Иномирянка для министра (СИ) - Замосковная Анна - Страница 36

— Туда, — я указал в сторону, направляя ящера к небольшому одноэтажному домику.

Разумеется, я не собирался прятать такую важную вещь в доме, подчиняющемся не мне.

Повозка остановилась возле двустворчатой массивной двери. Спешившись, я быстро снял охранные чары и вошёл в сумрак хозяйственной постройки. Для виду вдоль стен стояли банки с сухими удобрениями, садовый инструмент. Тени на полу всколыхнулись, открывая люк.

Родовой браслет нервно подёргивался в сторону дома, на периферии сознания тикал таймер, отмеряя оставшееся маскирующему заклятию время.

Люк сам откинулся в сторону, и падавший со спины свет лёг на серые ступени.

— Поднимайте и несите, — велел я.

Зашуршала ткань откидываемого полога. Тени людей плясали на крыльце. Запястье под браслетом кололо. Спускаясь в подвал, я разрядами тока зажигал лампы в выемках стены.

Сзади шуршали подошвы офицерских сапог, доносилось сопение. Ощущение нереальности происходящего стало болезненно-острым. Казалось, из сумрака выступит Талентина. Или Эваланда. А может Миалека или Нейзалинда.

Шаг за шагом я спускался вниз, и тьма растворялась, уползала от жёлтых источников света в стене.

Тряхнул головой, и мир приобрёл относительную целостность, ясность. Виски давило болью.

— Ещё немного, — предупредил я.

Сопение за спиной усилилось.

Мы вышли в коридор. На другой его стороне была лестница в дом. По правую сторону за дверями скрывались спальня и рабочий кабинет-библиотека. Я отворил первую левую дверь.

— Сюда.

Офицерам пришлось повозиться, чтобы втащить огромный кристалл, казавшийся сгустком тьмы благодаря маскирующему заклятию. Когда они, наконец, положили его на обеденный стол, я вернулся с ними наверх и спустился с ними назад, и так ходил, пока все до последнего осколки кристалла родовой магии Какики не оказались сложены на полу комнаты в моём подвале. Позже я переложу их, а сейчас…

Думать о ждавшей меня внизу находке было так тошно, что перехватывало дыхание.

Офицер что-то говорил. Пришлось сосредоточиться, чтобы понять, он спрашивает:

— Будут ещё распоряжения?

— Молчите об увиденном. И заберите повозку.

Офицеры вскочили в сёдла ездовых ящеров. Старший велел подчинённому подхватить ящеров повозки под уздцы.

Я смотрел на них, но видел рывками, словно на мгновения сознание меня покидало, а потом возвращалось, чтобы осмотреть спины офицеров. Открывшиеся ворота. Исчезающую за ними повозку. Снова закрытые ворота.

Браслет дёргал всё настойчивее.

Я вошёл в домик, наложил запирающие заклятия. Садовый инструмент и банки отбрасывали причудливые тени. Люк за мной закрылся сам, слился с полом. Спускаясь вниз, я гасил светильники, пока не оказался в абсолютной темноте.

И в этой тьме так удобно было ничего не видеть…

Вдохнув и выдохнув, я прошёл вперёд, сразу отыскал нужную дверь и, зайдя в комнату, иногда служившую столовой, щелчком электрического разряда запалил фитиль.

Жёлтый свет озарил кристаллы, с которых несколько минут назад спала маскировка. Обычной лампы мало, чтобы высветить то, что скрывалось в цельном кристалле, но достаточно, чтобы увидеть куски мумифицированного тела в разбитом источнике Какики.

Я обошёл страшную находку кругом: пальцы, стопа, локоть, фрагмент грудной клетки, обтянутый кожей череп. К горлу подкатила тошнота, но я подавил её. Браслет тянул к жене, но я держал его свободной рукой и ходил, ходил кругами, словно это могло изменить, как-то исправить то, что я видел.

Не выдержав, я поднёс лампу к цельному кристаллу, высвечивая застывшую в его сердцевине мумию.

Я желал бы вразумительно её объяснить, но все попытки дать вплавленным в источники трупам благообразное объяснение разбивались о мелькнувшую и укоренившуюся мысль: существа в сердце источника — они как духи бездны, привязанные служить в доме длоров. Эти мумии — источники нашей магии, нашего могущества.

Кто эти мёртвые?

Кто запечатал их в кристаллы?

Возле моих ног лежала сморщенная кривая кисть руки. Я отступил. Ещё на шаг. Пятился, пока спина не упёрлась в стену. Сердце глухо, тяжело колотилось в груди.

Я хотел верить, что в кристалл… после смерти поместили тело основателя, но основателями рода были мужчины, а мумия в кристалле Какики — женщина.

— Что всё это значит? — я сполз по стенке.

Свет играл на острых гранях осколков.

Духота давила. Дышать становилось труднее. Браслет вибрировал. Сражаясь с его давлением, я сорвал галстук и расстегнул воротник. Вдыхал, но лёгкие оказывались принимать воздух.

Зажмурившись, я пытался дышать.

Но мысли одолевали, догадки меня не отпускали.

Трупы в источниках скрывали намерено.

Способ создания источника тоже скрывали.

Не объяснили трупы какой-нибудь легендой, а именно скрывали. Значит, знание о телах внутри кристаллов опасно. А какая самая большая опасность могла заставить это утаить? Опасность того, что это знание даст возможность либо уничтожить, либо повторить источники магии.

Часто, поверхностно дыша, я заставил себя посмотреть на труп, разорвавшийся вместе с кристаллом Какики, вплавленный в него.

Могло ли создавшему целый мир богу понадобиться начинять кристаллы трупами, чтобы даровать магию?

Горькая усмешка скривила губы: ни за что не поверю, что всесильному существу для реализации задумки нужна такая пошлость, такая гадость.

Но если не бог, то кто создал источники?

И за какие заслуги глав рода наградили такими дарами?

Не потому ли запрещено без дела взывать к разумной сути магии, что взывающий пробуждает сознание такой вот мумии? Запрет тем более обоснован, что мертвец может рассказать о своей судьбе. Хотя я, если бы желал сохранить тайну, наложил бы на мёртвых контрактное заклятие умолчания…

Моя рука поднялась вслед за браслетом. Он рвался, торопил вернуться в дом.

Нужно что-то решить хоть с этим.

Отталкиваясь от стены, я поднялся и тут же согнулся пополам. Казалось, у меня перерезали сухожилия, и кости расползаются, я весь рассыпаюсь на детали, как марионетка.

Браслет жёг. Оплавлял кожу запястья, вгрызался в кости и тянул прочь из этой проклятой комнаты, прочь от трупов, о которых я ничего не хотел знать.