Иномирянка для министра (СИ) - Замосковная Анна - Страница 24

Мне хотелось оказаться в его руках. Но я молча приподнялась, села. Внутри толчками перекатывалась горячая кровь, в ушах звенело.

Раввер подошёл и более мягко спросил:

— Помочь?

По привычке собиралась ответить «Нет», но в порыве желания оказаться ближе к нему, ответила:

— У меня ноги дрожат.

Неспешно, будто каждую секунду ожидая отказа, Раввер наклонился и поднял меня на руки. Я прижалась к нему. Свежая рубашка пахла мускатным орехом с оттенком лаванды или чего-то похожего. Я вдохнула полной грудью, закрывая глаза и наслаждаясь внезапным и ярким ощущением безопасности. Сейчас я понимала, почему дети хотят оказаться на руках родителей.

Этот миг полёта в его сильных руках был краток. Раввер стал наклоняться, мои ноги коснулись тёплого дна набиравшейся ванной, его ладонь скользнула по спине, и Раввер отступил. Мне стало холодно.

— Вода наберётся и сольётся сама, будет наиболее комфортной для тебя температуры, — глядя в сторону, пояснил Раввер. — По твоему желанию на бортик выставятся все необходимые принадлежности. Это сушильщик, — он указал на скомканное полотенце на полке. — Он высосет воду из волос и с кожи. А это новая сорочка и более строгий пеньюар. — Теперь Раввер указал на лежавшие на стуле вещи. — Я поработаю в спальне. Чтобы не провоцировать чары, друг от друга лишний раз отдаляться не стоит. Если меня не вызовут по службе, пообедаем вместе и я расскажу больше о доме и его особенностях. Но если этого не сделаю я, всё разъяснят духи.

По коже бродили мурашки, вода быстро поднималась, охватывала икры.

— Духи? — я подняла намокшие подолы пеньюара и сорочки.

— Да. В домах глав рода прислуживают духи… — Он глубоко вдохнул. — Разреши мне выйти. Я ещё не до конца успокоился.

— Да, конечно, — прошептала я.

Я сама ещё не успокоилась. Раввер покинул ванную чеканным шагом. Затворил дверь.

Вода поднялась выше колен и остановилась. Постояв, я через голову стянула одежду и, бросив на стул, села в тёплую воду. Она охватила меня по шею. Я закрыла лицо руками и почему-то расплакалась. Слёзы текли, а я не могла их остановить.

***

Привалившись спиной к двери в ванную комнату, я выдохнул. Посмотрел на дрожащие пальцы.

Казалось, кровь готова вскипеть. Воздействие чар такой силы с Талентиной началось только через полгода неподтверждённого брака. На этот раз браслеты сразу начали творить что-то совсем непотребное.

Хотя эту поспешность можно понять: двенадцать лет я возглавляю род, а наследником не обзавёлся.

Я закрыл лицо руками и стал глубоко дышать, восстанавливая спокойствие, стараясь отгородиться от мысли, что за дверью за моей спиной находится прекрасная обнажённая девушка, обладать которой я имею полное законное право.

Мотнув головой, я направился к секретеру.

Единственное, что утешало в данной ситуации — несмотря на бурные поцелуи, в целом я мог гордиться своей выдержкой.

Глава 16

Отписанные каллиграфическим почерком слова отчёта о партиях и организациях столицы не складывались во что-то вменяемое. Знакомые имена, цифры как-то оседали в памяти, а связки и суть тонули в заполонивших разум обрывках мыслей и вспышек чувств.

Неопределённость давила, выбивала почву из-под ног, сводила с ума.

Слишком много вопросов, невыясненных обстоятельств.

Убийство главы рода Какики — дикое, немыслимое, совершенно необъяснимое — с одной стороны.

И с другой — Лена, девушка-загадка, своим присутствием здесь сделавшая мою жизнь непредсказуемой. Пытаясь просчитать наше будущее, я терялся. Терялся совершенно и бесповоротно. Лена могла навсегда исчезнуть из моего мира буквально через час, а могла оказаться заперта здесь на всю жизнь. Её дальнейшее поведение я представить не в состоянии.

Она воспитана в другом мире и обществе, я не знаю её родных, чтобы по ним судить о заложенных чертах характера, совсем не знаю её, потому всё время нашего короткого общения она растерянна и подавлена брачными чарами.

Только что Лена согласилась с моими просьбами, но что будет, когда она придёт в себя?

Я не имел об этом ни малейшего понятия, и это… пугало.

Не будь она моей женой, я бы положился на присмотр духов, но они выполнят даже самоубийственные её желания. Чего бы она ни делала, кроме прямого причинения мне физического вреда, будет поддержано духами, в такой ситуации вполне разумно опасаться последствий.

Дверь неожиданно открылась. Я думал, Лена проведёт в ванной не менее часа, но она управилась за двадцать минут. Даже такой мелочи я не сумел предположить: мне казалось, так быстро искупаться женщина просто не может.

Глядя в пол, Лена куталась в мягкий зимний пеньюар. Глаза её припухли и покраснели от слёз. Меня кольнули угрызения совести, тоже принуждая опустить взгляд, но я сдержался, подавил разливавшуюся в груди неприязнь к себе и закрыл отчёт.

Нельзя ожидать, что такие перемены в жизни девушка переживёт без слёз, так что за них можно себя не корить — намного важнее просто её спасти.

Невольно я сосредоточился на внутреннем зрении, дававшем увидеть основанное на первородной магии проклятие, и вздрогнул: тонкие, сплетённые в неведомый узор волокна чужой магии, опутавшие моё тело и потоки магии, переместились к брачному браслету, облепили его, точно паутиной.

Усилием воли я заставил себя «присмотреться» к женскому браслету и выдохнул: он был чист.

Возможно, проклятию требовалось больше времени, чтобы добраться до него… А может, ему нужно физическое подтверждение брака, чтобы добраться до жертвы?

***

Долго прохлаждаться в ванной я не могла — меня переполняли эмоции. Страх, восторг, стыд, удивление, надежда, желание — всё это дико смешивалось, ежесекундно менялось и сводило с ума.

К тому же о доме хотелось узнать от Раввера, у него хорошо получалось объяснять, несмотря на напряжённость ситуации. И совсем немного, но я боялась духов — инстинктивный страх, оставшийся со времён детских страшилок о призраках.

К двери в спальню я подошла решительно, но, открыв её, сразу опустила взгляд. Дыхание перехватило от накрывших меня противоречивых желаний: сбежать или подойти к Равверу, вновь насладиться его поцелуями.