Охотники. Мегалиты Империи - Перумов Ник - Страница 5

Теперь они ехали, не расставаясь ни с оружием, ни с доспехами. Люди мэтра менялись наверху, всё сильнее завывал холодный ветер, облака начинали сеять лёгким снежком.

Мэтр Бонавентура был счастлив. Как только может быть счастлив истинный учёный, стоящий на пороге настоящего открытия. Смертельная схватка? Риск? Помилуйте, об этом он уже забыл. Он теперь вообще не подходил к любимому дивану и, напротив, не отходил от лабораторного стола – длинной и плоской каменной плиты настоящего гранита, неутомимо работая то пилой и скальпелем, то разливая бесчисленные жидкости по столь же неисчислимым пробиркам.

– Nomen Salvatoris![1] – выдохнул он, когда тьма уже совсем сгустилась, а дилижанс, в свою очередь, достиг привратных укреплений «стольного града Штирбера». – Посмотри сюда, дружище, ты только посмотри!

Мастер уныло вперил взгляд в ряд скляниц. Жидкости в них являли всю совокупность цветов радуги. Ему это, разумеется, ничего не говорило.

– И что? Ты забываешь, Джованни, я в академиях не обучался.

– Прости, – тотчас повинился мэтр. – Не хотел тебя обидеть; просто – просто я с таким не сталкивался – и никто не… в литературе нет ничего подобного…

– Джованни!

– И-извини. Я очень взволнован. Это же переворот, честное слово, настоящий пере…

– Джованни!!!

– Хорошо. Хорошо. – Толстяк отошёл наконец от стола, вернее, сделал один шаг к дивану. Волосы взъерошены, глаза горят. – Я вскрыл те округлые предметы, что служили этим несчастным головами. Взял пробы. Гипофиз, гипоталамус… и так далее. Мышечная ткань, стены изменённых сосудов. Измельчил и…

– Джованни, я тебя убью, честное слово, – пообещал мастер.

– Дружище, я… я не думаю, что это настоящие гууны. Точнее, это гууны, но не настоящие. Не совсем гууны. Нет, гууны, но… – Бонавентура подёргал себя за волосы, мучительно скривившись. – Я не вижу следа вампира в их carnem, в их плоти.

– То есть как? Гууны сотворяются посредством введения экскретов вампирьих желёз в кровоток и следовательно…

– Я не вижу вампирьей слюны. Saliva, её воздействие, отсутствует. Её следов нет совершенно. Их никто не кусал.

– Так как же они тогда вообще появились?

– Пока не знаю. Следы ихора несомненные, изменения в костной и мускульной ткани…

– Если ты хочешь сказать, что нападавшие на нас есть корявые уроды, способные порвать варана голыми руками, то я это и так знаю. Видел собственными глазами.

– Да. Да. Так вот, следы ихора есть, а иных признаков введения их посредством укуса – нет.

– Ну и что?

– Не догадываешься? – Бонавентура вперил в охотника горящий взгляд. – Их создали люди, а не вампиры.

– Чушь. Невозможно. Ихор упырей…

– Ихор упырей есть, но упыри их не кусали. В этом я уверен.

Мастер сидел, и слова алхимика постепенно обретали смысл.

– Кто-то… получил ихор вампиров… и сделал гуунов?

– И у этого кого-то мы оказались на пути.

– У кого?

– Есть немало созданий, кто желал бы моего… моей смерти, – гордо объявил Бонавентура. – Завистники. Нобилитет, не дождавшийся наследства. И так далее и тому подобное. Ну и вампиры, конечно же, но их мы в данном случае можем вычеркнуть.

– В таком случае эти завистники или не дождавшиеся наследства баронские сыночки сделали свою работу из рук вон плохо, – заметил мастер. – Вместо того, чтобы наброситься на нас разом со всех сторон, завалить дорогу брёвнами, зажечь карету и расстрелять из луков или арбалетов всех, кто выскочит, без особых фокусов устроили поури ведает что. Всех гуунов мы положили, сами отделавшись только синяками да порезами. Конечно, с фехтованием у этих бедолаг не очень, но и одна только сила, Джованни, она кое-чего да стоит!

Бонавентура почесал затылок.

– Об этом я пока не думал. Меня поразил сам факт – гууны, сотворённые не-вампирами! Представляешь, моя статья в самом начале выпуска, с особым предисловием и послесловием!

– Ты безнадёжен, – хмыкнул мастер.

– Прости. – Алхимик развёл руками. – Мы, учёные, очень тщеславны. Вещи, что не волнуют вас совершенно, для нас – основа основ. Но… ихор вампиров… я могу предположить, как это было. Уже давно ходят, например, слухи о том, что könig Fredericks имеет какие-то шашни с упырями. Во всяком случае, моя картотека укушений и выпиваний содержит куда меньше сведений из его владений, чем из королевств Войтека с Ребежцем или из княжества Предслава. И Фредерикс всегда привечал алхимиков, которые, скажем так, не поддерживали нашу борьбу. Кто, как ни маги Капитула, считал вампиров «частью естественного порядка вещей». Это, конечно, улики весьма косвенные, но с них уже можно начать.

– Но как они нас выследили? Или шли за тобой от самого твоего жилища, Джованни? Если уж отбросить вопрос, кто эти «они».

Алхимик вздохнул.

– Иногда пишут, что маленький камушек срывает с горы исполинскую лавину. Я долго был верным другом вам, охотникам. Быть может, это не прошло бесследно. Быть может, мой внезапный отъезд породил у кого-то панику, что я просто исчезну, скроюсь где-то. И этот кто-то отдал своим лакеям приказ действовать.

– На редкость бездарно действовать, должен заметить. За пригоршню серебра в харчевнях Любжева или Бржега можно набрать полсотни головорезов. Вопросов там не задают, задатки отрабатывают. Для чего такие сложности? Тем более здесь, где тебя знают?

Как раз в этот момент карета миновала подъёмный мост, опускную решётку, ещё одни ворота, и колёса застучали по неровной брусчатке Штирбера.

Мэтр Бонавентура любил путешествовать с комфортом. Он не скрывался – смысла нет, такую колымагу, как его карета, запомнит и стар, и млад; и потому выбрал, понятное дело, самую шикарную гостиницу Штирбера «Золотой крест».

После схватки на дороге люди мэтра подобрались, пристрожились. Варанов поставили отдельно от других, сами задав им корма из собственных запасов; носилки с учеником мастера занесли через заднюю дверь, не привлекая лишних взглядов; кучер Гюйфе тщательно обследовал чердак над их комнатами; Курт и Кевин не поленились слазить в подвалы, проигнорировав возмущение хозяина; Ингвар и мастер вышли в общий зал, в трактир, где по вечернему времени собралось не столь уж и малое общество.

Охотник и бывший ученик его погибшего друга молчали. Ингвар не задавал вопросов, ну а мастер тем более. Кто ушёл из их круга – тот ушёл. Его не осудят, но и обратно не примут, за малым исключением.

Таковым исключением предстояло стать магу Вениамину Скорре.

В «Золотом кресте» все сидели, ходили и стояли с оружием. Можно было подумать, что город готовится отражать вражеский штурм.

– Смотри в оба, – напомнил охотник Ингвару, но тот в понуканиях не нуждался.

– Один раз повезло, – проговорил он, окидывая взглядом компанию из полудюжины горцев с крайнего северо-востока в их меховых юбках-килтах. Горцы таскали на плечах длиннющие двуручные мечи, больше чести ради, ибо драться такими в трактирной тесноте весьма неудобно. – Второй раз может и не выйти.

За дверьми трактирной залы послышались голоса, какая-то возня, потом что-то с треском лопнуло, в узких окнах вспыхнул яркий свет, словно на улице взорвалась карнавальная шутиха.

Мастер взялся за самострел, скосил взгляд на Ингвара – тот уже успел обнажить меч.

Двери распахнулись. Здоровенный вершник в мохнатой медвежьей шапке почтительно придержал створку. Вошла девушка в коротком меховом тулупчике и шароварах, привычных тем, кто живёт в областях Академии магов; пальцы её скрывались в рукавах и мастер готов был поклясться, что прячутся там отнюдь не цветные варежки.

– Цайнопка, – вдруг шепнул ему на ухо Ингвар.

– Цай… что?

– Не слыхали? Это в Империи Креста, монастырь такой. В честь святой Цфетани Цайн. Берут туда молодых девиц, бесприданниц, внебрачных, подкидышей. И делают – телохранительниц.

– Много ты знаешь, Ингвар.