Огненное сердце (СИ) - Смолина Екатерина - Страница 22

— Почему именно с той стороны? И одну?

— Ближе к озеру у древа рода.

— Источника силы?

— Да. И подальше ото всех. Мне так будет проще.

Беорн задумался, теребя седую бороду суховатой рукой.

— Ну не могу одну! А пусть хотя бы с лекаркой живёт? Или у меня?

Леонелль остановился и дёрнул подбородком в сторону Жана.

— Лучше с лекаркой. Стражу, которая её охраняет, я предупрежу о возможных последствиях, — вынес решение принц.

— С ведёрками воды прикажешь за ней ходить? — Леон иронично улыбнулся. — Не поможет. Это магический огонь. Не надо никому ни о чём говорить!Воевода заиграл желваками, о чём-то напряжённо думая. Леонелль понял, что перегнул палку.

— Не дури, дружище! Всё обойдётся, поезжай спокойно.

— А ты бы мог спокойно уехать в такой ситуации? — Жан был готов рвать и метать. Отшвырнув стул, он вскочил на ноги.

— Да, — на непроницаемом лице владыки не дрогнул ни единый мускул. — Завтра попрощаешься и поедешь.

— Ты же сам просил не ходить к ней!

— А ты собирался сделать, как я просил?

— Нет, — сознался Жан.

Леонелль бросил на Жана укоризненный взгляд.

— Я не чёрствый чурбан, принц Лесск Стааль.

Глава 8. С любимыми не расставайтесь…

Шёл дождь. Неистощимая грозовая туча, как назло, словно на поводке зависла над общиной, не собираясь никуда уходить. Басовито и раскатисто грянул гром. От неожиданности я едва не выронила ступку с кашицей из трав и настойки бельренника. Яирне тоже вздрогнула, хотя и едва заметно.

— Ишь, как поливает! И как назло, в соседнюю деревню идти надо сегодня!

Яирне тоскливо поглядывала в окно, неохотно складывая инструменты и вещи в котомку.

Ещё вчера по настоянию старейшины нас поселили на отшибе, в отдельный дом. Помощница лекарки уехала в свою деревню, а я была совсем не против её подменить. Травы, коренья, настойки… И наставница с мудрыми глазами. Мне нравилось ей помогать, это было интересно. Как в стряпне, только ингредиенты другие. Ступку я придерживала на столе, как могла, левой рукой. Этого хватало, чтобы не ловить её при каждом движении пестиком.

Тишку, нашего белого кота, я забрала с собой. Правда, у очаровательного зверька, к которому я успела привязаться, оказался совершенно кошачий характер — он мог пропадать сутками, а затем, как ни в чём не бывало, приходил, ел и ложился спать ко мне на кровать. Вот и сегодня его не было. Сидит, небось, где-нибудь под крыльцом в такую-то погоду!

В очаге потрескивал огонь, и по комнате разливалось тепло.

Огонь грел тело, но не душу. С тех пор, как около недели назад я побывала, как ни странно, на первом в своей жизни свидании, в душе поселилась тоска. Зря я тогда обиделась. Когда я забежала к Яирне на другой день и вывалила ей всё, что со мной произошло, она лишь посмеялась надо мной: «Деточка, не все лошади адекватно реагируют на изменение привычного поведения. Обычно к лошади принято подходить и забираться на неё слева и слезать тоже. Так что твоё упрямство и невежество зря породили ссору между тобой и воеводой…».

Я выглянула в окно. Грозовое небо тёмно-серого цвета с синим оттенком. Совсем как его глаза, когда он неожиданно подхватил меня на руки.

«Девчонка… Кати, какая же ты ещё девчонка!» — звучал в памяти его низкий, тягучий голос. Я закусила губу. Несколько дней я и слышать о нём не хотела. Затем поймала себя на том, что, идя утром за водой, ищу его глазами. Я убеждала себя, что просто не хочу с ним пересекаться.

А сейчас… Суровая действительность твердила мне, что так хочется ещё хотя бы раз почувствовать себя маленькой и слабой в его могучих объятиях. Признаться себе, что я не могу всегда быть сильной и твёрдой духом. Не испугаться этого. Но прошла неделя. Слишком длинная и мучительная. А его всё не было. По щеке пробежала предательская слеза. «Вот так оно и бывает, — подумалось мне. — Сама виновата…».

— Кати, ты мазь сделала? — Голос Яирне заставил меня вздрогнуть. Я быстро вытерла слезы и, склонив голову, взялась за ступку с двойным усердием.

Яирне придвинулась ближе.

— Дай, я доделаю. На полке бутылочка стоит с пробкой — принеси, будь добра! — Она отобрала у меня ступку и ловкими, заученными движениями быстро закончила то, что я мучила уже с полчаса.

Я нашла искомый сосуд и молча поставила перед ней на стол, умудрившись одной рукой даже вытащить пробку. Лекарка кинула на меня беглый взгляд и стала перекладывать мазь.

— Чего ревёшь-то? — спросила она.

— Пылинка в глаз попала…, — соврала я.

— Видно, хорошо засела, раз так и не вышла! — Яирне улыбнулась и потрепала меня по щеке. — Придёт твой Жан, куда он денется.

Я стыдливо отвернулась к полке со снадобьями.

— А если не придёт? И... И с чего вы про него вспомнили? — Я уже ругала себя за слабость и за то, что выдала себя.

— Девочка, да ты же несколько дней ходишь мрачнее тучи, улыбаться перестала! Люди уже спрашивают, не заболела ли ты? — Она положила мне руку на плечо. — И скажи мне, если я не права по поводу твоей грусти.

Знаю, поддержка — дело правое. И она хотела как лучше, разумеется. Но стало только хуже.

— Драккати, детка, я вернусь через день-другой. Деревня рядом совсем, только дороги размыло. Не забывай кота кормить. Хочешь, пряник привезу?

— Хочу, —вымученно улыбнулась я.

Лекарка вздохнула, накинула плащ, подхватила котомку и вышла в сени. Дождь всё не прекращался, и я решила поставить тесто. Это занятие всегда было для меня скорее развлечением — выпечка у меня выходила без труда, никогда не подгорала и получалась вкусной и воздушной. Через несколько часов, когда тесто подошло, я насыпала на стол муки и принялась лепить крендельки.

С формой особо не гадала, просто скатывала комочки в колбаски, а колбаски — во что получится. Получались, как правило, кривые кружочки. Но одной рукой сложно сделать что-то иное, вторую только зря в квашне вымазала! Готовые крендельки присыпала сахаром и отправила в печь. Печка нам с Яирне досталась отличная — такой даже на девичьей кухне нет!

Я прибрала со стола и собиралась уже мыть руки, когда в дверь постучали. «Наверное, Яирне вернулась, передумала», — подумала я.

— Открыто!

Дверь распахнулась, и в дом ворвались сырость и ветер. На пороге стояла высокая фигура в тёмном плаще. Возле печной трубы что-то громыхнуло.

— Яирне нет, она будет через пару дней…, — пролепетала я, не придумав ничего лучше.

— А я не к ней.

Я обмерла.

Гость откинул капюшон, снял плащ, тряхнул смолистой шевелюрой и улыбнулся. Я дёрнулась навстречу, но вовремя остановилась.

— Пойду, руки помою…, — сказала я, стараясь придать голосу хоть какое-то подобие твердости. А сердце бьётся, словно пойманная птица… Оба ведра-то стоят в сенях! Чтобы туда попасть, нужно пройти мимо большой сероглазой тени… Я набралась храбрости и на негнущихся ногах двинулась к цели, стараясь не думать о препятствии. Дошла до препятствия.

— Я помешал?

Он так близко! Совсем рядом! Я даже чувствовала его дыхание на лице. Главное - не смотреть, главное - идти вперед.... А там и дверь рядом, если что…

— Нет, — прошептала я.

— Ты мне не рада?

Мамаааа!

Я медленно подняла взгляд и судорожно вдохнула — воздуха не хватает! А руки предательски тянутся к нему... Подхватил, сжал в объятиях, вдыхая запах моих волос, кружа в воздухе.

— Ненавижу тебя! — прошептала я, прижимаясь виском к его щеке, и несильно стукнула испачканным кулачком в плечо.

— Уже что-то…

Обжигающий поцелуй — яркий, страстный, не имеющий ничего общего с предыдущим... Кажется, я ответила. Закружилась голова, и почему-то ослабели ноги.

— Кати… Моя Драккати, моя любимая девочка...

Я почувствовала, как он скользит ладонями по спине, как его поцелуи постепенно переходят на шею, как платье становится слишком свободным, и, поняв, что меня раздевают, я запаниковала и упёрлась рукой в его торс, отталкивая его и восстанавливая своё дыхание.