Гобин поневоле или Изменчивый Мир (СИ) - Давыдов Григорий Андреевич - Страница 18

И тут, между прочим, я заметил одну особенность: они мне нравились. Мой взгляд останавливался на их красивых формах, красивых губах, глазах… Красивых?! Кому же они кажутся красивыми? Мне, или Гул-аль-Дуку?!

Я попытался представить себе человеческую женщину. Высокая, статная, с лицом… Анжелины Джоли? Пускай будет. Вздымающаяся при каждом вздохе грудь, абсолютно не обременённая одеждой, красивые чёрные локоны стекают по плечам… бу-э-э-э! Мне стало тошно и мерзко. Фу, и как мне могла нравиться подобная мерзость?! А прямо здесь, рядом, эта прекрасная, гладкая зелёная кожа, эти так мило оттопыренные в стороны ушки… Пр-пр-пр, стопорись, Андрюха! Не хватало ещё сорваться и совершить непоправимое! Ведь старухе то это, скорее всего, правда и непонятно зачем, но выгодно. А потакать чужим неясным планам не хочу. Хотя, стоит признать: в низу живота ныло каждый раз, когда миленькие ученицы соблазнительно тыкались в меня своими… своими… да куда тебя занесло!

Из этого всего можно было сделать вывод: моё сознание тесно переплетается с сознанием Гул-аль-Дука, многие их границы уже стёрлись. Какие-то из воспоминаний гоблина, оставшихся в его голове, я воспринимаю, как свои. Недавно я вспомнил что давно не ел любимых лапок Болотной Маженицы в соусе, о чём и доложил прямёхонько Син-аль-Ланг, решив не играть в «сломанный телефон», передавая инфу через её учениц: мол, подкорректируйте мне меню. Старуха от подобной наглости немного прибалдела, но, уверен, кое-что про меня себе отметила — она женщина умная и хитрая, такие подобного даже не скрывают. Лишь оказавшись у себя дома, я понял: какого чёрта! Я вообще знаю вкус этой самой Болотной Маженицы?!

Я вынырнул из раздумий так же неожиданно, как в них и утонул. Только сейчас до меня дошло, что всё это время Кил-ин-Хак, стоя на пороге, выжидающе глядел на меня, а Юла успела задрыхнуть у моих ног.

— И сколько ждёшь? — Чувствуя себя полным кретином, осведомился я у явно уставшего стоять гоблина.

— Час, — пожал тот плечами. — Плюс-минус… ты срочно нужен Учителю. Видимо, случилось нечто из ряда вон.

Я вскочил и, наскоро собравшись, а именно — напялив на себя всю шаманскую атрибутику, включая котёл, вскочил на Юлу и последовал за Кил-ин-Хаком. Сам гоблин не имел собственного Ула: по степени важности пока не положено, хотя в скором времени он, как и Лар-ин-Лин, собирается шагнуть на следующую ступень, заслужить приставку «аль». А это вовсе не тривиальная задача, учитывая то, какие перспективы тебе открывают эти три буквы: ты будешь ходить в Совет клана, решать высшие (По местным меркам) политические задачи, в конце концов, станешь правой рукой вождя, сможешь иметь собственных учеников! Хотя учеников можно было иметь и на уровне «ин», но это считалось неким моветоном, к тому же — кто захочет идти к гоблину-недоучке? Только полные придурки, которые и будут годны лишь на то, чтобы зажигать в домах свечи.

Выезжая из своего личного дворика, я не без удовольствия отметил отсутствие на заборе различного рода внутренностей и костей, принадлежавших Гул-аль-Дуку. И нет, отнюдь не из-за того, что они мне были неприятны, или вызывали приступы тошноты — этот этап был пройден давным-давно, теперь прирезать какую-нибудь зверюшку, или выпотрошить местную нечисть я был готов хоть сейчас — не было никакого отвращения. Радовало то, что души, охранявшие этот дом до меня и жившие в этих самых черепах и кишках, начали донимать меня ещё в первые дни, приходя во снах, а порой и забредая в дом. И пусть они не сделали мне ничего плохого, но это самое плохое вполне могло произойти, рано или поздно, и произошло бы намного раньше, не принадлежи моё тело их бывшему хозяину, вызывая у духов чувство смятения. Так что вся эта обязательная атрибутика боевого шамана была снята, но проблема всё же не исчезла, а лишь изменилась в лице: местные непонимающе косились на мой дом, пожимая плечами и не разумея, отчего великий шаман решил избавиться от таких важных в его деле вещей? Так что к моему списку странностей, который и так уже походил на несколько томов «Война и Мир», прибавилась ещё одна, а в не менее длинный список того, что предстоит сделать, попал новый пункт: «Украсить дом «гирляндами» из кишок и «шариками» в виде черепов», а то как-то не по-гоблински, честно слово!

— Э, пришли! — Притормозил Юлу Кил-ин-Хак, на которого я, задумавшись, чуть было не наехал.

Спрыгнув с Ула, я погладил девочку по крепкой шее, получив дозу довольного урчания, и направился вместе с гоблином в дом Учителя. Появившийся перед самым входом воздушный элементаль, мой давний знакомый, угрожающе взмахнул своим копьём:

— Имя!

— Гул-ин-Дук, — вздохнул я.

Ну, не нравилось мне произносить это имя вслух! Вторая часть моего нового имени теперь напоминала не самое приятное название птицы и было схоже с оскорблением. Слава Духам, в этом мире индюки не водились, и потому посмеяться надо мной ни у кого возможности не было, и всё же, и всё же…

Успевший мне надоесть за время обучения элементаль, кажется, с немного обиженным видом, мол, и сегодня никого не покромсаю, отлетел в сторону, освобождая проход. Между прочим, Кил-ин-Хака, или Лар-ин-Лина он никогда не останавливал! Ну ничего, вот освою высшие ступени шаманизма, и надеру тебе твою воздушную задницу, ветерок!

В доме, как обычно, было темно, лишь порхающие и никогда не затухающие свечи создавали хоть какое-то ощущение света. Сидевший неподалёку старый шаман был невероятно хмур и сосредоточен. Настолько суровым я его ещё не видел, а Учитель был дядькой вообще не особенно улыбчивым.

— Гул-ин-Дук, пойдёшь со мной, — поднялся, завидев нас, старый гоблин. — Кил-ин-Хак, остаёшься тут за главного и ждёшь от меня весточки. Всё понял?

— Понял, — ничего, сразу видно, не поняв, автоматически кивнул мой друг.

Я последовал за уверенного прошагавшим мимо Учителем. Тот остановился во дворике, в котором всё ещё красовался созданный мною когда-то валун, и, вложив два пальца в рот, свистнул. Тут же в одной из пристроек старого шамана что-то закопошилось, а в следующее мгновение оттуда выполз, зевая и нехотя шлёпая в нашу сторону, старый Ул, своими размерами ничуть не уступавший Лежебоке. Я невольно ухмыльнулся: похоже, моя Юла — единственная ящерка, любящая скорость и резвая, словно крепкий щенок.

Подсобив Учителю в водружении его туши в седло, я также вскочил на своего Ула, направив его за степенно двинувшимся вглубь поселения гоблином. На одном из разворотов я невольно вздёрнул брови вверх: эта дорога была мне знакома, и вела она к шатру вождя. У меня тут же появилось много вопросов и, поравнявшись с Учителем, я вознамерился их выдать, но тут же был перебит:

— Слушай внимательно и запоминай, — нахмурился старый гоблин, так что я поспешил заткнуться и внимать. — Официально ты — Верховный, и потому имеешь право присутствовать на Совете. Но твоё присутствие на нём лишь символично. Все, кто соберутся там — верхи клана, и они прекрасно осведомлены о твоём происхождении и нынешнем положении. Поэтому помалкивай, а ещё лучше — вообще не слушай, о чём пойдёт речь, ибо тебя это не касается. Уяснил?

Наверное, последний вопрос был чисто риторическим, и всё же я кивнул, еле сдержавшись чтобы не присвистнуть: так меня везут на Совет! А если верить моей памяти, то подобные Советы собирались не часто: обычно перед объявлением войны клану, или какой-то ситуации, требующей решения всей клановой верхушки. Так что, видать, случилось нечто из ряда вон выходящее…

Старый Мастер-над-Водой Рун-аль-Ахг скривился и дал здоровый подзатыльник неумёхе-подмастерью, который уже битый час не мог извлечь чистой воды из болотной жижи. Затем, пообещав, что, когда вернётся и обнаружит его всё на той же стадии работы, обязательно заставит его глотать эту самую жижу, с гримасой пренебрежения на лице пошлёпал по воде к следующему страдальцу.

Болотная ферма — так называли это место — располагалась недалеко от основной части поселения клана. Её дислокация оправдывалась самыми обильными и глубокими болотными озёрами в этой части Пяты. Защищали ферму небольшой отряд гоблинов-мечников, да выращенные по всему её периметру шаманами земли огромные валуны, утопающие в болотном иле чуть ли не на половину.