Кошки-мышки (сборник) - Каспари Вера - Страница 6

– Не знаю, видимо, я мало выкладывался ради других, – сдержанно ответил Макферсон, который не любил игры на публику.

Впрочем, его неудовольствие нисколько не умерило показной пыл миссис Тредуэлл.

– «Ведь зло переживает людей, добро хоронят вместе с ними»[13], – процитировала она с ошибкой и, хихикнув, добавила: – Хотя бедняжку еще не похоронили… Не деньги были важны для Лоры, а люди, если понимаете, о чем я. Она вечно всем помогала, тратила свое время и силы на малознакомых людей. Шелби, ты же помнишь ту девицу со странным именем, она еще работала манекенщицей? Лора заставила меня отдать ей леопардовую шубу, почти не изношенную. Я могла бы проходить в ней еще одну зиму и поберечь норковую. Помнишь, Шелби?

Шелби увлеченно разглядывал бронзовую Диану, которая много лет делала вид, что собирается спрыгнуть с постамента, прихватив с собой собаку и лань.

– А работа Шелби? – капризным тоном продолжила тетушка Сью. – Знаете, мистер Макферсон, как он ее получил? Он продавал стиральные машинки… или оболочку для сосисок, дорогой? Или в то время ты зарабатывал тридцать долларов в неделю, ведя переписку для школы, где учат, как преуспеть в бизнесе?

Шелби демонстративно отвернулся от Дианы.

– Чего же тут стыдиться? Мистер Макферсон, когда мы с Лорой только познакомились, я работал в Университете финансов, отвечал на письма. Лора увидела мои бумаги, поняла, что я впустую трачу свой талант, и со свойственной ей щедростью…

– Дело вовсе не в щедрости, – перебила его тетя Сью.

– Лора рассказала обо мне мистеру Роу, и через несколько месяцев, когда появилась вакансия, он пригласил меня. И не говорите, что я неблагодарный. – Он улыбнулся миссис Тредуэлл доброй, всепрощающей улыбкой. – Не я, а Лора предложила вам все забыть. Не злитесь, дорогая, мистер Макферсон может неправильно истолковать ваши слова.

С заботливостью сиделки Шелби поправил подушки, на которых сидела тетушка Сью. Он улыбался и вел себя так, словно ее язвительность всего лишь какой-то скрытый недуг.

Сцена приобрела налет театральности. Вдруг Марк посмотрел на Шелби глазами женщины, увидел его в ореоле очарования, которое он накинул на себя как яркий маскарадный плащ ради ее удовольствия. Всем своим видом Шелби показывал, что и свежий цвет лица, и скульптурные черты, и ясные глаза, обрамленные длинными ресницами, в общем, абсолютно все предназначено только для того, чтобы ублажить эту женщину. Марк чувствовал, что сталкивался с чем-то подобным раньше, но не мог вспомнить, где именно. Злясь на буксующую память, он едва сдержал резкость в голосе, когда заявил, что на сегодня разговор закончен, и поднялся на ноги.

Шелби тоже встал.

– Пойду подышу воздухом. Если, конечно, вы сможете ненадолго обойтись без меня, – сказал он тетушке.

– Конечно, дорогой. Нехорошо, что я отнимаю у тебя так много времени. – Легкая доля иронии, прозвучавшая в словах Шелби, похоже, несколько смягчила даму. Белые, слегка увядшие руки с рубиновыми ногтями миссис Тредуэлл лежали на темном рукаве молодого человека. – Я никогда не забуду, как ты добр ко мне.

Шелби великодушно ее простил. Он предоставил себя в распоряжение тетушки Сью, словно уже был мужем Лоры, родственником, в чьи обязанности входит утешение горюющей женщины в час скорби.

Миссис Тредуэлл ворковала над Шелби как любовница, которая в раскаянии вернулась к своему возлюбленному.

– При всех твоих недостатках, дорогой, у тебя прекрасные манеры, чего не скажешь о большинстве нынешних мужчин. Прости, что я скверно с тобой обращаюсь.

Он поцеловал ее в лоб.

Шелби и Марк вместе вышли из дома.

– Не принимайте миссис Тредуэлл всерьез. Она злится лишь на словах. Просто ей с самого начала не нравилось, что мы с ее племянницей решили пожениться, и теперь она вынуждена отстаивать свою точку зрения.

– Думаю, ей не нравилось, что Лора выбрала именно вас, – проницательно заметил Марк.

Шелби печально улыбнулся.

– Пожалуй, нам всем надо быть сдержаннее, не находите? Возможно, тетушка Сью жалеет, что обижала Лору постоянной критикой в мой адрес, но она слишком горда, чтобы это признать. Отсюда и все тетушкины нападки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Они стояли под палящим солнцем. Обоим не терпелось уйти, но оба медлили. Сцена осталась незавершенной. Марк ничего толком не выяснил, Шелби сказал не все, что хотел сообщить. Какое-то время Марк напрягал память, потом кашлянул, и Шелби вздрогнул, как будто очнулся от глубокого сна. Мужчины машинально улыбнулись друг другу.

– Слушайте, где я вас раньше видел? – требовательно спросил Марк.

Шелби не имел понятия.

– Ну, я много где бываю. Вечеринки, приемы… В барах и ресторанах тоже встречаешь кучу людей. Иногда лицо постороннего человека кажется более знакомым, чем лицо лучшего друга.

Марк покачал головой.

– Я не хожу по барам.

– Подумайте о чем-нибудь другом, и сразу вспомните, – посоветовал Марк, затем, не меняя интонации, добавил: – Мистер Макферсон, вы знаете, что я получатель страховки Лоры?

Марк кивнул.

– Я хотел сам вам сказать. Иначе вы бы подумали… ну… это вполне естественно при вашей профессии – предполагать любые мотивы. – Шелби тактично подбирал слова. – У Лоры был аннуитетный договор, по которому выплата в случае смерти составляет двадцать пять тысяч долларов. Первоначально получателем значилась сестра Лоры, но когда мы решили пожениться, Лора переписала страховку на меня.

– Я запомню, что вы сами мне все сказали, – пообещал Марк.

Шелби протянул руку. Марк ее пожал. Они еще немного помедлили, солнце обжигало их непокрытые головы.

– Надеюсь, вы не считаете меня законченным подонком, – грустно произнес Шелби. – Я терпеть не могу брать взаймы у женщин.

Глава 4

Телефон зазвонил, когда часы из позолоченной бронзы на каминной полке показывали ровно двенадцать минут пятого. Я изучал воскресные газеты. Лора стала легендой Манхэттена. Журналисты-любители скандальных заголовков окрестили трагедию «Убийством одинокой девушки», а одно воскресное издание назвало свой образчик изящной словесности весьма интригующе: «В истсайдском убийстве виновны любовь и Ромео». Некромантия современной журналистики превратила очаровательную девушку в опасную сирену, которая плетет свои чары в том примечательном районе города, где богачи уживаются с богемой. На потребу скучающей публики и ради выгоды издателей жизнь Лоры, полная великодушных поступков и щедрости, вдруг стала бесконечной пьяной оргией, сопровождаемой похотью и обманом. Ковыляя к телефону, я почему-то подумал, что в эту минуту мужчины треплют ее имя в бильярдных, а женщины обсуждают ее секреты, перекрикиваясь из окон многоквартирных домов.

Звонил Макферсон.

– Мистер Лайдекер, не могли бы вы мне помочь? Я хочу задать вам пару вопросов.

– Успели на бейсбольный матч? – спросил я.

Телефонная мембрана завибрировала от смущенного смеха Макферсона, щекоча мне ухо.

– Опоздал. Пропустил первые подачи. Так вы придете?

– Куда?

– В квартиру мисс Хант.

– Я не хочу туда идти. С вашей стороны жестоко просить меня об этом.

Последовало холодное молчание.

– Простите, – через пару секунд произнес он. – Возможно, Шелби Карпентер согласится помочь. Попробую с ним связаться.

– Не нужно. Я приду.

Десять минут спустя мы с Макферсоном стояли у эркерного окна в гостиной Лоры. В восточной части Шестьдесят второй улицы царила атмосфера карнавала. Продавцы попкорна и прочие торговцы с тележками, почуяв возможность нажиться на несчастье, предлагали взволнованным зевакам мороженое, маринованные огурчики и дешевые сосиски. Воскресные парочки покинули зеленые лужайки Центрального парка и прохаживались под ручку мимо дома Лоры, глазея на маргаритки, что поливала жертва убийства. Отцы семейств толкали коляски, а матери бранили сорванцов, которые дразнили полицейских, охраняющих вход в дом, где убили одинокую девушку.