Извлечение троих (Двери Между Мирами) - Кинг Стивен - Страница 16

— Возьми нож, — сказал стрелок. — У меня в сумке.

Он сделал жест рукою, указывая туда, туда, где на песке валялась потрескавшаяся кожаная сумка. Даже не сумка, а большой мешок, какие, в представлении людей нормальных, таскают с собою хиппи, когда гуляют по тропам Аппалачей и торчат от природы (и частенько — от косячков с марихуаной). Только этот мешок выглядел очень даже реальным. Сразу видно, что он побывал в долгих, тяжелых и даже отчаянных странствиях.

Указал рукой, но не пальцем. Просто не мог указать пальцем. Теперь Эдди понял, почему правая рука у этого человека замотана грязной тряпицей: на ней не хватало пальцев.

— Возьми нож, — повторил он. — Разрежь ленту. Только смотри не поранься. Это несложно. Будь осторожен, но постарайся все-таки побыстрее. У нас мало времени.

— Да, я знаю. — Эдди опустился на колени в песок. Все это — не на самом деле. Вот оно что! Как сказал бы великий мудрец и выдающийся наркоман Генри Дин:Тип-топ, ля-ля, ку-ку, кувырок через башку, жизнь — это фикция, мир — это ложь, так что ты отрывайся, покуда живешь.

Все это — не на самом деле. Просто бредовый, на удивление живой сон. Так что лучше всего притухнуть и пусть все идет, как идет.

Разумеется, это сон. Он уже потянулся к молнии — или там, может быть, будет «липучка» — на «сумке» этого человека, и вдруг с изумлением увидел, что она зашнурована ремешками из сыромятной кожи. Кое-где ремешки были порваны и связаны аккуратными узелками, маленькими, чтобы они проходили сквозь кольцеобразные петли.

Эдди развязал верхний узел, открыл сумку и нашел нож под сыроватым куском материи, в который были завернуты патроны. Он поглядел на нож, и у него перехватило дыхание. Одна рукоятка чего стоит… чистое серебро, серовато-белое с мягким блеском, украшенное гравировкой изумительного узора, который притягивал взгляд…

Боль взорвалась в ухе, проревела в мозгу. Перед глазами поплыли клочья красного тумана. Он неуклюже свалился на открытую сумку, тяжело ударился о песок и поднял глаза на бледного человека в обрезанных сапогах. Это не сон. На умирающем лице горели голубые глаза, и эти глаза не лгали.

— Будешь потом восхищаться, Узник, — сказал стрелок. — Сейчас просто возьми его и разрежь ленту.

Эдди чувствовал, как распухает ухо.

— Почему ты все время так меня называешь?

— Режь ленту, — мрачно проговорил стрелок. — Если они ворвутся в нужник, а тебя там не будет, тогда, есть у меня подозрение, тебе придется пробыть здесь гораздо дольше. Ты даже не представляешь, как долго. А мой хладный труп составит тебе компанию.

Эдди вытащил нож из ножен. Не просто старый: старше, чем старый, старше, чем древний. Лезвие, отточенное так, что не было видно краев, казалось, в металле вместило вечность.

— Да, на вид оно острое, — сказал Эдди, и голос его был нетверд.

Последние пассажиры уже выходили из самолета. Одна из них, женщина лет семидесяти, с видом полного замешательства, характерного только для пожилых людей, которые летят в первый раз и к тому же почти не знают английского, остановилась в проходе, протягивая свой билет Джейн Дорнинг.

— Как мне вообще найти самолет на Монреаль? — спросила он. — И что будет с моим багажом? Мою таможню мне пройти здесь или там?

— У выхода будет стоять служащий аэропорта, он даст вам всю необходимую информацию, мадам, — разъяснила Джейн.

— Да, но я только не понимаю, почему вы не можете дать мне всю нужную информацию? — возмутилась старушка. — Там так много народу.

— Пожалуйста, проходите, мадам, — сказал капитан Мак-Дональд. — У нас здесь одна небольшая проблема.

— Что ж, простите, что я живу, — обиженно выговорила старушка. — Я, наверное, случайно выпала из катафалка.

С тем она прошествовала мимо них, задрав нос, как собака, почуявшая запах дыма вдали, сжимая в одной руке сумочку, в другой — бумажник с билетами (бумажник так и распирало: судя по количеству билетов, эта старушка только и делала, что летала по миру, меняя самолеты в каждом аэропорту).

— Эта дама больше в жизни не сядет на самолет компании «Дельта», — пробормотала Сьюзи.

— Меня не гребет, пусть летает как хочет, хоть на загривке у супермена, — сказал Мак-Дональд. — Она последняя?

Джейн протиснулась между ними, заглянула в салон бизнес-класса, потом — в главный салон. Никого.

Она вернулась и доложила, что самолет пуст.

Мак-Дональд повернулся к трапу и увидел, как сквозь толпу пробираются два таможенника в форме, извиняясь на каждом шагу, но даже не глядя на людей, которых они толкали. Последней они пихнули разобиженную старую леди, которая уронила свой бумажник. Бумаги рассыпались по все стороны, и она бросилась их собирать, как рассерженная ворона.

— О'кей, — подытожил Мак-Дональд. — Вы, ребята, тут вот и стойте.

— Сэр, мы офицеры Федеральной Таможни…

— Замечательно, я просил вас прийти, и я очень рад, что вы явились так быстро. Но пока что постойте там. Это - мой самолет, а этот гусь, который засел в туалете, пока еще - мой подопечный. Как только он выйдет из самолета на трап, забирайте его себе и запекайте хоть с яблоками. — Он кивнул Диру. — Дадим сукину сыну еще один шанс и ломаем дверь.

— Я не против, — отозвался Дир.

Мак-Дональд постучал в дверь туалета и заорал:

— Выходите, приятель! Последний раз вас прошу по-хорошему!

Ответа не было.

— О'кей, — заключил Мак-Дональд. — Приступим.

Эдди смутно расслышал старческий голос: «Что ж, простите, что я живу! Я, наверное, выпала из катафалка!»

Он разрезал уже половину ленты. Когда старуха начала вопить, рука его дернулась, и по животу потекла струйка крови.

— Дерьмо, — сказал Эдди.

— Руганью здесь не поможешь, — прохрипел стрелок. — Давай заканчивай. Или при виде крови тебя мутит?

— Только когда кровь моя.

Лента начиналась прямо над животом. Чем выше он резал, тем хуже видел, куда он режет. Он прошел еще дюйма три, и едва не порезался снова, когда услышал, как Мак-Дональд сказал таможенникам: «Вы, ребята, тут вот и стойте».

— Я не могу больше резать. Я ни черта не вижу. Мне подбородок мешает, мать его, — сказал Эдди. — Я себя точно проткну, если ты мне не поможешь.

Стрелок взял нож в левую руку. Рука дрожала. Наблюдая за трясущимся лезвием, наточенным до самоубийственной остроты, Эдди занервничал.

— Может, я все-таки лучше сам…

— Погоди.

Стрелок уставился на свою левую руку. Эдди не то чтобы совсем уж не верил в телепатию, но и не то чтобы верил в нее. И все же сейчас он почувствовал что-то столь же реальное и ощутимое, как, скажем, жар из печи. А уже через пару секунд он понял, что это: таинственный незнакомец собирал свою волю в кулак.

Как же он, черт возьми, умирает, если даже я чувствую его силу?

Дрожь в руке потихонечку прекращалась. Вскоре она превратилась в слабенькое подрагивание. А еще через десять секунд она была твердой, как камень.

— Ну вот. — Стрелок шагнул вперед, поднимая нож, и Эдди почувствовал вдруг, что, кроме силы, от него действительно исходит жар — прогорклый жар лихорадки.

— Ты левша? — спросил Эдди.

— Нет, — ответил стрелок.

— Боже мой. — Эдди решил, что ему будет спокойней закрыть глаза. Так он и сделал и только услышал, как шелестит разрезаемая лента.

— Готово, — сказал стрелок, отступая. — Теперь давай стягивай, сколько сможешь. Я помогу тебе сзади.

Вежливый стук в дверь сменился ударами кулака.Пассажиры все вышли,— подумал Эдди.— Никакого тебе больше мистера Славный Парень. Вот гадство.

— Выходите, приятель! В последний раз вас прошу по-хорошему!

— Дергай!— прорычал стрелок.

Обеими руками Эдди схватился за края разрезанной ленты и дернул ее изо всей силы. Больно, еще как больно!Хватит скулить,— сказал он себе.— Могло быть и хуже. Была б у тебя волосатая грудь, как у Генри.