Иномирянка для министра (СИ) - Замосковная Анна - Страница 20

Вздохнув, Раввер посмотрел на стоявший рядом секретер, ему и сказал:

— Поэтому мне надо было обязательно жениться. — Покусал губу. Потёр лоб. Разговор давался ему с трудом, и меня охватывал страх: что же такого он не решался сказать? Снова вздохнув, Раввер наклонился вперёд и, облокотившись на колени, посмотрел на меня. — Проблема в том, что я… мне нельзя жениться.

Его взгляд соскользнул на мои колени, с явным усилием Раввер снова посмотрел в лицо:

— На мне лежит неснимаемое проклятье. Все жёны должны быстро умереть. И…

В груди разлился холод. Я даже мысленно не хотела признавать, что меня привели сюда на заклание: нет-нет-нет, только не это. Стало трудно дышать, я ухватилась за ворот рубашки. Раввер снова с усилием поднял взгляд на моё лицо:

— Ты не должна была вернуться, а в твоём мире ты была бы вне досягаемости проклятья. Мой друг предложил этот вариант, и мне показалось, это хороший выход из положения. Я должен был призвать тебя всего на минуту, а потом ты была бы свободна. Брачный браслет… — Он закрыл глаза. Подождал несколько мгновений и, нервно усмехнувшись, открыл глаза. — Я так многое не продумал, просто удивительно. Прости. Предложение жениться на иномирянке было внезапным, я не подумал, что этот браслет мог и у вас посчитаться брачным и помешать строить личную жизнь.

— Не помешал бы. — На этот раз взгляд отвела я.

«Личная жизнь» — фраза, за которой от меня прятались родители. Для меня она — это сначала любовницы и любовники папы и мамы, затем их другие семьи, другие дети. То, в чём меня точно нет.

Но не время для прошлых обид. Я посмотрела на Раввера. Он прикрыл глаза и со вздохом посмотрел в ответ. Похоже, ему всё же неприятно меня видеть. Из-за угрызений совести?

— Всё так плохо? — холодные мурашки ползли по спине. — Я обречена? Как скоро я умру?

Как страшно задавать такой вопрос.

Уголок губ Раввера опять нервно дёрнулся.

— Заклятие настигает в срок от года до двух лет.

Внутри всё сжалось:

— Сколько раз ты овдовел? — Я тут же вскинула руку и, зажмурившись, замотала головой. — Нет, не говори. Не хочу знать.

Дышать было просто невозможно. Я попала в мир магии, могу ей пользоваться, но у меня так мало времени! Это нечестно!

— Всё не так… — Раввер встал и тут же опустился в кресло. — Ты… Во-первых, сейчас делается всё возможное, чтобы отправить тебя домой, там ты будешь в безопасности. Во-вторых… Нет, тебя отправят домой. Обязательно.

— Что «во-вторых»? — я заглянула в его чёрные глаза. Я ведь должна его ненавидеть за это проклятье, но верить в неизбежность смерти не хотелось, не могла я верить, что мне осталось так мало, и поэтому не могла толком разозлиться. — Проклятье можно снять? Как-то исправить?

— С меня не снять, но ты будешь свободна, если мы расторгнем брак.

— Как это сделать?

— Есть только теоретически возможный способ, — Раввер поднялся и, прокручивая на пальце перстень с острыми гранями, дошёл до двери, вернулся к креслу, опять прошагал к двери. На ходу ответил: — Брачный браслет помимо вдовства можно снять только в одном случае — если за первый год брак не подтвердить… физической близостью между супругами. Но тут… этот способ очень труден, — Раввер снова потёр лоб. — Браслеты делают всё возможное, чтобы у главы рода скорее появился наследник. Пока жена не родит мальчика, брачные чары возбуждают, притягивают друг к другу, навеивают непристойные сны и видения. В общем, делают всё возможное, чтобы женщина скорее понесла.

Как магия, оказывается, бережёт свой род от пресечения. Я невольно усмехнулась. Пальцы сами потянулись к браслету, пробежались по узору. Значит, он будет меня соблазнять…

Раввер вернулся в кресло, я окинула взглядом крепкую фигуру, блестящие длинные волосы, бледное, притягательное лицо с выразительными тёмными глазами. Ему не нужна помощь магии, чтобы привлечь женщину. С ним хотелось быть на уровне инстинкта — спрятаться в его объятиях, вдохнуть запах кожи, подчиниться… Или это действие чар?

— Поэтому в первую очередь мы рассматриваем вариант с отправкой тебя назад… Прости, прости что так получилось. Если бы я знал, что мои действия поставят твою жизнь под угрозу, я бы отказался. Я… — Он снова облокотился на колени, длинные волосы соскользнули с поникших плеч вперёд, но не закрыли печального лица. Теребя перстень, Раввер устало договорил: — Мне очень жаль, что так получилось. Нет слов, которыми можно… Наверное, простить такое нельзя, но я хочу, чтобы ты знала: я раскаиваюсь в своём поступке.

В сжавшемся сердце ледяной занозой застрял страх, но и желание простить, подойти и обнять Раввера в нём тоже было.

***

Я ждал взрыва. Крутил перстень на пальце и ждал взрыва эмоций. Обвинений. Требований немедленно решить проблему, спасти. Проклятий. Что в меня хотя бы подушка прилетит, а то и что тяжелее — признаю, заслужил.

Но ответом на мои слова было выворачивающее душу молчание.

Сейчас я понял, почему некоторые преступники сдаются сами: когда осознание собственного проступка придавливает к земле, поневоле начинаешь мечтать о наказании, которое позволит самому себя простить.

Но наказания не было. Девушка из другого мира, моя нынешняя жена, узнала, что я могу стать причиной её скорой смерти, и просто сидела напротив. Я ниже склонил голову:

— Даже бесчувственным ублюдком меня не назовёшь?

Помедлив, она ответила:

— Мне кажется, у тебя очень много чувств. А ублюдок не стал бы извиняться… Ты часто так поступал с девушками? — её голос дрогнул, выдавая спрятанное за маской спокойствия волнение.

Она так хорошо держала себя в руках, что мне становилось только хуже. Лучше бы она швырнула в меня вазой.

— Ты первая, кого я привёл из другого мира… И раньше я не знал, что проклят. Долгое время не знал. Точнее, — я потёр лоб, — не верил. Я ведь глава рода со всей его защитой, а проклявший меня человек, казалось, магией не владел. К сожалению, сразу в проклятье я не поверил.

— Может, ты ошибся?

— Меня научили его распознавать. Ошибки нет.

Как же я хотел, чтобы это проклятье оказалось только дурным сном, но оно убивало раз за разом, от такого не отмахнёшься. К сожалению, так просто не отмахнёшься от мысли, что в день, когда оно было наложено, моя вторая жена Эваланда потеряла ребёнка, и это может оказаться вовсе не совпадением.

Усилием воли я подавил эти мрачные, отравляющие душу воспоминания. Что было, то прошло.