Невидимка. Идеальные убийства - Паттерсон Джеймс - Страница 66

— Совершенно верно, — произносит Мэри. — Мой папа был очень строгим в данном вопросе.

— А сам-то он окончил какое-нибудь учебное заведение?

— О-о, нет, никакого, — отвечает Мэри, махая рукой. — Он работал в ночную смену на мясокомбинате. Там какого-либо образования не требуется. — Она кивает. — Но он очень хотел, чтобы я получила хорошее образование, а школы у нас в Аллентауне ему не нравились. Поэтому он приобрел кучу учебников и сам со мной занимался в дневное время.

Аллентаун наводит меня на мысли о песне Билли Джоэла[61] с таким же названием — песне о городе в Пенсильвании, население которого страдает от развала экономики и безработицы и постепенно утрачивает надежду на лучшее будущее.

— А матери рядом с вами не было? — спрашивает Денни.

— Нет, она умерла во время родов.

— О господи, Мэри, это так печально! — говорю я.

— Да. — Она пожимает плечами. — А вообще это странно — понести такую утрату, но не осознавать этого. Я имею в виду, что я ведь ее вообще никогда не видела. Для меня наша семья состояла из меня и папы. Нам вдвоем жилось хорошо. Так что жалеть меня не надо.

Нелегкая жизнь, как ни крути. Из родителей — один только отец, который не собирался растить своего ребенка в одиночку, но которому пришлось это делать. А тут еще обучение на дому. Получается, ее воспитание было весьма неординарным. А еще, конечно же, алкоголизм, который разрушил все ее жизненные планы, — хочется надеяться, что не навсегда. И вот сейчас ей приходится жить в страхе и с осознанием того, что она влюбилась в серийного убийцу.

— Вы все еще поддерживаете связь со своим отцом? — спрашивает Денни.

— Нет. Он умер в две тысячи одиннадцатом году. Сердечный приступ. Умер в одно мгновение. — Она кусает губы. — О-о, я уверена, что любой психиатр сказал бы, что я искала сильного мужчину, чтобы заполнить пустоту. Правильно? А вместо него нашла серийного убийцу. На такое способна только я. Ведь я, конечно же, знаю, как подыскивать таких типов, не так ли? Настоя-я-я-ящий знаток человеческой натуры — вот кто я.

Она ставит на стол чашку с недопитым кофе и смотрит поверх горных вершин в сторону Тихого океана. Похоже, пора сменить тему разговора.

— Мэри, мне нужно, чтобы вы мне кое в чем помогли.

Мэри переводит взгляд на меня.

— Конечно помогу. Сделаю все что хотите.

Я впервые рассказываю ей о «сеансах Грэма» — то есть о том, как Уинстон Грэм в течение последних двух месяцев записывал свои мысли и отрывочные сведения о некоторых убийствах. Эта информация приводит ее в ужас — особенно когда она узнает, что о ней в этом дневнике упоминалось не раз.

— Вы хотите, чтобы я… прочла эти записи?

— Да, — говорю я. — Потому что мне кажется, что где-то в них есть ложь. Попытка направить нас по ложному следу. И не исключено, что вы единственный человек, который сможет эту ложь выявить.

Мэри кивает.

— Я сделаю это, — говорит она. — Конечно, я сделаю это.

Звонит мой сотовый телефон. Это пришло текстовое сообщение от Софи Таламас: «Срочно, конфиденциально».

— Нам с Денни нужно кое-кому позвонить, — говорю я Мэри. — Я вернусь через минуту, и мы начнем работать над записями.

— Это вы оставайтесь здесь, а я пойду в дом. Мне нужно умыться и сменить повязку. — Она поднимается со стула и дотрагивается до моей руки. — Прошу прощения за то, что вы видели в моей спальне, — произносит она. — Со мной все в порядке. Правда-правда. Вам и так есть о чем поразмыслить, а потому не стоит обо мне волноваться.

Возможно, она права. Она — сильная женщина, в этом ей не откажешь. Как только Мэри уходит в дом, я включаю на своем смартфоне устройство громкой связи и звоню Софи.

— Алло, — отзывается она.

— Это мы с Денни. У вас какие-то важные новости?

— Да, — говорит она. — Уинстон Грэм мертв.

Испытывая невероятное облегчение, я бросаю взгляд на Денни, как будто спрашивая его: «Она и в самом деле сейчас это сказала?»

— Нехорошо радоваться чьей-то смерти, но… слава Богу! — говорю я.

— Не спешите благодарить Господа, — произносит она. — Уинстон Грэм умер более года назад.

107

Через полчаса Мэри возвращается на террасу. Волосы у нее влажные.

— Что случилось? — спрашивает она, посмотрев по сторонам и затем взглянув на наши лица.

Я даю ей экземпляр журнала «Ридерз дайджест».[62] После обыска в доме Уинстона Грэма в округе Элк по найденным на расческе в ванной волосам был проведен анализ ДНК, и затем полученные данные были сверены со сведениями, имеющимися в соответствующей базе данных, в результате чего было обнаружено их полное совпадение с ДНК неизвестного мужчины, тело которого прибило к берегу Атлантического океана в октябре 2011 года. Судя по состоянию тела, оно пробыло в воде не меньше месяца. Это означает, что еще до того, как наш субъект начал восьмого сентября 2011 года свою преступную деятельность с убийства в городке Атлантик-Бич, штат Флорида, он бросил тело Уинстона Грэма в океан.

— Он присвоил себе жизнь Уинстона Грэма, — говорю я. — Грэм жил в уединении, причем был человеком богатым, а потому он представлял собой идеальную мишень. Наш субъект убил Грэма — возможно, после того, как получил доступ к его банковским счетам и завладел его имуществом — и затем стал использовать дом Грэма в качестве главной базы своей преступной деятельности. Если бы кто-нибудь попытался разобраться, с какого компьютера наш субъект выходил в интернет, выяснилось бы, что это компьютер Грэма. Если бы кто-нибудь попытался вычислить его автомобиль — что мы, кстати, и сделали, — он вычислил бы автомобиль Грэма.

— Вот почему он записал свои «сеансы Грэма», — говорит Денни. — На тот случай, если мы вдруг выйдем на его след, он хотел заранее позаботиться о том, чтобы мы поверили, что тот, кого мы ищем, — это Грэм. Вот в этом и заключалась главная ложь. Наш убийца вовсе не Уинстон Грэм.

— Но я… я была в его доме, — говорит Мэри, явно сбитая с толку. — Я ужинала с ним. Я чувствовала… чувствовала…

— Кем бы он ни был, он выдавал себя за другого человека, — говорю я. — Он присвоил себе жизнь Грэма и заставил вас поверить в то, что он — Грэм. Но разве вы могли не поверить ему? У вас для этого не имелось никаких оснований.

Мэри садится и прижимает ладонь к груди:

— Мне, наверное, сейчас станет дурно.

— Ничего не изменилось, — говорит Денни. — Этот тип все еще где-то бродит, и мы все еще пытаемся его поймать. А вы все еще в безопасности. Единственное, что изменилось, — так это то, что зовут его, оказывается, по-другому.

В общем-то Денни прав.

Но, как ни крути, получается, что нас еще раз облапошили. «Уинстон Грэм» в действительности не был Уинстоном Грэмом. И теперь у нас нет ни малейшего представления о том, кто же он такой, этот наш субъект.

Он в очередной раз продемонстрировал, что в этой игре опережает нас на несколько ходов. Верх оказывается низом, левое — правым, черное — белым. Мы снова гоняемся за своим собственным хвостом.

И по какой-то причине, никак не обоснованной логически и не базирующейся на эмпирических данных, которые всегда были для меня питательной средой, я не могу избавиться от неприятного — словно мурашки по коже — ощущения, что в этом уединенном загородном доме отнюдь не так безопасно, как нам кажется.

108

Восемь часов вечера. Солнце только что зашло за линию горизонта, оставляя на небе яркие отблески розового, зеленого и оранжевого цветов. Очень приятное сочетание.

А затем небо становится пепельным, и здесь, вокруг нашего уединенного убежища, позади фонарей, стоящих вдоль забора и освещающих эти частные владения, снова воцаряется темнота. Вместе с темнотой опять приходит страх, уже более сильный. Впервые мы проведем здесь всю ночь, причем уже зная, что Уинстон Грэм — это вообще-то не Уинстон Грэм.