Иномирянка для министра (СИ) - Замосковная Анна - Страница 107

– Какая разница? – спросил он. – Длоры всё равно останутся длорами. Избранных возвысят сразу, остальные… если не будут упрямиться, сохранят привилегии.

Ладонь, которой опирался на стол, я стиснул в кулак и уже на кулак опёрся. Теталард прав: в любой войне положение длоров – тех, что не в гуще военных действий, – самое незыблемое. Для нас, если сдаться, дело может кончиться небольшим понижением влияния и доходов, а порой их увеличением – если пристроишься к новой власти.

– Вступая в должность, я обещал блюсти интересы и длоров, и простых людей Алверии, – глухо напомнил я.

– Ты прекратишь войну.

– Ценой многолетней, а то и пожизненной кабалы.

– Но не нам же её платить. Простые люди – они тупы, ленивы и от рождения склонны к преступлениям. Дополнительная работа пойдёт им на пользу. А мы – мы избранные, наша кровь священна, наше право – вести людей в то стойло, которое мы считаем для них лучшим.

Теталард выразил общепринятое мнение. Основу основ нашего мировоззрения, которая прививалась с детства и длорам, и обычным людям. Эта установка породила фразу «я всего лишь простой человек», которой часто отговаривались преступники.

Но в подвале дома Теталарда не лежали разрушенные кристаллы источников, он не знал, что мы – те же двуногие животные, только наши предки умудрились похитить чужую магию.

Интересно, а какое мировоззрение принято в мире Лены?

– Раввер…

– Ты неправ, – я постучал костяшками кулака по столу. – Абсолютно неправ. Мы не избранные. Мы ничем не лучше людей, которыми ты хочешь откупиться.

– Что? – Теталард вскочил. К его бледным щекам прихлынула кровь. – Как ты смеешь равнять нас – нас, длоров! – с этими… с этим… скотом. Да ты… Ты их видел? Ты статистику читал? Воры, убийцы, бездельники, бродяги – вот они кто! Они даже письму не могут выучиться.

– У некоторых нет иного выбора. Им некогда получать образование.

– Хочешь сказать, что у нас в стране невозможно заработать на жизнь честным трудом?

– Возможно, – сдержанно кивнул я.

– Если бы они не были от природы ленивы и склонны к преступлениям – они бы и заработали. Но они предпочитают воровать, убивать, насиловать…

Я треснул кулаком по столу:

– Длоры тоже это делают!

Теталард хватанул ртом воздух.

– Я знаю, – процедил я, – чему учат на философии и мироустройстве в учебных заведениях. Знаю, что говорят в храмах. Но неужели ты не замечаешь, что мы все точно такие же! Сколько ты украл из казны?!

– Несправедливо, что простым людям выделяется столько средств, они по праву принадлежат длорам.

– Сколько взяток ты принял?

– Это была благодарность за мою хорошую службу.

– Сколько простолюдинок было изнасиловано в домах длоров?

– Какое насилие? – фыркнул Теталард. – Да они должны быть счастливы, что мы обращаем на них внимание…

Мне хотелось кричать, но я только прерывисто вздохнул. Теталард смотрел на меня во все глаза. Медленно заговорил:

– Где ты заразился этими нелепыми идеями равенства? Как? Ты ведь… – Теталард потряс пальцем. – Знаю: это всё недостаток образования. Это всё твоя сдача экзаменов экстерном вместо нормального обучения со своими, впитывания правильного понимания жизни. Или ты в Черундии этими идеями заразился?

Да, именно в Черундии я впервые понял, что простые люди тоже испытывают боль, радость, голод, страх, любовь, и что кровь у них такого же красного цвета, как у нас, длоров.

Теталард подскочил:

– В любом случае – это очень вредные идеи. Представляешь, если их примут простолюдины? Вдруг они возомнят себя равными нам, длорам?

– Если ты полагаешь, что мы избранные и всё такое прочее, почему выглядишь настолько испуганным? Если мы в своём праве, нам ничего не угрожает, разве нет?

Подумав, Теталард просто направился к двери:

– Ты сумасшедший, с тобой бессмысленно разговаривать.

Перед ним взвилась стена чёрного пламени.

– А ты молодец, – складывая руки за спиной, Теталард развернулся. – Не поддался на провокацию. Какая жалость: я так надеялся сдать тебя императору. За мнимую измену, да. И получить должность.

Я стиснул зубы: великолепное объяснение.

Теталард слегка улыбался, и только страх в его глазах да ползущие по вискам капельки пота выдавали его страшное напряжение.

– Это не проверка, – отчеканил я.

– Ну что ты, самая что ни на есть настоящая проверка, – Теталард развёл руками и растворился в воздухе.

Иллюзионист проклятый. Чёрное пламя осело на пол и растворилось в узорах ковра. Снова я подхватил папки с отчётами. Теперь меня не остановит ни один жаждущий разговора длор.

– Я к императору, – не глядя, бросил на ходу секретарю.

У того скрипнул стул.

– Министр… длор…

Захлопнувшаяся дверь приёмной отрезала его голос.

Сделав несколько шагов по пустому сумрачному коридору, я остановился: министерство пронизывали звуки, как и всякое здание, наполненное деятельными людьми, но вместо привычного гула голосов больше шелестели тяжёлые шаги.

Чужеродность звуков настораживала. Развернувшись к запасной лестнице, я пошёл быстрее. Прислушивался. На кончиках свободно свисавшей вдоль тела руки теплилась магия, в любой момент готовая выплеснуться в заклинание Тлена.

Меня никто не останавливал. Шорохи тяжёлых шагов приглушил разделивший нас этаж. Я пересёк пустой холл. По коже бродили мурашки, ползал по спине холодок. Толкнув плечом тяжёлую входную дверь, я вышел на обдуваемое ветром крыльцо. Пряди заметались, ударили меня по лицу. Привычным движением я мотнул головой, отбрасывая их на сторону.

Площадь перед министерством выглядела обычно. Вроде никакой угрозы, и всё же…

Спустившись с крыльца, я сделал несколько шагов. Меня окружило огромное светящееся кольцо, выжигая на земле тени.

Пелена иллюзии спала, открыв вооружённых солдат в серых мундирах министерства иностранных дел. Сам их начальник, длор Бахаранжи Овелодри, стоял напротив меня.

Чуть в стороне щурился военный министр Алвер. Рядом с ним напряжённо застыл его заместитель Мьёр Эрджинбрасский. За его спиной прятался Теталард. Среди солдат скрывались от возможного удара длоры из разных семей, державшие меня на прицеле зачарованных ружей.

И, самое неприятное, среди окруживших меня стоял Хобл Нерландийский, столь настоятельно советовавший отдохнуть подальше от столицы. В руках у него темнела папка.