Жили-были
(Русские народные сказки о боге, черте, и попе, и хитроватом мужике) - Круглов Юрий - Страница 32

Она пошла, привела ему лошадку. Он сел, за город поехал; выехал, сдернул с лошадки кожу, бросил на поле: «Ешьте, сороки да вороны, от царя подарок!» А сам кликнул своего коня: «Эй, Сивко-Бурко, вещий Воронко! Встань передо мной, как лист перед травой!» Конь прибежал, встал как вкопанный. Иван в правое ухо влез, в левое вылез, сделался опять красавцем-молодцем. Вскочил на коня и поехал.

Едет, видит: ходит олешек — золотые рожки. Зятья вокруг ездят, а подъехать и близко к нему не смеют. Иван сразу подъехал да нагайкой стал олешка по полю гонять. Гонял, гонял — олешек встал, не шевелится. Иван слез с коня, раскинул шатер, привязал к шатру коня и олешка, сам зашел в шатер, повалился спать. А зятья едут, увидели шатер и олешку, подъехали и думают, как бы купить у Ивана олешку — золотые рожки. Зашли в шатер, разбудили Ивана и говорят: «Продай нам олешку — золотые рожки!» Иван отвечает: «Не продажный олешка, а заветный». — «А велик ли завет?» — «С ног по пальцу». — «А что, — говорят зятья, — можно отдать! В бане не снимать чулок — и не заметит никто…» Отсекли по пальцу, Иван пальцы завернул в бумажки, положил в карман и отдал им олешку — золотые рожки. Сам сел на коня и поехал. Коня отпустил, пришел во дворец, забрался на печку и спит.

Приходит жена, будит его и говорит: «Эх, Иван, Иван, ты опять спишь, а зятья привели олешку — золотые рожки! Гулянье во дворце идет». — «Пускай гуляют, — говорит, — а мне и не нужно!»

Через недолгое время получил государь опять известие: ходит в поле кобыла — золотая грива, а с ней сорок жеребят с золотыми гривами. Отправляет государь зятьев за этою кобылою с сорока жеребятами, жена приходит к Ивану и говорит: «Иван, поезжай с зятьями вместе, не сможешь ли поймать эту кобылу?» — «Ладно, — Иван отвечает, — я и без них поеду. Попроси у батюшки какую-нибудь лошаденку».

Жена пошла, привела лошаденку, он поехал на ней за город, содрал кожу и бросил на поле воронам да сорокам. Крикнул своего коня: «Эй, Сивко-Бурко, вещий Воронко! Встань передо мной, как лист перед травой!» Прибежал конь, он в правое ухо влез, в левое вылез и сделался опять красавцем молодцем. Вскочил на коня, поехал к бондарям, заказал сработать две бочки. Поехал к кузнецам, заказал сковать три прута. Все это ему приготовили. Он бочки повесил коню на бока, а прутья в руки взял и поехал в поле.

Едет, видит: кобыла — золотая грива и сорок жеребят с нею ходят по полю; кобыла близко к себе никого не подпускает: копытами бьет, зубами рвет— страшное дело! Государевы зятья из-за кустиков выглядывают, не смеют и показаться ей!

Иван сразу же припустил коня на кобылу, а она уши опустила и направилась на коня, хотела его зубами разорвать за бока, но схватила только бочки. В это время Иван и начал ее прутом пороть. До того порол — два прута изломал, схватил третий. Тогда кобыла остановилась как вкопанная. Иван слез с коня, раскинул шатер, поставил кобылу и коня к шатру (и стоят они как все равно жили вместе), сам зашел в шатер и опять завалился спать. Подъехали зятья к шатру и думают, как бы купить у Ивана кобылу с жеребятами. Вошли в шатер, разбудили его и говорят: «Продай, молодец, кобылу — золотую гриву и сорок ее жеребят. Что хочешь бери, только отдай нам ее!» Иван отвечает: «Не продажная она, а заветная». — «Велик ли завет?» — спрашивают зятья. — «Из спины по ремню выкроить». Они и говорят: «Если не снимать рубашек в бане, никто и не заметит». Иван выкроил у них по ремню из спины, завернул в бумажки и положил в карман. Отдал им кобылу с сорока жеребятами: сам сел на коня и поехал ко дворцу. Приехал, поставил коня ко крыльцу, зашел к себе и повалился спать.

Вдруг его жена идет, видит: у крыльца стоит тот конь, на котором в первый раз она видела своего жениха. Обрадовалась, вернулась к папаше и говорит: «Папаша, иди посмотри! У крыльца стоит конь, на котором в первый раз приезжал жених мой!»

Государь пошел, увидел коня. Зашли они в комнату: спит здесь красивый молодец крепким сном. Государь стал его будить, разбудил и спрашивает: «Откуда ты, добрый молодец?» Иван отвечает: «Что вы, папаша! Разве не узнаете: я — ваш зять Иван! А где же, — говорит, — ваша кобыла — золотая грива и сорок жеребят?» — «А вот сейчас встречать пойдем!» — «Ладно, — говорит Иван. — Идите встречайте, а мне нужно уснуть».

Приезжают государевы зятья, приводят кобылу с золотою гривою и сорок жеребят. Государь сделал великолепный бал. Кобылу — золотую гриву, сорок жеребят с золотыми гривами, олешку — золотые рожки и свинку — золотую щетинку пустили в сад. И вот все ходят, смотрят, любуются ими. Гулянье идет весело, только одного Ивана нет. Государь и говорит: «Ну-ка, дочка, иди-ка веди супруга! Хотя и не служил он, не доставал, а все-таки раз надо пригласить на бал».

Побежала жена, будит Ивана: «Иван, вставай! Папаша просит на бал пожаловать, гуляют уже весело!» Иван встал, умылся, утерся полотенышком, учесался и пошел со своей женой к папаше на бал. Заходит, поздоровался со всеми гостями, посадили его за стол. Сидит Иван за столом, и стал немножко уже весел, и говорит такое слово: «Папаша, позвольте у вас спросить: объяснили ли ваши зятья, как достали они свинку — золотую щетинку, олешку — золотые рожки и кобылу — золотую гриву с сорока жеребятами?» Государь отвечает: «Они мне объяснили так, что все достали своей храбростью». Говорит Иван: «А снимают ли они за столом с рук перчатки?» Тут же все посмотрели на них, а они за столом в перчатках. «Снимите-ка у них с рук перчатки!» — приказал Иван. Сняли у них с рук перчатки, а на руках у них по пальцу нет. Вынимает Иван из кармана две свернутых бумажки, развернул — а в бумажках их пальцы. «Вот это, — говорит, — плата за свинку — золотую щетинку! Ну, а снимают ли они в бане чулки с ног?» Тут один выискался: «Я видел, — говорит, — в бане они в чулках парились!» — «Снять у них чулки с ног!» Сняли чулки, а у них по пальцу на ногах нет! Иван вынул их пальцы в бумажках из кармана, развернул и говорит: «Вот это плата за олешку — золотые рожки! Ну, а в бане снимают ли они рубашки?» Тут выискался еще один: «Нет, не снимают! Сегодня в бане мылись — рубашки они но снимали!» — «Снимите с них и рубашки!» Сняли с них рубашки, а у них по ремню выкроено из спины! Иван вынул из кармана две бумажки, развернул. «Вот это, — говорит, — плата за кобылу — золотую гриву и сорок жеребят! Все это они купили у меня, а не сами достали!»

Тут государь призвал палачей и приказал взять этих зятьев, отвести и повесить за неправду. А Ивана наградил полцарством. И стал он жить со своей женой хорошо.

И сейчас живет.

Иван Дорогокупленный

Жил-был старик со старухой. На старости лет бог им дал сына. И думают: «Какой бы его науке научить, чтоб хорошо ходил, легко работал, сладко ел?» Старик искал таких мастеров: нигде нет. «Пойду я, — говорит, — старуха, поведу его на базар». Взял он с собой хлеба и взял на дорогу денег.

Шел старик, шел, сел отдохнуть да по старости лет и говорит: «Ох, устал!» Вдруг выходит к нему старик-волшебник: «На что ты меня кличешь?» Старик говорит: «Я тебя не кликал, я не знаю, что ты за человек!» Он говорит: «Меня зовут Ох, а ты сказал: „Ох!“ Куда мальчика ведешь?» — «Вот хочу отдать его в науку, чтоб хорошо было ходить, легко работать, сладко есть». — «Отдай его мне: у меня легко работать, хорошо ходят, сладко едят; за мою науку денег мне дай один рубль». Отдает старик деньги и мальчика. «Где же, — говорит, — мне тебя искать?» — «Через год приди на это же место, сядь и скажи: „Ох!“ — я перед тобой и буду. Когда узнаешь сына, возьмешь, не узнаешь, еще рубль отдашь на другой год». Старик пошел домой и рассказал своей старухе, что с ним было.

Проходит год. Берет старик рубль денег, идет на то же место. Пришел, говорит: «Ох!» А Ох перед ним стоит и говорит: «Что, старик, за сыном?» — «За сыном». — «Пойдем за мною!» Привел его в трехэтажный дом, напоил, угостил. И выводит он двенадцать жеребцов: единомастные все, волос в волос, рост в рост. Нельзя сына узнать никак. «Узнавай, — говорит, — сына, сын твой тут!» Старик смотрел, смотрел, не смог узнать и говорит: «Нет, не узнаю». — «Когда ты не узнал сына, давай еще рубль денег и оставляй его на другой год». Отдал старик деньги, пришел домой, рассказал все старухе.