Иномирянка для министра (СИ) - Замосковная Анна - Страница 94

Теталард выдавил смешок:

– Рад, что у тебя проснулось чувство юмора, – поднявшись, он направился к двери.

– Зачем ты вчера приходил?

– Да так, – остановился Теталард и отмахнулся. – Пустяк, я уже всё решил. Не стоит внимания.

Раз пришёл ко мне, значит, внимания стоило, но сейчас я позволил ему уйти.

Снова остался один в кабинете, придавленный невидимой плитой. Я же спешил сюда, отказавшись от объятий Лены, от нормального завтрака. У меня много дел, но я ни одного не мог вспомнить.

Накопившаяся усталость давала о себе знать, её часом сна не вытравишь.

Разговор с Хоблом заполонил мысли.

Прокручивался снова и снова. Я накрыл папку с документами против Эрджинбрасских ладонью. Они принадлежат к большому, сильному роду, связанному кровью со многими могущественными длорами Алверии.

А за мной – только император.

Я постарался отогнать неожиданно острое чувство одиночества и оторванности от своего рода. Не время для него!

На ночном допросе глава рода Эрджинбрасских Садор утверждал, что его этими документами шантажировали, но сейчас, по здравому размышлению, кажется невероятным, что их ветвистый род оказался под пятой одного человека.

К тому же все эти обвинения в хищениях армейских средств действительно опасны стали лишь после сокрушительного поражения в Черундии, нападения на императора и беспорядков. Всего несколько дней назад газеты даже за деньги не взяли бы тему в печать.

Может, Эрджинбрасских шантажировали тем, что документы попадут ко мне? Но Хобл почти открыто сказал, что мне не победить. К тому же Эрджинбрасские в обычное время могли бы тщательно контролировать моё окружение, чтобы документы не передали.

Не исключено, что шантаж именно этими бумагами имел место, но должно быть что-нибудь ещё. Что-то опасное или выгодное, иначе Садор Эрджинбрасский не стал бы терпеть контроль над собой годами.

Чем его на самом деле взяли?

Могли ли Эрджинбрасские участвовать в убийстве Какики?

Слишком много вопросов. Слишком много непредсказуемых последствия для страны. И для меня.

***

Раввер сказал, что ситуация стабилизировалась, а всё равно казалось, вот-вот произойдёт страшное. Я сидела в библиотеке, разложив на столе планы дома в целом и каждого этажа по отдельности, изучала их, но постоянно смотрела на браслет. Как жаль, что нельзя было поехать с Раввером.

Интересно, а нормальные жёны имеют право являться к мужу на работу? Или это табу?

Погладив шершавый лист бумаги, я поднялась и отошла к окну. Столицу отсюда не видно, только фигурные крыши соседних домов. Всё казалось умиротворённым, тихим, но я сердцем чувствовала: что-то происходит.

Тихо зашуршали крылья химеры, она пискнула, призывая меня вернуться в кресло, на спинке которого спала.

– Сейчас, – отозвалась я.

Химера недовольно заворочалась, но больше не пищала.

Браслет резко потеплел, я вскинула руку: завитки узора почернели, призрачные фигурки шевельнулись, и чернота стала впитываться в остывающий металл.

– Что? Саранда, что случилось? – Голос сорвался.

Дух возникла передо мной.

– Так браслет отзывается, когда сила хозяина поглощает чью-нибудь жизнь. С ним всё в порядке, хотя…

– Что?

– Должность хозяина не предполагает убийств.

Я опять развернулась к окну:

– Да что там происходит?

Собственный ответ на этот вопрос мне не нравился: на Раввера напали. Иначе зачем ему убивать? Он же министр внутренних дел, он должен заниматься бумагами, а не сражаться.

Силясь унять беспокойство, я прошлась по кабинету. Всё поглядывала на браслет, но он оставался прежним. Значит, Раввер жив. Какая бы беда с ним ни приключилась, он справился.

Походив, я вернулась в кресло. Цепкие лапки тут же опустились на моё плечо, перепончатые крылья окутали шею и грудь, и стало спокойнее, легче дышать.

– Почему вы так переживаете за хозяина? – спросила Саранда.

Повернувшись к ней, я уточнила:

– А почему я не должна переживать?

– Если он умрёт, проклятие вас не затронет, и вы сможете вернуться домой.

Она права, меня должна устраивать смерть Раввера, но… Сердце болезненно сжалось. В мысли хлынули потоки образов из кошмара, в котором Раввер умирал разными мучительными способами. Не желала я ему такого. Даже страшно представить, что он может не вернуться, что раз – и его не станет…

– Дома меня никто не ждёт, – рассеянно отозвалась я. – А Раввер…

Умолкла, потому что не знала, как объяснить, как выразить свои чувства – нелогичные, во многом необоснованные, но такие всепоглощающие.

Мы ведь и знакомы всего несколько дней, а Раввер врос в сердце, и лишиться его – всё равно, что оторвать часть себя. И если мы расстанемся, отдушиной будет знать, что Раввер в порядке. А если он погибнет… от одной мысли об этом в душе разверзалась холодная парализующая пустота.

Нет, даже думать не хочу, что Раввер может умереть.

После обеда я выбирала в гардеробе платье попрактичнее. По браслету пробежала рябь, и в голове зазвенело. Пошатнувшись, я ухватилась за перекладину.

– А это что такое? – я прислонилась к стене и оглядела браслет, но на нём была лишь старая, почти стянувшаяся трещина, оставленная переломом руки.

Саранда вынырнула из платьев:

– Не знаю.

Да сколько можно находиться в неведении, тупо ждать? Меня охватил гнев.

– Почему не знаешь?! – я стукнула платья. – Почему никто ничего не знает?! Почему он ничего не рассказывает?!

– С жёнами не принято говорить о службе. Но вы несправедливы: хозяин говорил с вами о делах.

– Я хочу знать, что с ним происходит, – я старалась успокоиться, подавить страх и возмущение. – Хочу быть рядом!

– Дело жён – дом…

– Хочу иметь право приехать к нему и узнать, что с ним, – слёзы звенели в голосе, наворачивались на глаза.