Жандарм. На пороге двадцатого века - Саликов Андрей - Страница 19

– Что же, я рад, что не ошибся. – И он протянул мне конверт.

Вскрыв его, я обнаружил небольшой листок, на котором красовалась личная печать императора. Встав (Сазонов также последовал моему примеру), с трепетом сорвал печать. Ух, не скрывая своей радости, ещё раз перечитал текст. А затем, сминая лист, кладу его в пепельницу и поджигаю. Пламя быстро охватывает бумагу. Дожидаюсь, пока почти прогорит, и подсовываю туда же конверт. Всё, инструкции выполнены.

Глава 3

1

Скажите, Сергей Петрович, почему вы не любите евреев? – Полковник с интересом смотрел на мою реакцию.

Но вид у меня был донельзя удивлённый: вопрос был, если честно, неожиданный. Я никогда антисемитизмом не страдал, для меня был важен сам человек.

– С чего вы это взяли?

– Слухами земля полнится, да и последнее ваше дело… С огоньком работали. С душой… – с непонятной интонацией протянул он.

– Боюсь, вас неправильно информировали. – Тема была скользкой и в моё время, и в эти годы. С одной стороны, «куда прёшь, жидова морда» (только уже редко такое можно услышать от аристократии), а с другой – постепенно кагал скупил русских дворян, и теперь им приходится отрабатывать полученные денежки. Андриан Сергеевич, судя по всему, был заинтригован моими действиями. – Для начала надо разделить их на собственно евреев и других.

– И? – Несомненно, моё восприятие этого вопроса его заинтересовало.

– Евреи – прежде всего народ. И, как всякий народ, они разные. Есть хорошие, есть плохие. Есть приличные люди, занимающиеся уважаемыми профессиями, как часовых дел мастера, как портные, аптекари, купцы… – Я прервался, вспомнив, как стали выть разные псевдоеврейские организации и фонды, когда в России начали прижимать гешефтмахеров. Почему псевдо? Ответ очень простой: Прибалтика, в просторечии «шпротня», где ветераны Ваффен СС в моё время стали главными героями. На наши заявления «офень несафисимые» государства откровенно наплевали. Как же, в НАТО вступили, в Евросоюз, кто нас тронет, тот три дня не проживёт. Нормальное положение, в общем, ничего нового. За исключением официальной позиции государства Израиль. Вот этого я не понимаю: то они орут о холокосте (выделяя одну нацию), то словно в упор не видят и не слышат, что происходит в этих странах. Ничего, кроме гадливости, у меня это не вызывает. Там же практически всех евреев уничтожили, а эти… – А есть шинкари, торгующие откровенной отравой, сутенёры, различные «агэнты», контрабандисты… Таких и среди нас хватает. Теперь перейдём к третьим. Это Ротшильды, Поляковы и так далее. Вот именно их люто и ненавидят, причём все, от простого мужика до владетельного князя. Они создали СВОЮ, можно сказать, параллельную власть. И уже на данный момент успешно конвертировали деньги во власть. Свергают правительства и правителей, что далеко ходить, вон у нас заём с ними обсуждают.

– Да, – иронично прервал меня Сазонов, – очень интересно, достаточно подробно и в то же время не растекаетесь мыслью по древу, Сергей Петрович.

– Именно так. – И я очень осторожно продолжил столь опасную тему: – Вспомните, пожалуйста, о Севастополе. И государя императора Николая Павловича…

– О чём вы говорите? – посмотрел он на меня с искренним недоумением.

– Да-да, были, понимаете, возможности стать исповедником, – напустил я туману. Говорить о знаниях из будущего и открываться полковнику… увольте. Вроде и много сказал, и конкретики нет. – И это здорово мне не понравилось, и не только мне, сами понимаете…

– Кто ещё об этом знает? – спросил он ледяным тоном. Властно так, как человек, облечённый ДОВЕРИЕМ и ВЛАСТЬЮ.

– Я и Мейр.

Судя по перекосившемуся лицу, в данный момент он пытался просчитать, где и кто мог «исповедаться». Плевать. Он меня специально на откровенный разговор пригласил, и теперь гадай, прошёл я тест или нет? Значится, работает милейший Андриан Сергеевич этаким кадровиком, «покупателем» так сказать. Внезапно он улыбнулся:

– Что же, Сергей Петрович, удивили вы меня, очень удивили. – И построжел: – Пока спрячьтесь обратно в тверские леса, тут должно затихнуть шевеление. Пусть все будут считать, что вам выразили неодобрение. И да, можете посвятить своего зама в нашу беседу… – Расклад в этот раз оказался в мою пользу…

– Курт, я пригласил тебя, чтобы сообщить пренеприятное известие, – огорошил я Мейра.

– Угу, к нам едет ревизор? – меланхолично парировал он.

– Правильно, причём ты мог видеть его отъезд. – И я перешёл на серьёзный тон: – Мы снова в деле. – Судя по загоревшимся глазам поручика, ему до смерти надоело наше нынешнее прозябание. – Для начала самая приятная новость за пару последних лет. Итак, император приравнял наш батальон к стрелкам. Причём роты теперь попадают под положение об отдельных частях. Теперь о грустном: наш милейший гость после разговора со мной о несчастной судьбе «бедных», в кавычках, евреев предложил отсидеться в знакомой глуши, – всё-таки сбился я на ёрничество. Курт это мигом просёк и замер, ожидая продолжения. – Сам понимаешь, что фамилии их были Поляков, Коган…

– И другие, – понятливо подхватил Мейр. – И чем нам грозит немилость псаря? – Оценив моё удивление от столь простонародной фразы, он продолжил: – Я хоть и немец, но русский немец.

– Пока мы повышаем свой ранг до уездного, – ответил я фразой из своего времени.

– Ух ты… – неуверенно протянул Курт, пытаясь передать всю глубину своего знания народных слов.

– Да, только хочу тебе напомнить судьбу наших знакомых. Плевну помнишь? – жёстким тоном пресёк я его слегка восторженное настроение. – Вот, вспоминай почаще. И как «дуэль», в кавычках, устроили, и как комбат чуть Богу душу не отдал в лазарете. Теперь нас будут, словно волков, убивать.

– А это мы ещё посмотрим, – ощерился в жутковатой ухмылке Мейр.

Вы хотите почувствовать себя товарищем Сталиным? Ну-ну, не советую. Разбирая очередное донесение от разведки, мне захотелось взвыть. Да знаю, что скоро бои начнутся, знаю. Вы мне лучше скажите, где и когда? Если вопрос «где?» более-менее закрыт – Цицикар и Мукден, то на второй ответ стандартный: где-то середина июня[10]. И так каждый день. Так и неврастеником станешь. Сообщения с каждым днём становились всё тревожнее, то там, то тут шайки ихэтуаней пробовали на прочность дорогу, нападая на служащих и охранную стражу. Отмечались случаи братания правительственных войск с «боксёрами», причём их становилось всё больше и больше. Ситуация стала выходить из-под контроля, и если в Шаньдуне Юань Шикай драконовскими методами обуздал восставших, то в провинции Чжили они чувствовали себя как дома. А тут ещё и Митрохин добавил головной боли, заявившись ко мне с красными глазами матёрого вампира и сообщив, что, по его сведениям, за достоверность которых он головой ручается, китайские войска выступят совместно с «боксёрами».

– Илья Иванович, уточните, желает ваш агент обрести ВЕС и нашу благодарность? – Ротмистр, естественно, не давал данных на своего человека, но такие сведения доводят только до старших офицеров. – Только ответ нужен как можно скорее.

– Сергей Петрович, три дня, раньше никак, – огорчённо развёл руками тот.

– Что же, всё равно выбора нет, действуйте…

Вспомним опыт прошлого, вернее, будущего, а именно бронепоезда. Я придвинул к себе данные по паровозам и «засел за расчёты». Спустя час у меня кое-что начало проясняться. Увы, но даже нечто вроде «хунхуза» нам не потянуть. Тут соединилось и отсутствие качественной броневой стали, орудий и, наконец, слабая техническая база харбинского депо. Но не стоит отметать саму идею, котельное железо, мешки с песком и две пушки Барановского вкупе с двумя митральезами, добавить стрелковый взвод – и для данного театра вполне вундерваффе. Скорострелки и картечницы вдобавок поставить на тумбы по примеру морских орудий. Всё, теперь составить калькуляцию и лично (именно так) проследить за исполнением работ.