Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Самая страшная книга. Лучшее (сборник) - Гелприн Майкл - Страница 13


13
Изменить размер шрифта:

Уже здесь, в Красноярске, его оформили в психиатрическую клинику. Но Леша там пролежал недолго. Приехав однажды повидаться с сыном, Маргарита Васильевна увидела на его теле многочисленные следы побоев. После разговора с главврачом женщина выяснила, что все лечение сводится к регулярному употреблению успокаивающих таблеток. Рассудив, что таблетки она может давать ему и сама, она забрала его обратно в Подгорск.

С тех пор он так и бродил по деревне, что называется, не от мира сего. К его причудам все быстро привыкли. В спокойном состоянии он гулял, подходил к людям, о чем-то заговаривал, что-нибудь спрашивал. Мужиков просил научить его работать бензопилой, или чинить машину, или рубить сруб. Его учили, но он все тут же забывал. Иногда его можно было увидеть медленно бредущим куда-то, размахивающего руками и разговаривающего с невидимым собеседником. По ходу такой странной беседы Леша мог остановиться, наклонить голову набок, словно прислушиваясь к далекому голосу сверху. «А? Что? Как?» – переспрашивал он в таких случаях. И, видимо, получив ответ, двигался дальше.

Иногда Леша тырил вещи односельчан. Не всерьез, а так, поиграть. Возьмет в чужом дворе велосипед, покатается на нем, да и бросит. В таких случаях люди шли прямо к его родителям, и тем, как правило, быстро удавалось получить признание и вернуть пропажу.

Еще он любил играть в других людей. Называя себя чужим именем, Леша талантливо перевоплощался в нового человека, сопровождая свою игру большим количеством тщательно выдуманных мелких деталей чужой жизни. Впрочем, иногда люди замечали, что детали эти не всегда выдуманные, и дивились – откуда юродивый узнал о том, чего как будто никто знать не мог.

Каждое полнолуние его состояние ухудшалось. Леша становился агрессивен, громко и гадко бранился, кидался камнями и грязью в прохожих и в окна домов. Особенно не любил он молодых девчонок и мог изрядно напугать иную, погнавшись по улице за ней с какой-нибудь дубиной. Чтобы купировать такое состояние, мать давала ему двойную или тройную дозу лекарства, а на само полнолуние для верности запирала дома.

Но иногда он сбегал.

Как бы то ни было, к его проявлениям все подгорчане быстро привыкли и воспринимали их как данность. Трактовали, конечно, по-разному: одни просто считали Алексея психом, больным, другие говорили, что он одержим бесами, третьи верили, что он «сидит на контакте» с враждебной человечеству инопланетной цивилизацией. На линию поведения в отношении больного эти расхождения никак не влияли.

Вскоре после переезда Стрепетовы открыли в Подгорске небольшой магазин. Глава семьи Петр Ильич и Степан к тому же стали понемногу охотиться, продавать соболей. Семья быстро стала одной из самых зажиточных в деревне.

В две тысячи пятом году Петр Ильич умер от инфаркта, а в деревне появился еще один предприниматель с магазином, и дела у Стрепетовых пошли похуже. Маргарита Васильевна стала сдавать физически, а Степан – пить. С тех пор Алексей чаще оставался без присмотра. Но все же ни в какие серьезные истории он не попадал. До сих пор…

6

Пес выл почти непрерывно. Дверь в старую избу, жилище Степана Стрепетова, была заперта, но внутри горел свет. Хозяин на стук не отзывался.

– В окошко постучи, – сказал Просеков. Звягин, промокший до нитки, снова соскочил с крыльца под ледяной дождь. Обойдя дом с угла, он заглянул в окно.

– Колян, ломай дверь! – заорал он сквозь дождь.

Здесь же, возле двери, среди прислоненных к стене ломов и лопат, Колян приметил гвоздодер. Схватил, отжал замок.

Почти сплошная полоса крови тянулась от двери к табурету, к которому было примотано веревкой тело Степана Стрепетова. Под табуретом густо поблескивала большая черно-багровая лужа. У Степана был начисто снесен затылок. К полностью залитой кровью футболке со спины присохли мелкие кусочки кости и мозгового вещества. Мозг был виден и в огромной дыре на месте затылка.

– Мюллер на допросах любил заглядывать пленным в голову… – пробормотал непрошибаемый балагур и бывший десантник Колян.

– Не смешно! – оборвал его Дима. – Пошли проверим Маргариту.

Человека в дождевике они заприметили, подойдя к колодцу. Человек вытаскивал из заднего входа времянки, приспособленной под магазинчик, большой тяжелый мешок. Рядом, у калитки, горела двухсотваттная лампочка-переноска, питавшаяся от генератора, и в ее свете действия человека были отлично видны. Оставив дверь открытой, человек поволок мешок по тропинке в их сторону.

– Не пойму, это Леха или нет? – шепотом спросил Дима.

– Кажись, он. Да неважно, надо вязать. Давай сюда, за мной.

Слегка пригнувшись, Колян быстро перебежал за угол дровяника и прижался к боковой стенке из набитого на столбы обрезного теса[3]. Дима метнулся за ним. Сквозь щели отлично просматривалась тропинка и медленно перемещающийся по ней человек с мешком. Он уже миновал самый темный участок и теперь входил в зону, освещаемую светом из окон дома Маргариты Васильевны.

Колян толкнул Диму локтем и молча указал пальцем на моток тонкой проволоки-вязанки, висящий на столбе.

– Для начала этим скрутим, – прошептал он. – Сейчас, только зайдет за угол…

Поравнявшись с дровяником, мужик в дождевике неожиданно бросил мешок и выпрямился. Он стоял всего в пяти шагах от них, отделяемый лишь тонкой щелястой стенкой, и медленно расстегивал плащ. Затем вытащил из-за пояса какой-то светлый предмет и поднес его к лицу.

– На связи! – произнес он достаточно громко для того, чтобы его услышали сквозь шум дождя. – Сколько?

– Это он, точно, – чуть слышно прошептал Дима.

– Понял, две боевых единицы, – сказал Алексей Стрепетов. – Есть на поражение.

Юродивый повернулся к ним лицом, и стало видно, что под дождевиком скрывалась форма офицера полиции. В правой руке Стрепетов сжимал табельное оружие участкового Хорошенко. Медленно он поднял руку и направил пистолет в их сторону.

– Что? – вдруг переспросил он кого-то невидимого. – А-а, понял.

И снял пистолет с предохранителя.

– Не ссы, он нас не видит, – тихо-тихо, одними губами, проговорил Колян.

Стрепетов снова вытянул руку, целясь куда-то в угол.

– Так? – спросил он. И, видимо, получив какой-то ответ, сместил руку влево. – Так? Так?

В следующую секунду грохнул выстрел. В лицо Диме брызнули щепки. Во лбу Коляна образовалась аккуратная маленькая дырочка, из которой выплеснулась алая струйка. Он нелепо взмахнул руками и упал возле початой поленницы.

Стрепетов выстрелил снова, но Дима успел упасть на землю и перекатиться в сторону. Третья пуля слегка зацепила ему голень, четвертая просвистела над головой. Затем раздались сухие щелчки. В обойме кончились все патроны.

– Что ж ты, сука, делаешь! – заорал Дима, вскакивая на ноги. – Иди сюда, ублюдок!

Лешка Стрепетов швырнул в него пистолетом, но не попал. Дима кинулся на юродивого, с ходу и от души врезал ему в ухо с правой и тут же добавил с левой в челюсть. Но эти два удара, хоть и могли свалить почти любого мужика, почти не причинили вреда Стрепетову. Словно клещами, он обхватил Звягина за туловище и внезапно впился зубами ему в щеку. Завопив от боли и ярости, Дима задергался, осыпая голову и спину противника градом бесполезных ударов. Не ослабляя хватки, Стрепетов поднял его в воздух, словно соломенную куклу, и со страшной, нечеловеческой силой швырнул в сторону. От удара о землю у Звягина перехватило дыхание и потемнело в глазах. Он поднялся на четвереньки и тут же получил страшенный удар сапогом в голову, после которого наступила кромешная тьма.

7

– …и что же вы теперь-то будете говорить, разлюбезнейшая Маргарита Васильевна? – сквозь ватное розовое облако боли донеслось до Диминого сознания. Болели неестественно вывернутые и связанные за спиной руки, толстая веревка туго врезалась в щиколотки. Голова раскалывалась, зверски саднила прокушенная щека. Едва сдержав стон, он осторожно приоткрыл глаза. Без сомнения, он находился в доме Маргариты. И был он не просто связан, а примотан веревкой к массивной лавке, придвинутой к стене. Бок о бок с ним таким же образом был примотан мертвый Колян Просеков.