Самая страшная книга. Лучшее (сборник) - Гелприн Майкл - Страница 15

– Да-а, – проговорил Дима. – Вот ведь… Жалко его. Всех жалко. Никогда в жизни не слышал, чтобы человек так горько плакал. Поди ж ты, чуть не убил меня, а мне все равно его жалко.

– Ну давайте, что ли, еще по одной, да поеду я, – сказал Хорошенко.

Они выпили, помолчали. За окном, в сказочной тишине, медленно кружились большие белые снежинки.

– Красиво тут у вас, – вздохнул участковый.

– А я крестился недавно, – сказал неожиданно Дима.

– Зачем?

Дима пожал плечами.

– Ну как сказать – зачем… Шизофрения, это конечно… Но ведь был еще кто-то. Тот, кто говорил с ним через банку какао. Кто руку его со стволом на нас направлял. Был.

– Да ладно, – махнул рукой старлей. – Не гони волну. Мало ли что может психу в башку взбрести.

Звягин покачал головой.

– Нет, в случайности я не верю. Там логика была. Какая-то странная и очень злая логика.

– Ну а крещение тут при чем?

– Ну как же… Ведь должно же быть, не знаю, равновесие какое-то. Если есть такое… такая сила, то должна быть и другая. Которая ей противостоит.

– Бог, что ли?

– Как хочешь называй.

– Жаль только, что он прямых советов через какую-нибудь пепси-колу не дает, – засмеялся Хорошенко.

– Мы и без пепси-колы с ним всегда на связи, – сказал в ответ Дима.

Дмитрий Витер

Один из основателей и постоянных авторов посвященного хоррору вебсайта «Клуб-Крик», москвич Дмитрий Витер пишет не только рецензии и статьи о жанровом кино, но и стихи, прозу, регулярно участвует во всевозможных сетевых литературных конкурсах, лауреатом которых не раз становился.

Рассказы Витера публиковались в изданиях «Если», «Меридиан», «РБЖ-Азимут», «Фантастика и детективы», Redrum.

Первая «книжная» публикация состоялась в 2014 году, когда рассказ «Поворот налево» открыл антологию «Темная сторона дороги». «Ночной пловец» был опубликован в «Самой страшной книге 2016».

Автор готовится к съемкам короткометражного фильма по мотивам этого рассказа.

Ночной пловец

– Двадцать два… Двадцать три… Двадцать четыре… Всё, мест нет! Мест нет, я сказала!

Дородная тетка в белом халате преградила Ивану путь, растопырив руки.

– Э… – Иван растерялся. – Да я же всего один остался. Он беспомощно окинул взглядом опустевший холл плавательного бассейна. Еще недавно тут толкались типичные любители вечернего вольного плавания: бабульки – божьи одуванчики – эти обычно занимают крайние дорожки и плывут медленно, словно черепахи; молодые парочки – такие приходят будто и не ради плавания, а зависают у «мелкого» края бассейна, цепляясь за разделительные поплавки, и, обхватив друг друга, перебирают ногами, чтобы оставаться на плаву; мужчины неопределенного возраста – эти занимают дорожку посредине и сосредоточенно, как паромы, бороздят бассейн туда-сюда. Все они, переобувшись в резиновые тапочки, просочились в узкие двери мимо тетки в халате и, получив ключ от шкафчика, исчезли в раздевалках – «мальчики налево, девочки направо».

В этот день Иван задержался на работе – шеф опять заставил возиться с новой партией польской фурнитуры – так что в бассейн пришел в аккурат перед последним сеансом в 21:30. В очереди на вход он оказался крайним… и вот теперь пытался сообразить, какими словами убедить бдительную тетку пропустить его поплавать.

– Я же всем понятно говорила! – визгливо отрезала она. – Три дорожки по восемь человек, больше нельзя. Раньше надо приходить!

– Да ладно вам… – Иван уже смирился с поражением, но по инерции продолжал вяло сопротивляться. – Один лишний человек, какая разница?

– Какая мне разница? – тетка насупилась. – А нормативы кому положены? А?

Она вскинула руки, словно собиралась толкнуть Ивана в грудь. Тот инстинктивно сделал шаг назад, но тетка лишь развела руками, мол, что я могу поделать против нормативов?

Иван чертыхнулся и побрел вниз по ступенькам одеваться. Сердобольная гардеробщица протянула ему куртку:

– Что, не пустили-то? Ох, да в апреле всегда полно народу-то…

«И правда», – с досадой подумал Иван. Стоило на улице потеплеть, как женщины всех возрастов стройными рядами устремлялись в бассейн, пытаясь ускоренными темпами избавиться до лета от килограммов, набранных под зимними шубами. Так что в апреле тут самый ажиотаж.

Иван уже взялся за ручку двери, когда услышал за спиной робкий, словно извиняющийся, голос гардероб щицы:

– А вот на последнем сеансе народу и никого почти-то!

Иван удивился – сеанс в 21:30 как раз и являлся последним. Для очистки совести он посмотрел на висевшее у двери расписание занятий и увидел, что в строчке «вторник» кто-то коряво дописал карандашом: 22:15.

Сегодня был вторник.

Такой поздний сеанс выглядел странно, но Иван никуда не спешил. Опустевшая квартира давила на него, так что он даже радовался работе допоздна… или проводил вечера в бассейне, наматывая двадцатипятиметровки в синей хлорированной воде до полного изнеможения.

Он еще раз посмотрел на надпись карандашом. Потом на часы. До сеанса оставалось более получаса, но если так уж получилось…

Иван снял куртку, вернул ее гардеробщице, сел на пластиковый стул и достал из кармана смартфон.

Полчаса он гонял по рельсам мультяшного человечка, за которым охотился смешной толстяк. Игра увлекла его, так что Иван даже вздрогнул, услышав визгливый голос тетки:

– Кто на плавание, проходим!

Она больше не заслоняла вход, а скрылась в будке кассира за маленьким окошком, откуда выдавала ключи. Иван засуетился, сунул смартфон в карман, подхватил спортивную сумку и поднялся по ступенькам. Недобро покосившись на тетку, совмещающую сегодня функции билетерши и охранницы, он сунул ей в руки смятую справку из поликлиники и деньги.

Медленно отсчитав сдачу, она вытащила из деревянной ячейки ключ с номерком, положила его на стойку, прикрыла рукой и выпалила:

– Паспорт!

– А это еще зачем? – удивился он. – Справки вам, что ли, не хватает?

– А правила кому положены? – отрезала та. – Залог потому что!

Иван хотел спросить, зачем нужен залог в бассейне – не стащит же он домой душевую насадку! – но он слишком устал, чтобы возражать. Он протянул тетке паспорт, который, к счастью, не выложил из кармана после работы, и получил вожделенный ключ от шкафчика.

В мужской раздевалке теснился народ, уходивший с предыдущего сеанса. Иван быстро разделся, стараясь ни на кого не смотреть, натянул плавки и небрежно побросал вещи в шкафчик. Когда он складывал брюки, брелок с ключами выскользнул из кармана и с грохотом упал на пол. Иван поднял его и машинально погладил бирюзовый камешек-«глаз», привезенный Иркой прошлым летом из их последнего отпуска в Турции. Она не забрала его, возвращая ключ от квартиры. Уже месяц они не жили вместе, а он все еще не снимал его с брелока, словно надеялся, что встретит Ирку в метро или на улице и отдаст и ключ, и амулет, а заодно и сердце. Хотя Ирке не требовалось от него ни первого, ни второго, ни третьего. Вздохнув, Иван спрятал брелок обратно в карман, захлопнул дверь шкафчика и поспешил в душевую. Ему не терпелось прыгнуть в прохладную воду бассейна, чтобы выбросить из головы всё: Ирку, польскую фурнитуру, шефа, тетку-цербера на входе – всех. Чтобы остался только он и вода.

В душевой оставались свободными лишь кабинки, где не хватало душевых насадок – неужто их и правда воруют? Иван с трудом отрегулировал воду – в общественных местах она всегда либо слишком горячая, либо слишком холодная, – снял плавки и с наслаждением встал под тугую струю. Вода смывала тревоги и неурядицы дня, обволакивала, успокаивала. Иван закрыл глаза и насладился этим моментом. Он слышал, как вечерние пловцы по одному покидают душевую, шлепая мокрыми тапочками, как один за другим закрываются краны, превращая хлещущую какофонию водопада в несколько отдельных ручейков… вот еще один ручеек иссяк… еще один…