Намывание островов (СИ) - Нигматулин Марат "Московский школьник" - Страница 6

Глава 8.

Против либерализма.

Хочу сказать свое слово против позитивистского либерализма и проповеди свободы человека. Всякий либерал – обязан иметь идеалистическую картину мира, притом она будет религиозной даже тогда, когда он атеист. У либерала свобода пантеистична, как «воля» в идеях Ницше и Шопенгауэра. Свободы в реальности нет вообще. То, что я обычно называю свободой, это всего лишь реализованная потребность. У нас есть потребность питаться, размножаться, развиваться, иметь нормальные условия жизни и т.д. Если мы реализовали все наши необходимые потребности, то мы стали свободны. Свобода – не осознанная, а реализованная потребность. Но, то, что я назвал свободой, не подлинная свобода, а ложная. Это то, что мы называем свободой в быту. Настоящей же, в научном смысле, свободы не существует, ибо наука опирается на принципы детерминизма. У человека нет и не может быть свободы, ибо все его поступки определяются внешними факторами, на что я привожу простейший пример: допустим, человек шел по лесу, куда его послал начальник, и решил попить воды, что было вызвано жарой и усталостью, но вокруг только один грязный ручей. Тут все зависит от того, насколько далеко человек ушел, так ли уж жарко, а также сильно ли грязен ручей. Если ручей не очень грязен, а жара и расстояние велики, то человек выпьет воду из ручья, в другие случаях – может не выпить. Тут соревнование идет не между мыслями в голове человека, а между внешними стимулами. Какой стимул сильнее – тот и определит поведение человека. Но для либерала важна не только свобода, но и то, что свободу обеспечит всем закон, основанный на правах человека. Теперь надо сказать про права человека, которые, по мнению либералов, определяют свободу. Только вот всем дай права человека, как все сразу станут счастливыми и все будет отлично. На самом деле, все несколько иначе: обеспечить одному человеку свободу действий, значит ущемить всех остальных в действиях, ущемить же свободу всем, ради равных прав и общих целей – это уже путь к социализму, что еще раз нам говорит, что политическая мысль не разделяется на идеологии, построенные на разных принципах, а разделяется на учения по времени: сначала был либерализм, потом социализм, а потом фашизм. Вообще, вера в то, что законы могут изменить общество, совершенно недопустима, ибо всем нам ясно, что законы переписывают всегда, когда это нужно, а делают это власти, которым это, в данный момент, выгодно. Общество первично, законы же вторичны, а если законы регулируют общество, то сначала нужен предмет регуляции, а после уже правила ее. Вот мы и вернулись к тому, что либералы идеалисты, а посему для них мысль, то есть законы, важнее материальной реальности, что есть общество. Надо напомнить либералам, что, к примеру, право человека на бесплатную медицину означает обязанность другого человека обеспечить ему эту медицину, а право на безопасность – это обязанность полиции. Права не есть единица самостоятельная, она зависит лишь обязанностей, без которых и прав быть не может, посему, если дать человеку обязанности, то он обретет определенные права, как, к примеру, сторож склада имеет право на оружие, ибо иначе он не может защитить склад, а это значит, что обязанности есть реализованные права. Теперь мы делаем вывод: либерализм – это лженаучное, идеалистическое направление в политике, основанное на метафизическом релятивизме.

Глава 9.

Материализм.

Мы всегда стояли на жестко материалистических позициях, ибо материалистическое учение абсолютно верно. Теперь мне хотелось бы доказать полную безосновательность идеалистического учения, притом любого. Тут мне хочется задать тот вопрос идеалистам, утверждающим, что мир есть представление, которым их уже донимают много веков; была ли природа до человека? Многие из них обычно теряются в данном вопросе, не желая отвечать на провокации, другие же, наиболее фанатичные, начинают доказывать, что до человека мир представляли животные, а до животных боги. (Тут мы и выясняем, что для верности идеализма нужен бог, с попами или без) Идеалисты утверждают, что каждый человек видит мир не так, как другой его видит, считая этот факт доказательством иллюзорности мира. Неужели может этот факт опровергнуть первичность материи? Правильно, не может, ведь то, что два разных человека воспринимают одно событие разным образом, никак само событие не меняет. Если для одного человека стол кажется плохим, а для другого хорошим, то в том нет ничего удивительного, ибо стол не меняет своих свойств, но для идеалиста очень даже меняет. Если ты говоришь, что Земля круглая, то идеалисты начинают выть неимоверно. Они начнут болтать про то, что люди все равно по разному будут воспринимать ее округлость. То есть, по их мнению, она по-разному круглая для каждого из нас. Бред, да и только. Тут я призываю различать факт и его оценку, которая всегда субъективна: есть реальность, состоящая из фактов, а есть оценка этих фактов людьми, притом оценка всегда вторична за фактом, а факт первичен. Таким образом, мы выводим утверждение о том, что существует материальный мир, который состоит только из фактов, а есть идеальный мир, состоящий из оценок этих самых фактов. Поэтому всякая оценка – это кривое отражение факта, ибо каждая оценка рассматривает лишь отдельные части факта, не оценивая его целиком, то есть оценка всегда субъективна и потому искажает факт, рассматривая его не полностью. Оценка – это искажение факта, потому я и сравнил факт с объектом, а оценку с кривым зеркалом. Иными словами есть объективный материальный мир, а есть его идеальное субъективное представление, притом материальный мир первичен. Информация – это констатация фактов и запись их оценок, притом как бы мы не пытались описать некий факт, мы всегда часть его упускаем, поскольку во-первых, наше сознание субъективно и настроено на оценку, а не на констатацию, а во-вторых каждый факт имеет такое множество граней, что мы не можем уловить их все. Посему информация – это лучший пример проявления идеального мира. Информация принципиально отлична от предметов материального мира, ибо она и построена на оценке, то есть мы можем читать текст потому, что мы оцениваем каждую букву, каждое слово, покуда вы вкладываете в буквы смысл, текст имеет смысл, но если буквы других языков для нас не понятны, посему и текст их не имеет никакого смысла. Оценочный характер языка виден в таком примере: для человека, говорящего на языке X, слово D значит одно, а для человека, говорящего на языке Y, то же слово будет иметь совсем другое значение.

Глава 10.

Энтропия и демократия.

В любом демократическом обществе, каким бы оно не казалось устойчивым и благополучным, постоянно идет энтропия, которая его разрушает. Демократия, как строй, является извращенной формой правления, ибо она появляется, как правило ненадолго, а позже исчезает, как будто бы ее и не было вовсе. Хотя нам надо условиться, что демократия – это более относящееся к идеальному, но не к практическому, ибо никогда не существовала, как строй полноценный, а была весьма абстрактной идеей, которая получила дурное весьма воплощение. Вообще, как я пытаюсь доказать, демократия – это, как правило, « позолота, позолота мишура и конфетти», для прикрытия диктатуры реакционных сил. Тоталитаризм, являющийся нормальным строем для человечества, доминирует ныне в большинстве стран мира, как доминировал и всегда. Демократия, будучи не соответствующей самим законам природы, всегда разрушалась, переходя в тоталитаризм, едва ли наступал кризис, или же тогда, когда система начинала усложняться. Вот, как об этом пишет Максим Кантор в своей книге «Медленные челюсти демократии»: «Демократия существовала в античных рабовладельческих государствах, этот строй выродился сам собой и перешел в диктатуру и тиранию. <...> С большой долей вероятности можно предполагать, что путь к диктатуре – естественное развитие народовластия...». Все вещи в мире строятся по принципу, который я сформулировал так: «Всякое явление развивается от одного события, которое есть основополагающее, выводя от него другие события, каждое из которых менее значимо и образует другие события.». Таким образом все в мире строится по принципу пирамиды, когда есть вершина из одного события, а есть основание разных событий, что мы видим, к примеру в науках: сначала идут законы физики, потом их следствия, потом экспериментальные данные, потом идет применение этих самых данных на практике, что и составляет пирамиду физики. Притом, как вы сами можете поверить, это работает для всего. В греческих городах сохранялись демократические принципы, но едва Афины, которые были эталоном демократии, стали расти в размерах, как демократии в них начало становиться все меньше, что мы особенно видим в правление Перикла. Римская республика, под действием роста, что было изначально, а потом и под действием внешних агрессий и внутренних конфликтов, постепенно теряла свои демократические институты. Но я должен сказать, что того, чего добился Рим имперский, не добилась ни Греция, ни Рим республиканский, а Византия, будучи еще более тоталитарным государством, превзошла императорский Рим. Достижения имперского Рима, Византии, Китая, империи Инков и других империй куда превосходили достижения любых демократий. Если же мы говорим о США, то мы должны напомнить, что с того самого момента, когда Америка начала свой бурный экономический рост в конце 19 века, свободы и демократии там становиться все меньше. Притом любая система, даже самая маленькая, направляется к тоталитарному обществу, что мы видим на примере республик Северной Италии, что трансформировались в деспотии, а также в  олигархии (Флорентийская республика, Венецианская республика, Генуэзская республика). Таким образом мы видим, что демократия – это вещь крайне неустойчивая, но вопрос состоит в объяснении этого ее феномена, что очень просто, на мой взгляд: демократия чрезвычайно неэффективна, хотя бы по той причине, что 51% населения может задавить все остальные 49% населения. Когда каждый жаждет внимания себе, имея возможность голосовать «за» или «против», он ставит все общество в невыгодное положение. Вместо того, что бы ругаться из-за того, кто будет платить большие налоги, что при демократии вызовет постоянную попытку большинства переложить на меньшинство это бремя, лучше дать решить этот вопрос государству. Государство, особенно если оно опирается на капитал, штыки и золото, будучи независимым от банкиров, помещиков, а также людей, оно принимает те решения, что будут приносить ему наибольший доход, притом, в отличие от капиталиста, государство заинтересованно в том доходе, что оно получит через 100 лет, ибо его жизнь длиннее, чем жизнь капиталиста, а посему оно вкладывает деньги в долгосрочные инвестиции, обеспечивая процветание экономики, а значит и богатую жизнь граждан. Тем более, надо напомнить, что перед абсолютной властью все люди равны, притом в самом прямом смысле, о чем говорят нам репрессии 1930-х годов в СССР, когда уничтожались как простые граждане, так и сильные мира сего. Государство живет на налоги, которые платят граждане, тем более государство вообще живет за счет граждан, а посему должно заботься о них, всячески помогая им, ибо если о гражданах не заботится, то они свершат революцию, что для государства нежелательно. Таким образом мы выводим, что сильное государство – это гарант процветания граждан. Тут надо добавить, что вышесказанное утверждение правомерно лишь тогда, когда государство не находится в зависимости от крупного капитала. Теперь нам надо раскритиковать демократическую идею, а сделаем мы это по следующим направлениям: