Виннипегская Стена и я (ЛП) - Запата Мариана - Страница 19

Эйден не моргал, не вдыхал и не выдыхал; он даже не дернулся. Его взгляд впился в меня, а зрачки были точно как всезнающие лазеры, способные манипулировать эмоциями. На очень долгое мгновение моя крошечная квартира погрузилась в тишину. Затем, внезапно, тоном, который полностью олицетворял Эйдена, будто он не слышал ни единого слова, вылетевшего из моего рта, он произнес:

— Я не хочу кого-то другого. Я хочу тебя.

Внезапно я пожалела, что не записала на диктофон его высказывание, так бы я смогла разослать его в интернете сотне девушек, которые засоряют его почтовый ящик предложениями о свиданиях, минетах, дружеских отношениях и сексе.

Но с каждой секундой я все больше и больше отвлекалась от того, чтобы это сделать.

Как, черт возьми, у него еще хватало наглости говорить мне такое?

— Может быть, — и я просто хочу, чтобы ты подумал об этом на будущее — ты должен рассмотреть остальные факты, которые играют главную роль в удержании работника. Ты знаешь, чтобы человек чувствовал, что он ценный работник, давай им причины оставаться лояльными к тебе. Дело не только в зарплате, — ответила я так мягко, как могла, даже если чертовски хорошо знала, что он не заслуживает такого мягкого отношения. — Ты найдешь кого-то. Просто это буду не я.

Его карие глаза были колючи и оставляли неприятное ощущение в глубине моего живота.

— Я буду больше тебе платить.

— Послушай меня. Ради всего святого, дело не в деньгах.

Казалось, в мгновение ока тысячи мыслей пронеслись в его голове, когда одна его щека дернулась в подобии гримасы.

Понятия не имею, о чем он думал. Я вздохнула. Как мы дошли до такого? Шесть недель назад я не могла заставить его сказать мне «Привет». Теперь он в моей квартире, сидит за моим дешевым обеденным столом и просит снова работать на него после того, как я ушла.

Это как эпизод «Сумеречной зоны». (Примеч. «Сумеречная зона» (англ. The Twilight Zone) — американский телевизионный сериал, созданный Родом Серлингом. Каждый эпизод является смесью фэнтези, научной фантастики, драмы или ужаса, часто заканчивающейся жуткой или неожиданной развязкой).

Его подбородок дернулся в определенном жесте, который был хорошо мне знаком.

— В следующем году истекает моя виза, — выдавил он.

И... я закрыла рот.

Несколько месяцев назад, помню, открыла его почтовый ящик и увидела письмо, что-то о его визе. Полагаю, это письмо, которое он снова получил после того, как я ушла, когда сказала, что он должен проверить документы, которые я оставила у него на столе.

Понятия не имею, как можно использовать визу, чтобы оправдать то, что ты мудак.

— Ладно. Ты уже отправил документы на ее обновление? — слова еще полностью не вылетели у меня изо рта, а я уже обдумывала, какого черта творю. Это не мое дело. Он сделал это не моим делом.

Но я не ожидала этого, когда он ответил:

— Нет.

Я не понимала.

— Почему нет?

«Черт возьми! Какого черта я делаю, задавая вопросы?» — ругала я себя.

— Это рабочая виза, — его слова были медленными, будто я умственно отсталая или еще чего.

Я до сих пор не понимала, в чем проблема.

— Это относится к тому, что я играю за «Три Сотни».

Я моргнула, думая, что его слишком часто били по голове за всю его карьеру.

— Не понимаю, в чем проблема.

Прежде чем я успела спросить, почему он переживает за свою визу, когда любая команда, с которой он подпишет контракт, поможет ему получить новую, он прочистил горло.

— Я не хочу возвращаться в Канаду. Мне нравится здесь.

И это коренной житель Виннипега, который лишь раз возвращался на родину с тех пор, как мы вместе работали. Я выросла в Эль-Пасо, но не часто езжу «домой», потому что больше не чувствую там себя как дома. У меня нет такого места, где я чувствовала бы себя в безопасности, или любимой, или в тепле, или все остальные чувства, которые у меня ассоциируются с «домом».

Я посмотрела на стену у его головы, ожидая следующего откровения, которое поможет мне понять смысл того, что он говорил.

— Я до сих пор не понимаю, в чем проблема?

С глубоким вздохом, он опустил подбородок на руку и, наконец, объяснил:

— Если я не в команде, я не могу остаться здесь.

Почему он не будет играть? Его беспокоит нога? Я хотела спросить, но не стала.

— Ладно... разве нет другой визы, на которую ты можешь подать заявление?

— Я не хочу другую визу.

Я выдохнула и закрыла дверь холодильника, пальцами обхватив стакан.

— Хорошо. Обратись к иммиграционному адвокату. Уверена, один из них поможет тебе получить постоянный вид на жительство, — секунду я жевала внутреннюю сторону щеки, прежде чем добавить: — У тебя есть деньги, чтобы все сработало, и это намного лучше, чем бывает у большинства.

Затем мне в голову пришла идея, и прежде чем дважды подумать о том, чтобы такое предлагать, или прежде чем я смогла передумать, потому что не испытывала к нему дружеских чувств, я выдала:

— Или просто найди американку и женись на ней.

Его взгляд переместился на потолок, а потом он стал внимательно изучать меня. Его грубые черты гладкие и ровные, и даже не нахмурившиеся.

— Найди ту, что тебе понравится, повстречайся с ней немного, а потом попроси выйти за тебя. После ты всегда сможешь развестись, — я замолчала и подумала о дальней кузине Дианы. — Есть люди, которые сделают это для тебя, если ты им заплатишь, но это довольно рискованно, потому что, уверена, это уголовное преступление — пытаться получиться документы, женившись только по этой причине. Есть над чем подумать.

Я моргнула, замечая, что выражение на его лице сменилось с изучающего на размышляющее. Задумчивое. Слишком задумчивое. Это странное ощущение поползло по моей шее. «Странно, странно, странно», — говорило мне, что что-то не так, говорило, что я должна исчезнуть из его поля зрения. Я сделала шаг назад и окинула его взглядом.

— Что такое?

Ничто в этом мире не смогло бы подготовить меня к тому, что вылетело из его рта:

— Выходи за меня.

— Что? — слова, сорвавшиеся с моих губ, такие же удивленные и грубые, какими я их себе и представляла, уверена в этом.

Он на наркотиках. Серьезно, он на чертовых наркотиках.

— Выходи за меня замуж, — повторил он, будто в первый раз я его не услышала.

Я прислонилась к кухонной стойке, разрываясь между слабостью от шока и остолбенением от его смешного заявления, и остановилась на том, что безучастно уставилась на его гранитное лицо.

— Ты на наркотиках, не так ли?

— Нет, — обычно напряженные уголки рта Эйдена расслабились; напряжение в его теле немного уменьшилось, но этого было достаточно, чтобы я заметила. — Ты можешь помочь мне получить гражданство.

Какого черта с ним происходит? Может, это все-таки повреждение мозга. Я видела некоторых парней, против которых он выступал, и как после стольких лет он остался нетравмированным?

— Зачем мне это делать? — выдавила я. — Почему я вообще захочу сделать подобное?

Эта сильная челюсть сжалась.

— Я не хочу работать на тебя, а еще меньше хочу выходить за тебя замуж, чтобы помочь с бумагами, — в моем мозгу возникла идея, и я от радости чуть не вскинула руки в воздух. — Женись на той, кто сможет заниматься делами ассистента. Это идеально.

Он закивал, когда я рассказала про идею с ассистентом, но эмоции в его глазах немного тревожили. Он выглядел слишком решительно, уцепившись за сумасшедшие мысли, которые крутились в его большой голове.

— Это идеально, — согласился он. — Ты можешь это сделать.

Я поперхнулась. Так же сильно, как я хотела что-то сказать — поспорить с ним или просто сказать, что он сошел с ума — ничто из моего рта так и не вышло. Я ошеломлена. Чертовски ошарашена.

Эйден точно принимал крэк.

— Ты сумасшедший? Ты себе на шею уронил штангу, пока качался?

— Ты сама сказала — это идеальный план.

Что я наделала?

— Он не идеальный. Он далек от идеального, — пробормотала я. — Я больше на тебя не работаю, и даже если бы и работала, я бы этого не сделала.