился забыть! Ха...".

Клаймич виновато улыбнулся. Я выложил деньги из куртки на подоконник и, не давая нашему(!) директору возможности возразить, напомнил:

- Вы, Григорий Давыдович, не забудьте Эдику про вторую машину напомнить, а то мы все в его "Волгу" не поместимся, с нами в Москву еще и мой дедушка поедет!..

Финальная стадия Всесоюзного детско-юношеского первенства "Золотые перчатки" проходила в спорткомплексе "Лужники".

В зале, где должны были состояться поединки, висели приветственные транспаранты и разнообразные спортивные плакаты, были установлены многоярусные трибуны, ярко горели лампы-прожектора, а из динамиков звучала бодрая музыка. Сотни, свезенных на автобусах, московских школьников, постепенно заполняли свободные места на трибунах и создавали такой шум и гам, что сложно было услышать даже собственный голос.

За кулисами соревнований хаоса и неразберихи было еще больше!

Я, в сопровождении Лехи, отправился проходить медосмотр и взвешивание, а Ретлуев пошел выяснять график моих боев.

Чтобы жизнь не казалось пресной, судьба нам сразу же подбросила свежую и бодрящую кучу "гуано"!

...Поскольку, после лета, мой рост оказался 176,5 сантиметров, а вес 66,1 килограмма, то в юношеской группе - 14-15 лет, соперника в верхней весовой категории у меня просто не нашлось. А автоматически засчитывать мне победу, за отсутствием оппонента, никто не собирался. Медали в этой весовой категории останутся неразыгранными, вот и все дела!

Раздраженный Ретлуев озадаченно цедил сквозь зубы:

- Правила изменились летом, спортивные школы об этом знали, да... а районные секции никто проинформировать не удосужился! Теперь они ввели двадцать одну(!) весовую категорию! То есть нам сейчас можно разворачиваться и уезжать...

Как выяснилось из его дальнейшего рассказа, соперники в "моем" весе есть в старшей юношеской группе. Но чтобы в нее попасть, мне следует быть на два года старше и иметь, минимум, первый юношеский разряд... а можно даже и первый ВЗРОСЛЫЙ!

- Мисюнас с Шотой сумели два года списать... - поразмышляв, задумчиво протянул я.

Ретлуев косо посмотрел и насмешливо оскалился:

- Я был уверен, что ты это скажешь!

Я пожал плечами:

- Раз можно было списать, значит можно и дописать... пару лет, а внешне я, вполне, сойду и за шестнадцатилетнего.

- Только я не Шота, - спокойно заявил Ретлуев. Он как-то разом успокоился, с лица ушла краснота, а голос стал обычно-размеренным.

- Это, да... - я невозмутимо кивнул, - Шота-подлец, и действовал с корыстными целями. Что он, что его "Писюнас"... А в чем подлость, когда приписываешь себе, эти самые, два года? Как это облегчает жизнь и помогает получить выгоду?!

- Согласен, с твоей стороны подлости не будет, - подозрительно покладисто кивнул капитан.

- Ну... что не так? - мрачно поинтересовался я, заканчивая корчить из себя логика и софиста.

- Подделать данные не сложно... Меня тут все знают... поверят тренерскому листу... Проблема не в этом, да...

Леха, молча, как зритель соревнований по "пинг-понгу" переводил взгляд с меня на капитана и обратно.

Ильяс немного помолчал, а потом развернуто объяснил проблему:

- То что мы проделали весной... это было нормально... В 14 лет никто ничего толком не умеет... даже те, кто из спортшкол, да... Ты выиграл бы совершенно легко, если бы не этот мошенник Шота... И сюда, в младшей группе, приехали такие же, да... А вот в старшей - неучей нет! Понимаешь? Там все будут разрядники...

Мы стояли в, относительно малолюдном, конце коридора и могли разговаривать, не опасаясь посторонних ушей. Ретлуев посмотрел долгим взглядом на возбужденно суетящихся в отдалении юных спортсменов и поморщился:

- Это здесь... дети, да... Старшая группа... этажом выше. А там некоторые занимаются боксом уже лет по пять... В спортшколах! Это по две-три тренировки в день, да... Победить там у тебя шансов... почти, нет... а словить нокаут - очень большие. Ты упертый... если первый раз встанешь, положат во второй. Больше двух - по правилам нельзя... Я грех на душу брать не буду.

Под конец, голос дагестанца стал глухим и даже... расстроенным. Видимо, моя победа на этом турнире ему и самому была нужна.