Просьба Азазеля - Орловский Гай - Страница 3

– Я знаю одного из ваших ангелов, – проговорил Азазель ясным голосом, – который тоже сбежал и живет здесь, среди людей!

Отвращение передернуло Михаила с такой силой, что лязгнули зубы.

– Врешь, – произнес он карающим голосом. – Одно дело – сбежавший из ада демон, другое – светлый ангел!

– А ты проверь, – сказал Азазель очень серьезно. – Проверь!..

Михаил нахмурился.

– Говори, кто это.

Азазель чуть перевел дух, заговорил уже свободнее:

– Так не делается. Я скажу, а ты сразу забросишь меня в ад. Нет, давай по-честному!.. Если я соврал, в то же мгновение забрасываешь в ад. Если сказал правду, остаюсь…

Михаил нахмурился.

– Да ни за что.

– Понял, – сказал Азазель быстро. – Правила и устав караульной службы, что выше нас всех и на чем держится мир, не позволяют. Но тогда на время. Скажем, на год?… Что для нас, бессмертных, время?… Что год, что тысяча лет…

Михаил покачал головой.

– Нет.

– Тогда на месяц, – сказал Азазель. – Ладно, ты все так же несгибаем и непокобелим, как Александрийский столп, вижу. Неделю!.. Или я ни слова.

Михаил смерил его испепеляющим взглядом.

– Хорошо. Даю слово. Говори, и если не соврал, разрешу тебе находиться здесь еще целую неделю. Но под моим присмотром. Я тебе не верю, Азазель.

Азазель расслабил напряженные мышцы, вздохнул и сказал совсем другим голосом:

– Сейчас поедем к нему, у меня новенькая «Тесла». Или предпочел бы туда во мгновение ока?

Михаил покачал головой.

– Уже понял насчет… всплеска. Поедем на твоей колеснице.

Азазель проговорил заинтересованно:

– Точно? Уже интереснее, раньше ты не отличался сообразительностью… Пойдем. Сири, запри дом и никого не пускай!

В комнате прозвучал милый женский голосок:

– Принято.

Азазель хлопнул себя по лбу.

– Погоди, тебе нужно чуть-чуть приодеться. Давай я тебе помогу…

Михаил не успел возразить, как Азазель повел перед ним ладонями. Михаил ощутил, что костюм на нем сидит как-то удобнее, на запястье появился ремешок из дорогой кожи с непонятной вещью, ах да, это здесь называется часами, а башмаки изменили как цвет, так и фактуру.

– Готово, – сказал Азазель.

Входная дверь распахнулась перед ними сама, Михаил оглянулся.

– У тебя в квартире демон?

– Да, – ответил Азазель легко. – Мелкий. Очень мелкий.

Михаил нахмурился.

– Странно, я его не увидел.

Азазель рассмеялся чему-то, Михаил вышел за ним, на просторной площадке распахнулись дверцы в странно небольшую комнатку. Азазель шагнул туда первым, Михаил с колебанием вдвинулся следом.

– Первый, – сказал Азазель.

Михаил не понял, что он сказал и зачем, но спросить не успел, пол словно рухнул, страх пробежал по телу, но Азазель спокоен, и Михаил постарался не выказывать тревоги.

Когда дверцы ускользнули в щели, Азазель снова вышел первым, Михаил старался не показывать изумления, очутившись в просторном зале уже внизу, судя по ощущениям, хотя окон нет, свет здесь неестественно яркий, под стенами и в центре выстроились в несколько рядов блистающие автомобили.

Азазель взмахнул рукой, один мигнул фарами и послушно выкатился навстречу.

– Оба сиденья, – произнес Азазель.

Автомобиль распахнул дверцы с обеих сторон, Михаил всмотрелся настороженно, но с виду груда из металла, кожи и непонятных материалов, присутствия демона не чувствуется.

Азазель сказал понимающе:

– Михаил, мир меняется быстро. Садись.

Сам он опустился на сиденье слева, как тот дальнобойщик, а Михаил сел уже привычно справа.

– Пристегнись, – велел Азазель, а когда Михаил только нахмурился, сам дотянулся до ремня на его стороне, обхватил им Михаилу грудь, сунул кончик вниз между сиденьями, там щелкнуло, и Михаил ощутил, что ремень не дает ему наклоняться вперед.

– Думаешь, – буркнул он, – эта ловушка меня удержит?

– Михаил, – сказал Азазель с досадой. – Как же много тебе предстоит узнать…

– И знать не хочу, – отрезал Михаил. – Дольше, чем неделю, я здесь не проторчу. Да и то, если ты не соврал, ты же Азазель, для тебя врать и хитрить – радость и счастье.

Азазель включил зажигание, сразу же со всех четырех сторон зазвучала громкая музыка, автомобиль легко сдвинулся с места.

Азазель начал выруливать в сторону выхода из подземного зала, Михаил проговорил с великим раздражением:

– Да останови ты эту мерзкую музыку! Или вы, демоны, без нее жить не можете?

Азазель нехотя подвигал пальцем по экрану на панели авто. Там замелькали картинки, лица пестро одетых людей с музыкальными инструментами в руках, дьявольски омерзительными даже с виду, но отвратительно визгливые звуки стали тише, а потом оборвались вовсе.

– Думаешь, – сказал он покровительственно, – мы ее придумали?… Нет, это люди, все люди. Но интересная мысль, благочестивая музыка тоже не исчезла, хотя, честно говоря, и не развивается. Надо тебя будет завезти в какой-нибудь из храмов по дороге… Послушаешь органную, детский хор, хоралы… Ух ты, как этот гад нас подрезал!.. Люблю лихачей. Недолго живут, зато красиво.

– И в ад попадают первыми, – буркнул Михаил. – Как только по их вине гибнут люди. Или даже получают увечье.

– Это да, – согласился Азазель, – но люди любят лихость, хотя это от слова «лихо». Говорят еще «бедовый», хотя беда тоже все-таки плохо… но у людей – странные существа – это похвала.

Автомобиль пронесся по изогнутой дуге наверх, там выметнулся под открытое небо. Азазель быстро вырулил между высотных домов на дорогу, Михаил смотрел в окно с содроганием, по обе стороны отвратительно огромный город, страшный и пугающий, дома куда выше и чудовищнее, чем Вавилонская башня, царапают плоскими крышами низко ползущие тучи, все здания с прямыми стенами, что непонятно, как только выдерживают свою исполинскую тяжесть.

Небо неприятно темное, на востоке в зловещих тучах, солнце пытается пробиться то через одну, то через другую, не получается, только в щелях на короткое время прорывается золотой блеск, а затем снова за темным занавесом плывет светлый диск.

По невероятно высокому и длинному мосту проскочили на другую сторону реки, а дальше видны еще такие же мосты, похожие на римские акведуки, только намного выше, ажурнее, сотканные из неведомых материалов, увешанные гирляндами ярких светильников, крохотных, но дающих слепящий свет.

Азазель косился на него с некоторым удивлением.

– Ты что, всего этого не видел?

Михаил пробормотал:

– Видел, но издали не так отвратительно. Сверху смотришь, как на гниющее болото, но сам высоко и знаешь, что чист.

На той стороне реки дома еще выше, везде яркие и развратно одетые люди, а когда Азазель приостановился перед перекрестком, зачем-то кивнул на светильник с тремя круглыми окошками: красным, желтым и зеленым, к автомобилю подошли две смеющиеся женщины, молодые и хорошо одетые, от них пахнуло дорогими благовониями.

Одна наклонилась, крикнула задорно в окошко:

– Мальчики, айда с нами в клуб!

Михаил поспешно отодвинулся, женщина в изумлении вскинула брови, Азазель сказал поспешно:

– Девушки, мой друг чистый метросексуал… или асексуал? Да-да, асексуал!

Женщина заявила уверенно:

– Я любого асексуала и даже несексуала сделаю сексуалом! Разница только в затраченном времени.

– Я быстрее, – сказала авторитетно ее подруга. – Ты слишком по старинке, а я по науке. Парниша, пойдем, угощу тебя кофе. Плачу я, не беспокойся. Обожаю ребят, которые ломаются.

Вторая хихикнула:

– Это так возбуждает!

Сзади их автомобиля нетерпеливо бибикнуло, Азазель крикнул:

– Все-все, идем!

Автомобиль рванулся вперед, Михаил сказал с отвращением:

– Продажные женщины. Похоть, разврат, сластолюбие…

– Гм, – ответил Азазель, – вообще-то прав, но в одном ошибся.

– В чем?

– Мир изменился, – пояснил Азазель. – Ты не слышал о безусловном базовом доходе, верно? Продажных женщин не осталось. А эти сами могут заплатить. Любительницы съема на ночь. Кто-то ищет острых ощущений, кто-то мстит мужу, кто-то развлекается…