Граница (ЛП) - Маккаммон Роберт Рик - Страница 4

     Мальчик не прошел еще и сотни ярдов, когда почувствовал, что его что-то догоняет.

     Ему было страшно оглянуться. Страшно замедляться. Пораженный ужасом, он знал, что его вот-вот уничтожат в этом грязном поле.

     Как бы то ни было, приближение он прекрасно чувствовал.

     Затем он оглянулся, чтобы посмотреть, что за ним следует. Хотел было броситься влево или вправо, но вдруг всадник на серой пятнистой лошади появился из тумана, потянулся и схватил мальчика за руку. У него легко вышло оторвать легковесного паренька от земли и поднять вверх. Незнакомец зарычал грозным голосом.

     — Поднимайся сюда!

     Мальчик сел позади мужчины и крепко ухватил его за талию, видя, что на плече его была закреплена кобура для пистолета-пулемета «Узи». Лошадь и два ее всадника понеслись по полю, в то время как монстры Горгонов ревели, словно хор похоронных колоколов в последний день мира.

Глава вторая 

     Но это был не последний день мира.

     Это был четверг, 10 мая. Впрочем, кому-то, наверное, хотелось бы, чтоб это был последний день мира, и кое-кто молился об этом, проливая горькие слезы в знак своей мольбы, но другие готовились к следующему дню, который последует за этим, и одним из них был мальчик, который верхом на чужой лошади позади всадника приближался к крепости, держась за талию своего спасителя.

     На обочине дороги, ведущей к этому колорадскому холму на южной окраине Форт-Коллинза, стоял потрепанный непогодой и видавший виды знак, на котором была изображена рыщущая пантера, а под ней потускневшими металлическими буквами было выгравировано: «Квартиры в Пантер-Ридж». На вершине холма, откуда открывался вид на округу (который когда-то можно было назвать прекрасным), располагались сами квартиры. Жилой блок состоял из четырех зданий, построенных из кирпича и выкрашенных в песочный цвет с серыми балконами и раздвижными стеклянными дверями. Построенный в 1990-м году, этот жилой комплекс стал желанным местом для высокопоставленных колеблющихся одиночек, однако к 2007-му Пантер-Ридж столкнулся с тяжелыми временами, и инвестиционная компания, владевшая комплексом, продала его другой компании. Так элитные квартиры сбавляли в цене, переходя по нисходящей к менеджерам и обслуживающему персоналу. Мальчик не знал об этом ровным счетом ничего. Он просто видел четыре мрачных здания, окруженных пятнадцатифутовой высокой смолистой каменной стеной, увенчанной толстыми витками колючей проволоки. Деревянные сторожевые башни с брезентовыми натянутыми крышами стояли позади со всех четырех сторон света. Пока лошадь со своими всадниками продолжала путь вверх по дороге на север, зеленый сигнальный флаг поднялся на южной башне. Мальчик увидел большие деревянные ворота, защищенная металлическими пластинами, начинают открываться внутрь. Стоило лошади проскочить внутрь, как мужчины и женщины, стоявшие по обе стороны ворот, тут же принялись запирать свою обитель. Дополнительно они подпирали вход двумя тяжелыми деревянными брусьями, которые устанавливали на закрепленные в стене кронштейны. Увлекшегося наблюдением за незнакомцами мальчика кто-то приподнял и ссадил с лошади на землю — один из обитателей этой крепости примчался к хриплому всаднику, чтобы помочь ему с пассажиром. Сам же хриплый всадник с длинной серой бородой и с руками, обтянутыми кожаными перчатками держал мальчика так, будто тот был мешком с мусором. Примерно как с мусорным мешком этот человек держал себя со своим спасенным пассажиром по мере того, как они заходили в жилой комплекс и спускались по лестнице. Открылась новая дверь, и мальчика буквально втолкнули внутрь таившегося за ней помещения. В следующую секунду дверь закрылась. Мальчик услышал, как ключ поворачивается в замке.

     Ушло несколько секунд на то, чтобы понять: теперь он узник.

     На полу лежал белый, усеянный трещинами и царапинами линолеум. Стены, выкрашенные в желтовато-серый, также покрывали царапины. Они смотрели на мальчика, пока он сидел на полу и изучал окружающую обстановку, останавливая внимание на отметинах, напоминающих следы от когтей. Были здесь и пулевые отверстия... Входная дверь была дополнительно защищена металлическими пластинами, как главные ворота. Раздвижные двери на балкон также перекрывалась стальным листом и дополнительной колючей проволокой. Незащищенной оставалась небольшая квадратная форточка, через которую в помещение проникал скудный дневной свет. Мебель отсутствовала. Светильники тоже — впрочем, они здесь были без надобности, так как электричества не было, поэтому с потолка попросту свисали голые провода, являющие собой печальное напоминание о безвозвратно ушедших временах. От внимательного взгляда молодого узника не укрылись и странные пятна на полу, сильно напоминавшие следы крови...

     — Ну, хорошо, — сказал мальчик, просто чтобы услышать свой голос снова.

     И было в этом нечто большее. Ну, хорошо. Если уж ему удалось выбраться с той парковки, на которой воскресали монстры, созданные технологией Горгонов, стало быть, ему удастся пережить что угодно. Он знал, что наделен сильным инстинктом самосохранения, несмотря на то, что не имел ни малейшего понятия о том, кто он и откуда. Так то... ну, хорошо. И хорошо, потому что, по крайней мере, теперь он находился среди людей, и, возможно, они собирались бросить его в кастрюлю, сварить и съесть, но... ладно, может, общее положение дел мальчика было и далековато от понятия «хорошо», но пока он предпочитал об этом не думать. Так или иначе, он все-таки среди людей, верно? Так что все хорошо — хотя бы в данную конкретную минуту — потому что он чувствовал себя в безопасности здесь, в своей небольшой темнице, и ему больше не нужно было бежать. Он слишком устал, ему было слишком больно, от самой возможности просто посидеть здесь и подождать чего-то, что случится дальше, ему было хорошо.

     А дожидаться пришлось недолго. Через несколько минут мальчик услышал, как ключ в замке поворачивается снова. Его сердцебиение участилось. Он напрягся, оттолкнулся ногами от пола и проскользнул к дальней стене, к которой прижался спиной с такой силой, будто пытался слиться с нею. Мальчик ждал, пока дверь отворится, и три человека войдут в тускло освещенную комнату.

     Один из вошедших держал черную кожаную медицинскую сумку и горящую масляную лампу, которую сразу же направил на узника. Двое других были вооружены автоматами и направляли их на мальчика.

     Дверь вслед за незнакомцами закрылась с другой стороны.

     — Встань, — приказал один из вооруженных. — Сними одежду.

     — Что? — оторопело переспросил мальчик.

     — Поднимайся! — раздалась грубая команда. — И снимай одежду.

     Мальчик поднялся на ноги. Теперь он узнал говорившего с ним человека: именно он помог ему взобраться на лошадь. Этому мужчине было примерно сорок лет, он был среднего роста, но в его манере держаться ощущалась сила, которая обманчиво скрывалась за невнушительными габаритами. Черты его лица казались жесткими и суровыми, нос чем-то напоминал клюв хищной птицы и настороженными темно-карими глазами. При взгляде на это лицо невольно казалось, что улыбка ни разу его не посещала. Вполне возможно, что столь чуждое движение мышц могло сломать это лицо. На всаднике были выцветшие джинсы, коричневые рабочие сапоги, серая рубашка с закатанными рукавами и грязная темно-синяя бейсболка. Он носил бороду, чуть посеребренную сединой. Вокруг левого плеча обвивался ремень кобуры, которая прижималась к боку и в которой хранилось его смертельное оружие. На левом запястье сидели наручные часы без стекла.

     — Ну же, сынок, — призывающе проговорил человек с врачебной сумкой. Он был старше — вероятно, примерно шестидесяти с лишним лет от роду. Волосы его уже полностью поседели, он был гладко выбрит и одет более аккуратно, чем все остальные: в синюю рубашку и выцветшие штаны цвета хаки. Создавалось впечатление, что он еще сохранил волю к жизни и готов был держаться за все, что у него осталось. Его лицо, наверное, когда-то выглядело дружелюбным и открытым, но теперь оно стало напряженным и сосредоточенным. Мальчик заметил кобуру, крепившуюся ремнем к талии мужчины, и у доктора тоже были наручные часы в довольно сносном и рабочем состоянии.