Надежда на прошлое, или Дао постапокалипсиса (СИ) - Шкиль Евгений - Страница 60

  Наконец, девушка сообразила, что может направиться в другую сторону. Она остановилась, развернулась, но не побежала, как сперва решила, а не спеша пошла. Стрела не ожидала появления Хоны и, выскочив из-за поворота, встала на дыбы. Девушка отпрянула, опасаясь попасть под копыта. И в этот миг сирена заглохла.

  Улучшив момент, байкерша вскочила на лошадь и, покинув Центр, помчалась к лагерю выродков. Проехав с две трети пути, Хона остановилась и, приподнявшись на стременах, осмотрелась. Было уже достаточно светло, чтобы понять: самое волнующее пропущено. Байкеры победили аэсов и теперь толпились между палатками. Девушка уже хотела направиться к ним, как вдруг в стороне от лагеря заметила две фигуры. Сердце болезненно екнуло, и еще до конца не понимая, что там происходит и кто эти двое, Хона подстегнула байка, поскакала к ним.

  Вскоре она безошибочно различила Юла и Непа Дальнозоркого. Президент Вампиров, поигрывая акинаком, наступал на парня. Младший правнук, выставив перед собой малую боевую лопату и прижав к груди кружку с прахом прадеда, пятился.

  Вытянув правую ногу, байкерша направила лошадь так, чтобы она проскакала рядом с Непом, а пятка попала кочевнику точно между лопатками. Заслышав топот копыт, президент покосился, но не повернулся, опасаясь неожиданного выпада лопатой от Юла. Убедившись, что к нему приближается лошадь, а не хорсат, Неп вновь сосредоточил внимание на парне, продолжил на него наступать.

  В последний момент, Неп отклонил корпус, и нога Хоны попала ему не в спину, а в левое плечо, однако удар все равно оказался мощным, и Неп, отлетев на добрый пяток шагов и выронив акинак, глухо ахнув, покатился по траве.

  - Садись, садись! - прокричала Хона. - Давай же!

  Юл запрыгнул на лошадь, и девушка помчалась без оглядки.

  - Чоп! Чоп! Чоп! - подбадривала она Стрелу, несясь на север, в сторону Пагуби.

  Вскоре кобыла начала уставать. Шея ее покрылась потом, ноздри открылись, а сама она тяжело задышала. Везти на себе двух человек, да еще и галопом - нелегкий труд. К тому же сказывалось недоедание. Четыре десятка байков очень быстро ощипали всю растительность в Центре и уже на следующий день осады начали голодать.

  Когда вдали показалась река, широкая и величественно спокойная, покрытая легкой пеленой утреннего тумана, Хона остановила лошадь.

  - Слазь! - скомандовала девушка и сама спешилась. - Нужно решить, что делать дальше.

  Стрела тут же накинулась на близлежащие заросли высокой травы.

  - Утопим прах в Пагуби, - сказал Юл, - а потом... потом, Хона, я должен вернуться в родные края. Если хочешь... можешь поехать со мной.

  - А почему бы тебе не остаться среди нас? - предложила девушка. - Ты храбрый и умный, да еще и колдун. Ты быстро поднимешься. Через пяток оборотов небесного колеса, может, даже в мемберы выбьешься.

  - Я бы остался, - Юл неожиданно потупился, - но там, в моей деревне, староста собирается уничтожить десять тысяч книг. И я должен помешать ему.

  - Виру было бы интересно взглянуть на книги, он ведь умеет читать, - сказала Хона, - он, если захочет, с тобой поедет. А если он поедет, то и я.

  - Да, - тихо произнес Юл, и в голосе его послышалось такое опустошение, что у байкерши замерло сердце.

  - Что с ним? Он... - девушка задержала дыхание, - жив?

  Парень отрицательно покачал головой:

  - Пал в бою.

  Кровь прибила к щекам Хоны, а глаза застлали слезы. Она отвернулась, закрыв руками лицо. Юл коснулся ее, но девушка отдернула плечо и произнесла глухим напряженным голосом:

  - Не трогай меня! Оставь! Я постою так немного! Постою... чуть-чуть...

  Слезы сами текли из глаз байкерши, она вздрагивала, пытаясь подавить всхлипы. Девушка прятала лицо в ладонях, потому что не хотела, чтобы хоть кто-то видел ее слабость. Юл, степь, небо, тучи, солнце, иногда проглядывающее из-за них, и даже небесный Харлей вместе со всем священным табуном должны быть уверены в том, что Хона, Хонда Молниеносная из клана Дэнджеров сильная и никогда не плачет.

  Девушка еще долго стояла недвижной статуей, пока Юл вдруг не произнес:

  - Хона, там кто-то скачет!

  Торопливо вытерев щеки, байкерша повернулась. Навстречу им несся всадник.

  - Это Неп, - сказала девушка, - он нашел нас.

  Хона и Юл вскочили на несчастную лошадь, так и не успевшую как следует утолить голод. Стрела, недовольно заржав, пошла тяжелым галопом.

  - Чоп! Чоп! Мы доберемся до моря! - выкрикнула Хона. - Ради памяти Вира мы сделаем это! Рассеем прах твоего предка, и пусть все думают, что это был Скальпель! Чоп! Чоп! Чоп!

  Однако суровая реальность говорила о другом. Расстояние между беглецами и Непом сокращалось. Байку было тяжело под двумя людьми. Хона прекрасно понимала это, но продолжала с ожесточенным отчаянием подстегивать кобылу.

  - Придется принять бой, - сказал Юл в самое ухо девушке, - другого выхода нет.

  - Чоп! Чоп! - подгоняла Хона хрипящую лошадь.

  Река была уже совсем близко. Туманная дымка все еще висела, а на другом берегу, практически сразу возле воды начинались густые заросли, над которыми то там, то здесь возвышались изъеденные временем и непогодой полуразрушенные многоэтажные здания.

  - Хона, не загоняй байка! Придется сражаться...

  - Заткнись! - огрызнулась девушка. - Чоп! Чоп! Чоп!

  Пагубь в этих местах была глубока, и перекатов, по которым можно было бы перейти вброд, Хона не знала, да и вообще их, скорее всего, здесь попросту не имелось.

  Вдруг Юл прокричал:

  - Смотри, чуть левее, видишь?

  Байкерша бросила взгляд туда, куда указывал напарник. Возле берега резвились детеныши аэсов. Было их шестеро или семеро. Маленькие волосатые дикари залазили на конструкцию, сделанную из пластиковых бочек и поддонов, и сигали с нее в воду. Это был плот, смастеренный Юлом и Хоной. Плот отнесло по течению на несколько тысяч шагов, и он сел на мель.

  Байкерша направила лошадь к детенышам.

  - Пошли прочь, мохнорылые! - проорала она.

  Волосатики вздрогнули и, как по команде, повернули недоуменные мордочки.

  - Прочь, уроды!!!

  Дикарята прыснули в разные стороны, двое даже нырнули в воду и, подымая тысячи брызг, поплыли вдоль берега кролем.

  Оказавшись возле плота, беглецы молниеносно спешились. Вместо того чтобы пихнуть конструкцию на глубину и залезть на нее, Юл побежал к березке.

  - Куда?! - воскликнула байкерша.

  Парень четырьмя ударами малой боевой лопаты срубил деревце и поволок его к воде.

  - Нужен шест, - пояснил он.

  Хона и Юл залезли на плот и парень, утонув в листве и ветвях, принялся отталкиваться от дна березкой.

  Когда Неп достиг реки, беглецы отплыли на добрых тридцать шагов от берега. Лошадь президента вошла в воду по грудь.

  - Здесь глубоко! - прокричала Хона. - Ты нас все равно не догонишь. Только своего байка погубишь.

  Президент Вампиров, поколебавшись несколько мгновений, зачерпнул в ладонь воду, плеснул на лицо, затем нехотя выехал на берег.

  - Верните мне чашу! - надрывно проорал он.

  - Мы вскроем ее и выкинем в море! - ответила Хона. - Прах Скальпеля Косноязычного принесет зло байкерам. Так говорил Вир Златорукий, величайший из павших в бою!

  Президент погрозил кулаком.

  - Присмотри за Стрелой! - крикнула Хона. - Она хорошая стальная кобыла. Я дарю ее тебе, Днепр Дальнозоркий из клана Вампиров!

  - Ты идешь против воли всего племени! - воскликнул президент. - Против воли своего отца! Ты перечишь воле самого небесного стального коня Харлея Изначального!

  - Как настоящая байкерша, я перечу вопреки! - огрызнулась Хона. - А значит, мое перечение - угодно священному табуну!

  Больше Хона не отвечала на угрозы Непа Дальнозоркого, но помогала Юлу обрубать ветки со ствола березки.

   Гексаграмма 44 (Гоу) - Перечение

  Слова могут навредить, молчание же - никогда

  Не только Вир Златорукий и Ява Бесноватая погибли, сражаясь. Кроме них еще пять байкеров, пять доблестных номадов сложили головы в ночной сече с аэсами. Итого с начала похода кочевники потеряли девять бойцов, а, возможно, и все десять, поскольку Неп Дальнозоркий примчался в разоренный лагерь выродков и, никому ничего не объясняя, оседлав байка, ускакал в степь. К тому же без следа исчезли Юл и Хона, а кроличья сумка, в которой Ява хранила эликсир смерти, оказалась пуста.