Иномирянка для министра (СИ) - Замосковная Анна - Страница 98

Раввер вскинул брови:

– Если хочешь…

Зажмурившись, я вообразила костяного шестикрылого дракона метра четыре ростом. И с тремя головами. С красными глазами, огромными клыками и дыханием, от которого… Нет, ядовитого дыхания не надо, там же полицейские. И в таком виде он должен встречать всех родственничков.

Мягкая ткань коснулась моих рук. Я открыла глаза. Закутанный в махровый халат Раввер пытался надеть на меня сорочку:

– Пожалуйста, прикройся, иначе…

Краснея, я нырнула в сорочку. Раввер скользнул по мне ласкающим взглядом и, тихо вздохнув, взял под руку.

– Пойдём спать.

Он откинул для меня одеяло. Дождался, когда я лягу и только тогда сам опустился на постель. Придвинулся, обхватывая меня. Я перевернулась на бок, и он прижался к моей спине.

– Прости, что втянул тебя во всё это, – прошептал Раввер.

Я ощутила на плече крыло химеры, та пискнула совсем близко, зашуршала крыльями, а когда успокоилась, стало слышно ровное дыхание Раввера. Я мягко сжала его расслабленную руку, но он не ответил… спал.

И кажется, сон сейчас ему нужнее разборок с родственниками.

Закрыв глаза, я тоже ждала сна. А мысли всё крутились. На душе было тепло, я чувствовала себя на месте. Сколько себя помню, была я никому ненужная и нелюбимая, всегда не к месту, лишняя. А так хотелось, чтобы и меня любили, оберегали, самой любить, заботиться, оберегать. Желание это проявлялось так сильно, что всем, с кем пыталась сблизиться, я казалась слишком назойливой. А Равверу – нет.

Ему-то я, наверное, подхожу: ему не хватает заботы и любви, которой в моём сердце так много. И он, чувствую, мог ответить взаимностью, если его отогреть, позволить раскрыться. Как от него уйти, если он словно моя вторая половинка, если он нуждается во мне, как и я в нём?

Так мало времени прошло здесь, в его доме, а я уже жизни без Раввера не представляла. Лежала с закрытыми глазами и как наяву видела его лицо, и его руки, и его тело, словно знаю его много лет.

До ломоты в теле хотелось каждую ночь спать с ним так, и прижиматься к нему, и не отпускать. А придётся. Из-за проклятия надо оставить Раввера… Почему жизнь так несправедлива? Что делать со своей любовью? Как существовать дальше?

Я потянула ладонь Раввера, чтобы ощутить более крепко его объятия, он зашевелился во сне, прижал меня сильнее, дышал на ухо. Так хорошо, так тепло на душе. Лучше утром не проснуться, чем уйти и снова остаться одной…

***

Пробуждение было мягким и больше походило на сон. Слишком уж приятные ощущения бродили по телу, мягкая расслабленность прокралась в мышцы и мысли. И кровать уютная такая, словно я в объятиях тёплого нежного существа. Не хватало Лены рядом, чтобы обнять её, зарыться носом в волосы.

Кровать прогнулась, Лена осторожно забралась под одеяло, прильнула к моей груди, принося свой запах, смешанный с запахом трав для питья.

Думать о том, сколько сейчас времени, совершенно не хотелось. Я обнял Лену и попытался снова провалиться в сон, сбежать от этой реальности, в которой надо столько всего сделать, о стольком думать…

Я призывал сон, но он не приходил в пьяное от расслабленности тело. Может, это ощущение – состояние после хорошего отдыха? Я так давно не отдыхал по-настоящему, что забылось, каково это – выспаться.

Открыл глаза. Светлая макушка была так близко от губ, что я не удержался, наклонился и поцеловал. Хотел спросить, сколько времени, но не стал нарушать очарование момента.

Лена запрокинула голову, взглянула в лицо:

– Как ты?

– Отдохнул. Спасибо, что сберегла мой покой.

Она слегка улыбнулась, глаза заблестели. Какое счастье, что в её спальне нет окон и можно верить, что ещё раннее утро.

Зажмурившись, я прижал Лену к себе, на этот раз затянутая лубком рука не отозвалась тупой болью, и от этого ещё больше казалось, что всё налаживается.

Где-то там, за стенами, возможно, рушился мир, а я нежился в благостной тишине. Мне нравилось спокойствие Лены, с каким она приняла мой рассказ и сейчас лежала рядом, не напоминая о неприятном.

Я сам себе прекрасно напоминал. Напоённая смертями магия урчала в груди сытым зверем, снова заставляя усомниться, были ли убийства необходимы или она ослепляла меня и толкала на крайние меры?

Опять я задумался о похитителях магии и нашем обществе… Мы далеки от совершенства, но вряд ли мстительные безумцы могли стать лучшими управителями, чем длоры. А после столь основательного прореживания наших рядов как бы действительно не пришлось восполнять недостаток служащих простолюдинами.

Всё, я думал о службе, значит, пора вставать.

Я приподнялся на локте, Лена вновь посмотрела мне в лицо:

– Ты в порядке?

– Да…

Она явно ждала от меня вопросов. Может, о том, сколько сейчас времени? Но я так не хотел знать.

– Есть хочешь? – Лена накрыла ладонь моей больной руки.

Снова опустившись на постель, я взял её за браслет, чуть провернул, выискивая среди путанных узоров трещину. Её след обнаружился не сразу: маленькая зазубрина на кромке, слабый росчерк кривоватой бороздки. Похоже, лубок можно снимать.

Я провёл по нему пальцем, обращая в Тлен.

– Не рано? – удивилась Лена.

– Император ускорил восстановительные способности моего организма. – Я осторожно сжал и разжал пальцы. Боли не было. – Так что всё в порядке.

– Похоже, вы с императором хорошо взаимодействуете.

– У нас взаимодополняющая магия. Поэтому моя семья всегда выступала телохранителями императорской.

– Но ты нарушил эту традицию… – Лена провела кончиками пальцев по моей щеке, и сердце забилось быстрее, мысли перескочили с её слов на ощущения: это тёплое прикосновение, её дыхание на моём лице, упавшие на грудь светлые волосы.

Вдруг стало тяжело дышать от накативших эмоций, от смеси нежности и страха перед этой стремительно возникающей привязанностью. Я заворожено смотрел, как расширяются зрачки Лены, и моё сердце ускоряло бег. Я задыхался от чувств, я уже забыл, что можно так ярко переживать чью-нибудь близость, и это подкашивало, выбивало из колеи… пугало.

Страх стал таким сильным, что невыносимо хотелось отскочить, а пальцы уже пробирались в мягкие волосы Лены, тянули к себе. Ведь так же сильно, как убежать и не чувствовать, я хотел обнять её и наслаждаться этой бурей бессмысленных, но таких приятных переживаний.