Пилигрим (СИ) - Луковкин Кир - Страница 45

- Откуда ты знаешь?

- Все очень просто. В доме несколько спальных мест, и за столом множество кубков. Но поскольку песчаные говорят, что ты живешь здесь одна, я понял, что речь идет о двойнике. Кто-то из песчаных убил вашу сестру, и вы отомстили за нее. Песчаные не могут отличить вас, и решили, что Желтая ведьма бессмертна.

- Твоя мудрость не знает границ. Кто ты и откуда пришел?

- Я прошел по земле и по небу, сквозь пространство и время. Мой путь лежал через множество стран.

- Богоподобный чужестранец! - воскликнула одна из близняшек. - Останься с нами! Дели с нами ложе, еду и питье.

- Нет. Мне нужно идти. Не пытайтесь остановить меня.

- Останься хотя бы на ночь!

Онерон слишком устал, чтобы спорить. Он проследовал за сестрами-близнецами в их дом, повалился в самом дальнем углу и забылся сном. Когда настало утро следующего дня, и одна из близнецов поднесла ему кувшин нектара, Со спросил:

- Я смогу уйти сам, но отпустишь ли ты меня?

В свете дня Желтая ведьма выглядела совсем по-другому. От демонической красоты не осталось и следа. Перед ним словно сидела на коленях девочка, едва достигшая зрелости.

- Отпущу, - не сразу сказала она.

Онерон с наслаждением напился и поблагодарил ее.

- Можно ли взглянуть на твою колыбель?

Она удивленно ответила:

- Откуда ты знаешь? Ах да... Богоподобный. Пойдем.

Она повлекла его к противоположной стороне чаши, где обнаружился второй тоннель, на этот раз шире и с многими ответвлениями, а оттого напоминавший улочку в сонном городе. Когда навстречу им попалось несколько людей, Со не подал вида. Невозмутимо вышагивал он рядом с Желтой, которая испытующе поглядывала в его сторону. Так они прошли несколько перекрестков и даже одну площадь, пока не оказались в месте, напоминавшем каменный колодец со стенами, постепенно сужающимися кверху. В одной из стен на порядочной высоте зияла огромная дыра, к которой были возведена лестница и подмостки. На камне возле входа были искусно вырезаны барельефы.

Они взошли по лестнице и встретились с другой близняшкой Желтой. Когда девушки стали рядом, стала очевидна их полная идентичность. Несомненно, клоны.

- Наверху лежат руины целого города, - сказала та копия, что ждала у входа. - Это была обитель Хранителей, которые дали нам жизнь. Пойдем за мной.

Его передали на поруки. Прежняя девушка осталась, когда они ступили в чрево пещеры, а новая стала рассказывать ему историю их рода:

- Хранители вышли из Ковчега и стали первыми людьми. Здесь, вокруг этих скал, вместо пустыни когда-то были райские сады. Хранители жили, не зная забот, горя, болезней и были бессмертными. Пока не пришли черные люди с севера и не развязали с ними войну. Враги почти победили, но одному из наших предков удалось переломить ход войны. Город был разрушен, на улицах лежали горы трупов, и стены покраснели от потоков крови. Наш род находился на краю гибели, пока Ковчег не пробудился во второй раз и не подарил нам новую надежду - новые поколения Хранителей.

Пока Онерон слушал рассказ, они прошли сквозь несколько длинных залов, искусно отделанных не только росписями, но и всевозможными украшениями. Всюду горели факелы. В каждом зале сидел лысый человек с красным кругом на макушке. Стражи тоже были клонами. Гипотеза Онерона подтверждалась. Они ступили в самый большой зал, усеянный мириадами факелов, которые перемигивались между собой совсем как звезды на ночном небе. Онерон пригляделся. У дальней стены находился огромный конусообразный предмет, наполовину погруженный в скальную породу. Предмет слабо мерцал голубым и серебристыми отсветами. В центре него находилось овальное отверстие.

Желтая ведьма завершила историю на словах о том, что второй кризис произошел с расколом общества, когда часть отпрысков бежала в пустыню. Так и появилось песчаное племя, которое со временем стало считать обитателей скал демонами и теперь опасается подходить к ним.

- А мы снова угасаем, - сказала Желтая, - как угли в костре. Ковчег дарит нам все меньше потомков Хранителей. Я и мои сестры относимся к сороковому кругу, как и другие люди из города. Но нас мало. И все чаще меж нами рождаются уроды, поэтому мы заманиваем песчаных мужчин обильной едой и питьем.

- Странно, что они до сих пор не попытались занять ваше место силой, - заметил Со.

Девушка потрогала себя по темени.

- Они пытались, но не смогли. Мы чувствуем друг друга и можем общаться без слов.

- Ах вот что, - кивнул Онерон.

Они подошли к подножию конусообразного предмета, и он уже догадался, что это и есть Ковчег. На самом деле, Онерон сразу узнал эволюционный модуль - одно из семян, что запустили эри для колонизации планеты человеческой популяцией. Очевидно, что-то пошло не так, и генный синтезатор стал воспроизводить партии клонов. Они некоторое время созерцали игру серебра и голубизны на боках Ковчега.

- Позволишь ли ты мне войти в Ковчег, чтобы поговорить с духом Хранителей?

На лице девушки отразился священный ужас.

- Войдем туда вместе, - Онерон подал ей руку.

- Зачем?

- На твоем роде висит древнее проклятие. И я сниму его.

Желтая колебалась:

- Откуда мне знать, что ты говоришь правду? Может, ты коварный пустынный демон?

- Есть только один способ проверить, - сказал Онерон.

- Какой же?

- Верь мне. Иногда вера - это все, что сближает двух людей над пропастью пустоты. - Онерон взял ее руку в свою, давая почувствовать тепло. И когда он повел ее в Ковчег, девушка-клон не стала сопротивляться.

Позже, покидая пределы скального города, он сказал на прощание:

- Нам остается память. Со временем она станет истинным сокровищем, для нас обоих. Мир меняется, но память остается с человеком до самого конца.

И пустыня приняла его в свои пыльные объятия.

Многие дни проводил Онерон под палящими лучами солнца. Обычный человек не продержался бы в этом песчаном аду и трех дней, и путешественник возблагодарил своих покровителей за их технологии. Но даже с их помощью пустыня скупилась на дары. Силы Онерона таяли. Днями он спал, забравшись в тень чахлых кустов или камней. Вечерами и ночью совершал переходы. По утрам, уставший после длительного перехода, он наблюдал, как раскаляется воздух, и миражи пляшут по барханам в безумном танце взаимных отражений. Теперь у него появились новые друзья. Их было много. Одни были невидимыми, но постоянно напоминали о себе. Первую подругу звали Жажда, и она явилась к нему раньше всех, чтобы наделить его своим шершавым вниманием. Вслед за ней пришел Голод, что заводил длительные беседы на разные темы. Были и вполне материальные спутники. Когда Онерон спал, накрывшись ветошью, его покой хранили два стервятника. Черные, свирепые, они словно два тощих стража усаживались на свои посты, не подозревая о том, что их подопечный приберегает их на самый крайний случай.

Онерон спал, но сны были подозрительно реалистичны.

Когда он бодрствовал, явь казалась слишком зыбкой и похожей на сон.

Постепенно он перестал различать грань между этими двумя состояниями, двигаясь как сомнамбула.

Его плоть темнела и высыхала под солнцем, превращаясь в твердую сморщенную поверхность, как кожица у сухофрукта. У него выросли патлы, он пропах грязью и покрылся солью от литров пота, что исторгло его тело за все эти дни.

Цель приближалась с каждым днем, но продвигаться к ней приходилось слишком долго. Ему не хватало сил, и это сводило с ума.

Наконец на горизонте показалась точка. С каждым днем она росла и постепенно превращалась в маленький треугольник, похожий на одинокую гору. Онерон зашагал увереннее. У одного стража он забрал жизнь, и это обидело его друга по имени Голод. Онерону было все равно. Он не последовал за Голодом в пустыню, хотя Жажда еще составляла ему компанию. Второй страж почуял опасность; теперь он не рисковал подбираться к Со ближе, кружа над ним на приличной высоте. Глупое создание: веревка удлинилась, но не исчезла.