Надежда на прошлое, или Дао постапокалипсиса (СИ) - Шкиль Евгений - Страница 10

  - Но как! - воскликнул Юл. - Меня завтра могут убить! Я один, а их сколько!

  - Да, и убить могут, - старик поднялся, - ты один, ты слаб. Используй свой ум, используй противоречия между противниками, между байкерами, между селянами, между всеми, кто будет попадаться тебе на пути. Ведь однажды ты сумел оспорить решение старосты. Если есть два человека, значит, между ними всегда найдется место для тяжбы. И запомни, на все не воля предков или демонов, на все твоя воля, воля тех, кто пойдет с тобой и за тобой. Не боги творят историю, но живые люди из плоти и крови, потомки зовут тебя...

  - Да, но... - парень повертел головой. Старика нигде не было.

  А потом нечто невидимое ткнуло Юла в грудь. Издав протяжный хрип, он открыл глаза.

  Рассвело. На парня с нескрываемым презрением смотрел незнакомый кочевник. Он был патлат и небрит, от него несло забористым перегаром. Он скалился, обнажив коричневые обломанные зубы. В руке кочевник вертел остро заточенный нож.

  - Что, кегленок, добегался! Только от байка не уйдешь!

  - От кого? - не понял Юл.

  - Ты что, - усмехнулся патлатый, - не знаешь, кто такие байки? Мы на них ездим.

  - Лошади что ли?

  Лицо кочевника исказила гримаса ярости, и он влепил парню внушительную затрещину, от которой сознание Юла на миг помутилось.

  - Еще раз так скажешь, я тебе ухо отрежу, понял, да! - прорычал он. - Лошади в поле пашут, а мы на байках скачем. Нельзя так называть верного байка. Если называешь, то добавляешь "стальной". Стальной конь, стальная лошадь, стальной жеребец, стальная кобыла. Или просто байк. Понял, да?!

  Юл ничего не понял, но от греха подальше кивнул.

  - Смотри мне! - кочевник принялся перерезать веревки, которыми парень был привязан к столбу. Щас суд будет. Ури решит, чей ты раб: его дочуры или Рекса.

  - Что будет? - осмелился переспросить Юл.

  - Суд! - раздраженно рявкнул патлатый. - Что тебе еще неясно?

  - Все понятно, - сказал парень и даже нашел в себе силы улыбнуться.

  Назло мерзавцу.

   Гексаграмма 6 (Сун) - Суд

  В споре рождаются лишь новые споры

  Ури, Урал Громоподобный из клана Дэнджеров, президент клана Дэнджеров, байкер Стальные бедра и герой степных дорог сидел на высоком, покрытом паутиной трещин пне, угрюмо взирая на Юла и шесть молоденьких испуганных пленниц, двум из которых не исполнилось, наверное, еще и тринадцати. Лицо предводителя было помятым, под глазами набухли синяки, губы кривились в похмельном отвращении. То ли к самому себе, то ли окружающей действительности, то ли к тому и другому сразу. Возле главаря собрались пешие байкеры, улицу с обоих концов перекрыли конники. Местных жителей нигде не было видно. Скорее всего, им посоветовали не высовываться.

  - Когда же я высплюсь, провались все в баггерхелл! - Ури схватил мех с брагой, лежавший у его ног, сделал два внушительных глотка, передал его кому-то из байкеров.

  Лицо предводителя просияло. Смачно отрыгнув, он изрек:

  - Так, с чиксами лады, грузите их, пойдут призами на байкфест. А это что за кегль с бугра?

  Шесть байкеров повели девушек в сторону реки, самая младшая из них расплакалась, прикрыв худенькими ладошками измазанное личико. Однако никто даже не думал сопротивляться. Где-то послышался глухой женский вой. Возможно, рыдала мать одной из пленниц. Но кочевникам было не до бабских причитаний. Десятки пар глаз жадно и с любопытством смотрели на Юла. От такого внимания парень слегка смутился.

  - Это моя добыча, - вперед выступила Хона, та самая наглая девчонка, которая вчера вязала Юлу руки, - я его первая нашла.

  - Я взял его на мушку арбалета раньше, - возразил Рекс, вставший рядом с Хоной, - просто я не высовывался в отличие от некоторых, и я требую его себе в качестве раба!

  Байкерша и род-капитан из клана Файеров тут же начали громко спорить, кому должен принадлежать Юл. Девушка нажимала на то, что набег организовали Дэнджеры, а Рекс является лишь наблюдателем от остальных шести кланов. Однако род-капитан не собирался сдаваться. Ссылаясь на высокое звание в иерархии Файеров, он не преминул напомнить, что Хона пока что только шустрила, и то, что она приходится дочерью президента, не дает ей право на какие-либо привилегии. Спор постепенно перешел в яростную ругань, в которой Юл уже ничего не мог разобрать.

   Видимо, ничего не понимал и сам Ури. Поморщившись, коснувшись пальцами висков, он внезапно гаркнул:

  - Заткнитесь!!! - затем сделал нетерпеливый жест рукой.

  Кто-то из окружения главаря подал ему мех с брагой. Отпив живительного напитка, Ури, размашисто вытерев рот рукавом, произнес:

  - Этот спор - дерьмо! Вот, что я думаю! Свидетелей нет... кроме самого кегля. Но разве можно верить кеглю?

  Вопрос был риторическим и потому байкеры ответили молчанием, а Юлу стало обидно.

  - Потому я решаю так, - Ури прожег взглядом род-капитана, потом дочь, - берем кегля на байкфест, там его и разыграем в качестве приза. Приоритет в розыгрыше оставляю за Хоной и Рексом.

  - Но, папа, так нечестно! - возмутилась девушка. - Это мой первый пленник! Я могла бы стать проспектом!..

  - Заткнись! - рявкнул Ури. - Считай за счастье, что я взял тебя в поход! Разговор окончен!

  Хона зло сверкнула глазами в сторону отца, резко развернулась и зашагала прочь. Рекс, победно ухмыльнувшись, отошел в сторону, слился с толпой байкеров.

  - Откуда ты, чувак?

  Вопрос был адресован Юлу. Парень не знал сленга кочевников, но уже понимал, что быть "чуваком" менее обидно, чем "кеглем". Однако это вовсе не обнадеживало. Сказать правду - значило навести варваров на родной дом, на Забытую деревню, отказаться отвечать - значило подписать себе смертный приговор. Оставалось только одно - сочинять на ходу, а Юл в этом деле преуспел.

  - Я из Гиблой деревни, - сказал он без запинки и посмотрел в глаза предводителю с трепетом и предельной искренностью.

  - Откуда?

  - В трех месяцах пешего пути на восход есть такое место - Гиблая деревня, - начал объяснять парень. - Когда случилась Великая погибель, ну, то есть, когда большая часть человечества слегла от болезни безумия, мои предки обнаружили причину, по которой умирают люди. Это были бактерии... ну, такие маленькие демоны, которые поселяются в людях и начинают пожирать их мозг. С помощью специальных устройств под названием спутниковые антенны, они высосали всех бактерий из воздуха и поместили их в бронзовую кружку и закупорили ее. Они хранили ее сто лет. Вся моя деревня вымерла, и я остался один. И вот я решил навсегда уничтожить бактерии и несу их к морю, потому что, смешавшись с водой, они погибнут, и болезнь безумия отныне не будет опасна.

  В нагрянувшей тишине кто-то прошептал:

  - Эликсир смерти... он говорит об эликсире смерти...

  Толпа внезапно загудела, и отовсюду послышались одни и те же слова: "эликсир смерти... эликсир смерти... эликсир смерти", в глазах байкеров читались испуг и недоумение.

  Ури, скривив недовольную гримасу, резко поднял руку, сжатую в кулак. Кочевники тут же замолчали.

  - А зачем ты идешь к морю? Почему бы тебе не высыпать этих самых... демонов в реку?

  - Потому что в реке пресная вода, - тут же ответил Юл, - а бактерии не переносят соленую воду, то есть уничтожить их можно только в морской воде. Так завещали нам предки.

  - Знаешь, что я думаю, - взгляд предводителя стал свирепым, - что твой базар - гнилой. Почему ты решил идти именно сейчас? Сто лет вы держали взаперти смерть, никуда не собирались, а тут вдруг надумали? Почему никто раньше не отправился в путь?

  - Я остался один, саранча сожрала все наши поля, и мои родичи умерли от недоедания, - Юл потупился, глаза его увлажнились, будто действительно он потерял всех родных, - а я должен исполнить долг, ибо если умру, то не останется больше хранителей. К тому же из-за периода полураспада раньше невозможно было уничтожить бактерии в морской воде.