Церебральный сортинг - Савельев Сергей Вячеславович - Страница 38

Палачи и жертвы с калейдоскопическим задором меняются местами на горе родственникам и на радость эволюции. Эта прелестная вакханалия искусственного отбора имеет собственные внутренние закономерности, которые для нас не очевидны. Проблема состоит в том, что мы сами — участники и организаторы процесса накопления эволюционных изменений. Отбирая новую популяцию людей из самих себя, мы особенно не беспокоимся о перспективах, поскольку решаем сиюминутные проблемы добывания колбасы, репродуктивных партнёров и доминантности в ближайшем стаде. До отсроченных результатов мы просто не доживаем, что позволяет по их поводу не озадачиваться и не страдать.

В биологическом сознании гоминид завтрашнего дня просто нет и никогда не может быть. По этой причине мы с нежеланием планируем события и с удовольствием отказываемся от задуманного под любыми предлогами. Низкая вероятность доживания до будущего позволяет гоминидам совершать любые подлости и преступления, которые никогда не будут наказаны по этой же причине. Краткость активной жизни, биологическое беспамятство и гарантированная смерть избавляют человечество от излишней задумчивости при выборе между сиюминутной личной выгодой и заботой о будущем всего человечества. Неизбежное наступление следующего дня вызывает удивление и испуг, как случайность, которая не должна была произойти. Это милое состояние рассудочного младенчества позволяет нам ударно участвовать в собственной эволюции, не очень задумываясь над её катастрофическими последствиями.

Самым излюбленным занятием гоминид во все времена считалось уничтожение себе подобных. Этот примитивнейший механизм искусственного отбора мы умудрились превратить в науку, искусство, политику и историю. Детективы занимательно описывают душегубство и поиски виноватого, а фильмы умело рассказывают об изысканных методах истребления друг друга. Специальные учебные заведения готовят мастеров по массовым убийствам, промышленность создаёт прекрасные инструменты для этих занятий, а политики старательно изобретают поводы для их своевременного начала. Затем историки, писатели и поэты описывают подвиги и трагедии каждого народа, прозрачно намекая на острую необходимость более успешного продолжения. Этот патологический экстаз подготовки самоистребления всегда оправдан.

В каждом сообществе гоминид все видят, что их истребление и порабощение уже тщательно готовятся коварными и неутомимыми противниками. Ужас ситуации состоит в том, что это и есть истина в последней инстанции. Биологические столкновения неизбежны, а их подготовка и проведение являются сутью биологического прогресса. Эволюционное значение подобных подходов в социальных системах гоминид трудно переоценить. Искусственный отбор, усовершенствованный научно-техническим прогрессом, повышает избирательность и масштабность истребления друг друга. Для этих целей повышаются такие характеристики оружия, как его точность, оригинальность и убойность.

Тем не менее масштабные конфликты были прекрасными механизмами отбора только до изобретения мощного, но неизбирательного оружия. Опыт двух мировых войн показал, что при массовом истреблении населения контролируемую выборочность или направленный церебральный сортинг проводить практически невозможно. Успешное умерщвление гоминид на больших пространствах слишком масштабно и грубо для осуществления направленного отбора. Предотвратить эти отрицательные явления биологического прогресса можно было, лишь договорившись о правилах эволюционного контроля за истреблением друг друга. По этой причине после Первой мировой войны возникла Лига Наций, а после Второй — Организация Объединённых Наций (ООН).

Смысл самоорганизации гоминид в такие добровольно-принудительные организации состоит не в радикальном предотвращении военных конфликтов, а в препятствии случайным нарушениям направленного отбора. При системном самоуничтожении человечества свойства мозга отдельных людей не важны, а статистические процессы выживания населения снижают темпы церебрального сортинга. Опыт Второй мировой войны показал эволюционную бессмысленность ядерных ударов, массовых бомбардировок, геноцида по национальному, религиозному или партийному признаку. В таких условиях никакого избирательного отбора нет, а гибель людей случайна. По этой причине глобальные конфликты тщательно предупреждаются, а мелкие войны, с высокой избирательностью уничтожения населения, — поощряются.

Иначе говоря, профилактика и предотвращение мировых войн создают прекрасные условия для небольших, но кровавых конфликтов, которые стали во второй половине ХХ и начале XXI века основой быстрого церебрального сортинга. Этот вывод не означает, что где-то под коврами международных организаций засели хитрые сторонники биологического прогресса человечества и тайно руководят эволюцией. Всё происходит совершенно наоборот. В борьбе за ресурсы и влияние мировые войны привлекательны, но затратны и слишком непредсказуемы. Последствия тотального уничтожения людей при масштабных столкновениях могут приводить к самым неожиданным результатам. Так, инспирированная наивными англосаксонскими теоретиками Вторая мировая война обернулась созданием социалистического лагеря. В свою очередь это событие укрепило СССР как источник новых планетарных конфликтов и средство для ускорения искусственного отбора. Этот пример показывает, как незнание базовых принципов искусственного отбора гоминид ведёт к неожиданным эволюционным последствиям.

Следовательно, интуитивное понимание очевидной бесконтрольности мировых конфликтов стало основой для их предотвращения. Демонстрационная забота о выживании человечества и имитационный публичный гуманизм создают массовые иллюзии, скрывающие неосознаваемые биологические процессы. Профилактика мировых войн, преграды для обладания неизбирательным оружием массового уничтожения и абстрактные гарантии стабильности планетарного порядка запустили механизмы ещё более интенсивного отбора гоминид. Кажущиеся мелкими и плохо известные кровавые конфликты за последние 30 лет унесли в могилы около 20 млн человек только в одной Африке. Примерно те же процессы бурно развиваются в арабском мире, зреют в Индокитае и Новом Свете. На Европейском континенте распад СССР, Югославии и социальные метаморфозы мелких сателлитных стран привели к кровавым методам искусственного отбора, миграциям и созданию нового театра эволюции на территории Европы.

Следовательно, самые лучшие способы ускорения гоминидной эволюции — локальные войны или вялотекущие конфликты с непрерывным истреблением участников процесса. В этом случае происходит двунаправленная миграция людей вокруг зон столкновений, что гарантирует высокую избирательность церебрального сортинга. Встречные потоки людей повышают вероятность появления эволюционных конфликтов на бытовой, национальной и культурной почве.

Общий взгляд на церебральную эволюцию гоминид хорош своей глобальностью, которая легко превращается в умозрительный дилетантизм при решении конкретных вопросов. По этой причине попробуем рассмотреть в понятиях церебрального сортинга какую-либо новомодную, но более конкретную проблему. Для этих целей прекрасно подходит застарелый русско-европейский конфликт, который несколько столетий кормит политиков, мозолит языки и изводит лучших представителей человечества.

Существует устойчивое представление о том, что в Европе социальное и интеллектуальное развитие человечества шло намного быстрее, чем в любой другой части планеты. Вполне естествен вопрос о механизмах опережающего развития мозга на столь ограниченной территории, который был немного затронут ранее. Для поддержания высокой скорости морфологических изменений в организации нервной системы необходимо соблюсти несколько несложных условий. Объектов отбора должно быть много, они должны быть максимально изменчивы, а отбор — быстр, эффективен и летален.

Во-первых, при компактном проживании большого числа особей должно поддерживаться максимально возможное разнообразие локальных вариантов строения мозга. Эти правила в рамках Европы соблюсти было несложно, поскольку благоприятная среда обитания гоминид создавала условия для этнического многообразия. Ограниченная морями, разделённая горными зонами, реками и лесами Европа стала прекрасным ландшафтом для возникновения множества обособленных групп гоминид, локальных социальных систем и даже государств. Дожившее до наших времён бесконечное разнообразие мелких этнических групп, микроскопических княжеств и культовых сект хорошо иллюстрирует это явление.