Лейтенант Рощаковский – последний рыцарь российской империи - Шигин Владимир - Страница 2

Из официального сообщения: "Севастополь, 30-го мая. После 7-дневного разбирательства в военно-морском суде дело об убийстве на дуэли лейтенантом Черноморского флота Рощаковским мичмана Иловайского сегодня закончено. После пятичасового совещания суд признал Рощаковского виновным в сделанном раньше времени выстреле без умысла и в неразрешенной дуэли, и приговорил его к трем годам заключения в крепости без лишения прав". Последнее смягчающее обстоятельство было вызвано тем, что при разбирательстве выяснилось – Иловайский на самом деле взял казенные деньги, чтобы погасить весьма немалый карточный долг. Заключение в крепости самым печальным образом сказался на здоровье Константина Рощаковского. Вышел из заключения, он уже больным и телесно, и душевно, а спустя три года умер, терзаемый раскаяниями в совершенном убийстве.

В конце 1901 года Михаил Рощаковский добивается перевода на Тихий океан. На Балтике ему уже было тесно и скучно. Увы, вакантных должностей на канонерках и миноносках не было. Свободной была лишь должность вахтенного начальника на броненосце «Наварин», прозванным за характерное расположение четырех дымовых труб – «табуретом».

Броненосце «Наварин»

– Табурет, так табурет! – согласился Рощаковский.

Однако, как назло, вскоре после назначения Рощаковского, «Наварин» был определен в возвращавшийся на Балтику отряд вице-адмирала Чухнина. Броненосец нуждался в ремонте на Балтийских заводах. Возвращаться снова на унылую Балтику в планы Рощаковского никак не входило. Со свойственной ему энергией, он сразу же предпринял необходимые меры и вскоре нашел желающего вернуться в Кронштадт семейного офицера с крейсера «Рюрик», с которым и поменялся местами.

Так он стал младшим артиллерийским офицер на броненосном крейсере "Рюрик". Служба шла своим чередом и вполне успешно. Вскоре «Рюрик» навсегда покинул Порт-Артур и ушел во Владивосток, войдя там, в состав особого крейсерского отряда. Останься Рощаковский на «Рюрике» и, скорее всего, судьба бы его сложилась совсем по-другому. Не известно удалось бы ему уцелеть в страшной мясорубке последнего боя «Рюрика» в Корейском проливе в июле 1904 года, где погиб и сам корабль, и большая часть его команды. Но судьбе было угодно в самый последний момент перемешать карты лейтенантской судьбы.

В январе 1904 года Рощаковский внезапно получает приказание прибыть в Порт-Артур и вступить в командование башней главного калибра на броненосце «Полтава». «Рюрик» к этому времени уже стоял во Владивостоке, и лейтенанту пришлось самостоятельно добираться до Порт-Артура.

Порт-Арутрская страда

Новый командир 12-дюймовой башни "Полтава" прибыл на броненосец 27 ноября непосредственно в момент первой атаки японцами Порт-Артура. В-первых же боевых столкновениях с японцами Рощаковский проявил себя с лучшей стороны. Его башня и огонь всегда во время открывала, и темп стрельбы держала хороший, и точность стрельбы была неплохая. Но командир орудийной башни, будь он хоть прекрасно подготовлен, не имеет самостоятельного командования, а потому не может проявить всех своих качеств. Во время перестрелок с японцами Рощаковский действовал уверенно и грамотно, не хуже чем другие. Но таких, как он, на эскадре были десятки.

Офицерская молодежь мечтала о победном генеральном сражении с японцами. Однако урон, понесенный при первой внезапной атаке японцев на Порт-Артур, откладывал решающее столкновение на неопределенное будущее. Броненосцы большую часть времени отстаивались на внутреннем рейде под защитой береговых батарей.

– Ну не люблю я эти броненосцы! – опять говорил в сердцах Рощаковский сослуживцам. – А служить попадаю всегда именно на них. Хоть куда бы рванул, хоть к черту на рога, лишь бы дело побойчее!

Наконец. Не выдержав, отправился лейтенант прямо к вице-адмиралу Макарову на «Петропавловск». Попросил своего знакомца флаг-офицера Дукельского доложить, что у него к командующему дело первостепенной важности. Дукельский сделал удивленные глаза, но переспрашивать не стал, пошел докладывать. Вскоре вернулся:

– У тебя, Миша, пять минут! Адмирал страшно занят!

– Здравствуйте, Рощаковский! – поздоровался Макаров, встав из-за стола. – Говорите, что у вас за дело ко мне?

Напротив командующего с кипой бумаг сидел контр-адмирал Витгефт, недовольно смотревший на вошедшего лейтенанта, чего, мол, занятых людей отвлекаешь.

– Хочу ваше превосходительство предложить план экспедиции в Чемульпо. Японцы считают там себя в полной безопасности, и порт набит под завязку транспортов с войсками!

– На чем же вы хотите идти в Чемульпо? – с интересом глянул на лейтенанта вице-адмирал.

– Думаю, что лучше всего был бы бензино-моторный катер с броненосца. И пушка есть, и две самоходные мины, скорость тоже приличная. Маршрут я уже изучил и готов прорываться хоть завтра!

– Что ж, идея сама по себе не плоха! – усмехнулся Макаров. – Отрадно, что есть офицеры, которые думают и готовы к подвигу. Но пока нам не до Чемульпо. Разберемся вначале с делами в Артуре. Да и одного катера для такой экспедиции явно мало. Такую операцию надо готовить, и если уж посылать, то сразу несколько миноносцев. А за инициативу спасибо!

Когда Рощаковский вышел, Макаров повернулся к Витгефту:

– Надо будет, Вильгельм Карлович, нам взять этого Рощаковского на заметку. Думаю, из него получится хороший миноносник!

Впервые о Рощаковском заговорили в трагический для нашего флота день 31 марта, тогда на выходе из Порт-Артура взорвался броненосец «Петропавловск». Погибла большая часть команды и командующий флотом вице-адмирал Макаров. Сразу же после взрыва «Петропавловска», Рощаковский вызывается идти спасать оказавшихся в воде товарищей. Командуя гребным катером с "Полтавы" в условиях крутой зыби, он спасает 18 человек. При этом лейтенант демонстрирует прекрасную морскую выучку. Спущенный одновременно на воду паровой катер с "Полтавы" тут же был накрыт волной, и затонул. Именно Рощаковский нашел и поднял шинель Макарова, вытащил из воды и своего однокашника великого князя Кирилла Владимировича, когда тот уже захлебывался.

– Спасибо Миша, что спас! Ни я, ни моя семья никогда этого не забудем! – говорил он, кутаясь в матросское одеяло.

– Какие счеты! На войне как на войне! – отвечал Рощаковский своему сиятельному однокашнику.

А несколько недель спустя неожиданно Рощаковского вызвал к себе контр-адмирал Витгефт.

– Помните, лейтенант, свой визит к Степану Осиповичу? – спросил он его, когда Рощаковский прибыл.

– Так точно, ваше превосходительство!

– Думаю, что настала пора вернуться к вашей идее поиска на корабельном катере.

Уже давно командование эскадры, стремясь компенсировать нехватку миноносцев, широко использовало корабельные минные катера для несения сторожевой службы, кроме того, катера использовались и в качестве тральщиков. Однако выполнения этих чисто оборонительных задач было мало для молодых офицеров эскадры, стремившихся к активным наступательным операциям. Все мечтали о настоящих боевых делах.

– Прорываться в Чемульпо? – с надеждой в голосе произнес Рощаковский.

– Какое там Чемульпо! – махнул рукой Витгефт. – Идите сюда! Контр-адмирал подвел Рощаковского к лежащей на столе карте Ляодуна.

– У нас есть данные, что в бухте Керр японцы держат несколько транспортов с припасами. Хорошо бы нанести по ним удар!

– Я готов! – с радостью выдохнул Рощаковский.

– Тогда принимайте под начало катер с «Ретвизана», команду наберите из охотников и с богом вперед!

В тот же день лейтенант принял под начало катер с «Ретвизана». В команду кликнули охотников.

– Дело наше будет рисковое, но веселое! – сказал своим матросам. – Может нам удача улыбнется, а может и нет! А потому назовем наш катер «Авось»!