Намывание островов (СИ) - Нигматулин Марат "Московский школьник" - Страница 34

4.

А в стране творилось черт знает что, но D это никак не касалось, посему он всего этого и не замечал, предаваясь партийной деятельности, которая освобождала его от некоторых школьных занятий, придавала уверенности в себе и позволяла отвлечься от мысли что он совсем лодырь, который ничего полезного не делает. Те, кто умудрился вступить в молодежную партийную организацию, носившую название «Sklodovski-Jugend», те имели возможность совершенно невозбранно пить и курить, а еще бесплатно объедать государство в столовой и получать бесплатную медицинскую помощь, оценки же ему в школе ставили теперь исключительно хорошие. Всеми этими возможностями D, разумеется, пользовался и даже злоупотреблял. Несмотря на то, что наш герой ничего существенного не сделал для изменения своего образа жизни, по крайней мере, к лучшему, предав ему только идеологическое оправдание, родители, люди весьма в тех вопросах неискушенные, думали о том, что лучше бы он хоть чем-нибудь интересовался, а остальное не важно. За все те подачки, вроде дешевого портвейна, нашему герою приходилось учавствовать в разгонах демонстраций, ибо в это самое время во всем государстве начались митинги, которые были вызваны сокращениями затрат на медицину и образование, проводившимися новым правительством. D был чрезвычайно рад тому, что в школе сократили половину уроков, что позволяло ему иметь куда больше свободного времени, которое он знал, как потратить. Помимо того, что социальные затраты сокращались, стали арестовывать тех, кто говорил плохо о действующем правительстве. Один раз учитель истории, убежденный социалист, сказал, что будто бы президент проводит неверную политику, а на следующий день на урок пришел офицер и двое солдат, арестовали учителя и увели его с собой, после чего его никто никогда не видел, родственники его также пропали, а в учительской квартире уже на следующий день поселилась семья офицера. В другой раз учительница литературы назвала министров свиньями, на что D проявил гражданскую инициативу, написав совсем не анонимный донос в соответствующие органы, после чего учительница также исчезла в неизвестном направлении, а D дали денежную премию, которую он пропил и проиграл в казино и пожаловали в командиры отряда. Как командир отряда, наш герой теперь сам должен был охранять в городе порядок, борясь со всеми нежелательными лицами. Президент Склодовский издал в тот момент приказ «О социальной адаптации, государственной поддержке и противодействию маргинальному поведению среди незащищенных групп населения», согласно которому все евреи, цыгане, социалисты, хулиганы, нищие и оппозиционеры подлежали выселению из городов и направлению их в специальные места поселения в сельской местности, которые напоминали нечто среднее, между тюремной колонией, гетто, концлагерем и каторгой. Этих людей лишали права голоса, их разрешалось судить только военно-полевым судом, а любое их появление за пределами поселений, которые именовались местечками, каралось смертью через расстрел. Президент Склодовский вообще демонтировал демократию, отменил ограничение рабочего дня, запретил он и все партии, кроме своей, а также усилил цензуру в стране, а потом и вовсе создал «Совет помещиков и капиталистов» для управления государством. Вот одна цитата из одной его речи: «Искренне полагая, что я делаю только такое дело, какое будет направлено на благо и процветание нашей страны, я отменяю неэффективные демократические институты, природа которых вольно относится ко всевозможнейшим беззакониям, передавая всю власть наиболее достойным сынам нашей Родины, надеясь на из добросовестность и честность и стоя на истине о том, что наша нация не есть нация наемных работников, сколько нация землевладельцев и владетелей капитала, а власть в стране обыкновенно осуществляется нацией!». D очень понравилась эта речь, а вот рабочим, вероятно, нет. В классе нашего героя был один мальчик, которому довелось принадлежать к одной из групп, которым было положено переселение, так его арестовали прямо на уроке. Но для наш герой ничего этого не замечал, ибо он готовился к параду, который должен был состоятся на главной площади их города, на который приедет сам генерал и его друг, известный колбасный магнат Тарас Шувалов. Каждый день D учился маршировать печатным шагом, стоять ровно в парадной форме и выполнять прочие военные премудрости. Школьник имел в тот момент такие мысли: «Скоро я буду учавствовать в параде, меня увидит сам генерал и обязательно меня похвалит. Возможно, я сам стану генералом в будущем. Да, я правильно решил вступить в партию, ибо только она может провести такого оболтуса как я в жизнь. Я слишком ленивый, слабый и болезненный, поэтому мне совсем не хочется заниматься спортом, мне это в тягость, да и в армии с их чертовой дисциплиной мне делать нечего. Я не дисциплинированный, не могу я следить за порядком, мне надо бы побольше свободы. В университет мне тоже идти не надо, ибо там надо учится, работать, ночами не спать над книгами, а мне это не хочется. Мозги мне напрягать не охота, голова болит... Да и вставать рано я не люблю, зубрить древние фолианты, будто книжный червь. Нет, это не для меня. Пусть всякие ботаны и идиоты занимаются этим делом, а мне надо в политику.». Наш герой, несмотря на дикую усталость даже от самой малой строевой подготовки, все же чувствовал немыслимую легкость, так и дрожа перманентно от нетерпения, от ожидания чего-то более великого, чего именно, он не знал и сам. Он постоянно мечтал о будущем, не забывая, конечно о еде, сне и выпивке, пока не наступил парад. На главной площади он стоял в колонне таких же, как он, среди своих друзей, но это только добавляло волнения ему. Дождя не было, но небо над городом было пасмурное, а воздух был теплый и душный, что создавало трудности для них, ибо в форме было очень жарко. На трибуне, в кепи с золотыми дубовыми листьями, на своем бархатном троне с меховой подкладкой, восседал старый генерал. Вот они выстроились в колонны, забили барабаны, загудели трубы и фанфары, и вот, эхом отдавая в переулках, выходивших на площадь, громогласно разливаясь в сером небе, заиграла музыка: «Знамена ввысь, в шеренгах, плотно слитых...» и застучали ровно один в один каблуки сапог наших героев. Сколько они маршировали, сколько играла музыка, D не помнил, ибо сильно нервничал, страшно боясь что-то испортить, но после парада, когда генерал спустился с трибуны чтобы пообщаться с молодежью, то он, среди общих похвал и наставлений, особенно отметил D, сказав ему: «Парень не промах, далеко пойдешь!», что очень было лестно для D. Когда же наш герой возвращался с парада, то он еще и познакомился с девушкой, что сделало этот день для него лучшим в жизни. Мысль была в его голове только одна: «Я молодой счастливчик. Более того, я хозяин жизни. Сама судьба определила мне красивую жизнь в будущем. А вот день, следующий за этим днем, был худшим днем в его жизни...

5.

С самого утра, когда беды ничто не предвещало и наш герой просто пил кофе с коньяком на балконе, к нему в дверь постучали для того, что бы дать ему листок бумаги со словами: «Здравствуйте, мы пришли из комендатуры и хотим сообщить вам приятнейшую новость о том, что вам выпала честь сражаться и умереть во благо Родины на войне.». Война и правда уже шла несколько месяцев, притом шла она сразу с тремя государствами, но, несмотря на это, выигрывал в ней Склодовский. D даже и не знал, с чего это его, такого хилого, глупого и болезненного человечка, призывают на войну, если нет острой необходимости. Поездка на поезде заняла три дня, доехали до пункта назначения они лишь поздней ночью. Их разбудили, велели сложить вещи и отправится на грузовые автомобили, на которых они ехали по грунтовой дороге еще полночи до фронта. Местность была в высшей степени негостеприимна к захватчикам: кругом был один лишь хвойный лес, да болота, по которым шастали демоны, бесы, лешие, водяные и прочая нечисть, пугая новобранцев одним своим видом. Фронт проходил в паре километров от одного маленького городка Варбург, который армия их страны уже две недели пыталась захватить. D и его друзей на следующий же день, что был после приезда, отправили брать город, а D, как командира отряда молодежной партийной организации, поставили в самый перед. Наши герои пошли в атаку, но едва они дошли до первых же укреплений врага, как D, увидев вражеского солдата с гранатой в руке, так испугался, что рванул с поля боя, вызвав еще и панику тех, кто стоял за ним. Огромная толпа людей, повинуясь дурному примеру лидера, побежала назад. Враги, не понимая причин такого дела, но зная, какие это им сулит выгоды, рванули за новобранцами. Те, испугавшись еще больше, стали разбегаться в рассыпную, наступая на мины, путаясь в колючей проволоке, падая в свои же окопы или просто в грязь, наступая на своих же товарищей и ломая друг-другу все, что можно сломать. Те, кто сидел в окопах, видя все это, подумали, что враг тешился на применение некоего супер страшного оружия, вроде горчичного газа, напалма или танков, что и заставило их покинуть окопы и бросится наутек, следуя примеру товарищей. В общей неразберихе находились и смельчаки, которые, думая что враг уже совсем близко, что он уже буквально в паре десятков метров, уже сидит в их окопах, что его просто не видно за отступающими солдатами своей армии, начинали швырять гранаты и стрелять из пулеметов и автоматов по своим же друзьям. Эти самые «смельчаки» только усилили панику, которая охватила уже и командование, которое всерьез решило, что враг использует «психотронное оружие». Враги же только радовались панике, ибо она дала им возможность отвоевать все свои утраченные позиции, которые враг занимал целых две недели, а потерял менее, чем за двадцать минут. D умудрился спастись, скрывшись в ближайшем лесу, где он блуждал несколько часов, пока его не поймал свой же патруль. поскольку в штабе уже было ясно, кто главный паникер, то патрульные хотели было повесить D, но тут пришел какой-то офицер и сказал, что надо бы его публично расстрелять, а вешать, да еще и на так, чтоб никто не видел, это нехорошо, с чем все согласились. Его отвели в крепость и хотели уже расстреливать, даже поставили его к стене, но тут на плац вбежал комендант, который завопил: «Стойте! Нам позвонили из главного штаба армии, где изъявили желание судить его самостоятельно. Пока что мы можем только выпороть его как следует.». Услышав последнее предложение, все сразу стали пороть D всем, что попадалось под руки: кнутами, ремнями, металлическими прутами и розгами. От боли D потерял сознание, а очнулся уже в холодной и сырой подвальной камере, где только под самым потолком была решетка, откуда лился дневной свет, прикованный цепями к стене. Тут он услышал разговор наверху, притом все голоса были ему очень знакомы: говорил тот самый генерал, что был в кепи на параде, комендант и Тарас Шувалов. О чем шел разговор точно он не смог определить, но некоторые фрагменты его он различил. Шувалов говорил: «Генерал, что за дела?! Когда вы уже войдете в Варбург? Я устал ждать конца войны, мне нужно скорее открыть иностранные рынки для своей колбасы!». На все это комендант отвечал: «Тысячи людей и животных и так гибнут ради вашей колбасы!». Шувалов возражал: «Это солдаты и офицеры, их удел – гибнуть ради моей колбасы! Что же касается коров и свиней, так не серчайте, ибо в моей колбасе всего три процента мяса.». Генерал в кепи говорил так: «Не ссорьтесь, господа. Мы, военные, всегда друзья богатым, так что общий язык найдем. Возможно есть для вашей колбасы и мирные способы...». Но тут он был прерван Шуваловым, заявившим: «Нет, нет и нет! Никто и здесь не жрет мою колбасу из вторсырья, посему, если мы хотим выйти на международный рынок, надо заставить их государство покупать нашу колбасу для своих нужд. Ну, к примеру, пусть они ее в свои школы поставляют... Вообщем, я не знаю, но мы что-нибудь придумаем.». Что ответили комендант и генерал D уже не слышал. На следующее утро к нему пришли двое солдат сказали: «Генерал вынес свой вердикт – расстрел! Так что, D, на выход!». D вывели на плац, где уже были построены довольные солдаты и офицеры, в том числе и те, кого привезли вчера или сегодня, и кто не успел еще увидеть фронта, и где уже восседал на импровизированной трибуне Шувалов и генерал в кепи, комендант же начал зачитывать приговор, как вдруг D завопил во весь голос: «Идиоты, как вы не понимаете!? Буржуи гонят вас на смерть ради своих прибылей! Для них колбаса дороже всех вас!». Сначала по рядам разнесся заливистый смех, вперемежку с замечаниями, вроде таких: «Иж ты, спятил то ли, паникер со страха и стыда, или притворяется?», а потом разнеслось лютое негодование и только комендант смог не допустить новую панику своим громким: «Отставить!». После этого в D были выпущены сразу десять пуль, одна из которых угодила в голову. D похоронили в канаве, а на следующий день наступление продолжилось, унося за собой новых и новых людей, гибнущих ради колбасы.