Жандарм. На пороге двадцатого века - Саликов Андрей - Страница 15

– А что, у нашего видока есть опыт? – поинтересовался Дроздов.

– Да, он сам часто участвовал в кулачных боях, – подтвердил Сливин. – Говорит, хоть и мелок, но чувствуется в нём стержень бойца.

– Обычная практика? – уточнил Владимир.

– Да, господин унтер-офицер, такие барышни стоят дорого. Вот и приставляют к ним телохранителя. Ну и попался поезд под обстрел, не сильно, так, пара дырок. Больше пугали. Зухер с дамочками дальше во Владивосток поехал, а вот китайца он видел неделю назад. Причём в китайской одежде, иначе и не обратил бы он на это внимания.

– Уф, – выдохнул Дроздов-младший. – Это не ихэтуани, не может деревенщина такую интригу закрутить. В публичный дом поплоше – да, могли, вдобавок играть роль надобно, ну нет у них театральных способностей. Стало быть, тут другое…

– Не знаю, но, похоже, ткнули наугад, а попали в «яблочко», – отозвался Сливин.

Не обратив внимания на его реплику, Владимир напряжённо думал. Арестовать девиц сейчас? Или обождать? Где искать того китайца-охранника? Ниточка, ниточка, чуть потянешь, она и оборвётся.

– Так, пойдём.

Подхватив папки, он вместе со Сливиным покинул кабинет.

Ротмистр Митрохин с интересом смотрел на парочку визитёров. Рядовой и унтер, хоть и старший (возраст, правда, у него слишком юный), но всё равно обыкновенные нижние чины, вот только на правом рукаве у обоих интересный шеврон пришит. Чёрно-красная лента в виде латинской буквы V уголком к обшлагу указывает. Для понимающих людей более чем достаточно. Вдобавок унтер назначен начальником контрразведки его туземных частей и по совместительству – сын командира батальона. Хм, похоже, у них, как в старые времена, службу рядовыми начинают. Что ж, может, это и правильно по нынешним временам.

– Господин ротмистр, – унтер протянул ему две папки, – требуется ваша виза и разрешение на начало операции.

– Так-с, изрядно. – Илья Иванович с удивлением поднял на него взгляд. Он ценил тех, кто мог мыслить не шаблонно, а тут это проявилось в полной мере. – Насчёт китайца мне понятно. Дам вам пару рекрутов, в прошлом они бывшие офицеры корейской армии. Понимают и по-русски, и по-китайски. Заодно и проверим, так ли они хороши, как говорят. А зачем вам этот жидок? Он чем может повредить?

– Господин ротмистр, недооценка сионских кругов очень опасна. Данного человека я рассматриваю как разведчика. Он вначале врастёт в среду, а затем получит возможность влиять на сделки. В этом показателен пример Гинзбурга.

– Хм, однако вы чересчур хватили… – Но наткнулся на взгляд этого паренька. Этакое лёгкое сожаление умудрённого годами и опытом старика. Это длилось всего мгновение, и перед Митрохиным вновь стоял унтер, имевший «вид лихой и придурковатый». – Ладно, докладывайте.

2

– Таким образом, можно сделать вывод о попытке завязать на себя все финансовые потоки. – Договорив, Дроздов-младший замер в ожидании.

– Так, убедили, вот приказ. – Закончив писать, ротмистр пододвинул его к краю. – Поручик Симонов недавно назначен взводным командиром, познакомитесь с ним. Заодно он вам выделит людей. Ещё что-нибудь?

– Никак нет, – в унисон ответили унтер и рядовой. И, заметив знак рукой, означавший, мол, свободны, вышли из кабинета.

– Так, идём к ефрейтору, – приказал Владимир, едва они вышли из приёмной.

– Господин унтер-офицер… – Квашнин, увидев вошедшего начальника, вскочил.

– Нас ждут великие дела, – оборвал его Дроздов-младший. – Итак, садимся и начинаем прикидывать, как будете брать «носа».

– Кх, – кашлянул ефрейтор, его упущения, что фигурант ещё никак не обозначен. А нос, кстати, приметой быть не может. Так что не прост младшенький, не прост. – Как я понял, вы в захвате принимать участие не будете?

– Совершенно верно, старший группы – вы. Приказ о задержании я вам оставлю в канцелярии. Но постарайтесь им не пользоваться. – Завуалированно Дроздов-младший намекнул на возможность провала захвата объекта незаметно. Но тут как повезёт. Дичайшее стечение обстоятельств ещё никто не отменял. – Как закончите, сообщите ротмистру Митрохину. И колоть его. Вопросы?

– Китайцы? – Квашнин вопросительно посмотрел на начальство.

– Ими займусь я. – И, задумавшись на пару минут, спросил: – У вас цивильное есть?

– Так точно.

– Тогда привыкайте к нему…

Джан Лао во второй раз шёл около Затона, стараясь запомнить это место в мельчайших деталях. Вынужденный носить личину христианина, он стоически ждал, когда же наконец будет можно отплатить «носатым дьяволам» за все унижения. Его семья занималась извозом не одно поколение и была очень уважаема среди купцов, но пришедшие на землю Маньчжурии русские ввергли её в нищету. Железная дорога, это порождение демонов, лишила его не только привычной жизни, она забрала жизни отца и старших братьев. Когда торговцы отказались от их услуг, глава семьи решил сам взять то, что ему принадлежит по праву. Вот только забайкальские казаки, охранявшие дорогу, уничтожили весь отряд, когда отец напал на лагерь рабочих. Лао остался тогда совсем без средств, но однажды хозяин харчевни, где он подрабатывал вышибалой, привёл его к важному человеку. Тот, переговорив с Джаном, предложил ему поступить к нему на службу… Понимая, что такого шанса больше не будет, тот тут же согласился. И не прогадал.

Очень скоро он продвинулся от простого бойца к доверенному лицу господина Фаня. Не раз ему приходилось общаться с русскими, которых он винил во всех своих несчастьях, однако умело скрывая свои чувства под маской недалекого азиата. Зато потом он отыгрывался на пленных, особенно ему понравилось лицо русского десятника, узнавшего его… Тот посмел ударить Лао и потому умирал очень долго. Видя столь впечатляющие успехи своего подчинённого, господин Фань лично занялся его подготовкой. Единственное, что вызвало неприятие молодого китайца, – это обряд крещения, но ничего, стерпел, и даже весьма искушённый отец Патрик, проживший в империи Цин два десятка лет, поверил в искренность нового протестанта. Он предложил своему новому прихожанину более внимательно смотреть, что происходит на железной дороге. Поколебавшись для вида и изобразив из себя чуточку недалекого, Дао в конце концов согласился. Господин Фань лишь скривился, узнав об интересе протестантского священника. Движение ихэтуаней он встретил с опаской, хотя крестьяне и боролись главным образом с «белыми дьяволами», но что будет потом? Как заставить после эту массу идти обратно обрабатывать поля? К счастью, это не его заботы…

Его мысли были прерваны неведомой силой, швырнувшей его на землю, выбив дыхание. Краем сознания, услышав тихие шаги, он сквозь пелену боли, застилающую глаза, увидел, как к нему подошли две тени. И, подняв, потащили. Последнее, что запомнилось, – как к лицу подносится тряпка с каким-то странным запахом. Пробуждение было отвратительным, голова болела, тошнило, и лишь невероятным усилием он сдержал рвоту.

– Ну-с, любезный, по-русски ты говоришь, так что обойдёмся без переводчиков, – произнёс со скучающим видом мальчишка с погонами унтера. За спиной кто-то переминался, вот только едва Джан попробовал повернуть голову, как тут же получил подзатыльник. – Голову не поворачивать, смотреть перед собой! – рявкнули прямо над ухом.

– Да, сцо вы, насяльник, – забавно запричитал он, стараясь понять, куда попал.

Не похоже, что это жандармское управление. Скорее всего, подвал, только где? Но времени прийти в себя ему не дали.

– Ага, – со змеиной улыбкой пропел жандарм, – ты ещё покланяйся, мол, «моя твоя не понимай». – И мгновенно стал серьёзным. – В общем, так: или ты начинаешь говорить и остаёшься в живых и даже с целой шкурой, или я у тебя выбиваю всё, но тогда тебя проще будет пристрелить. – Заметив, что китаец попытался продолжить валять ваньку, унтер повелительным взмахом руки заставил того закрыть рот. – Ты, кстати, не заметил, как с тобой общаются?

Лао, сделав испуганное лицо, промолчал. Попытка слегка пошевелить руками не осталась незамеченной. Стоявший позади неизвестный вновь наградил его подзатыльником.