Рождественская игрушка (СИ) - "Le Baiser Du Dragon и ankh976" - Страница 6

“А что потом, Скай, когда ты уедешь?” — хотелось крикнуть Ноэлю, но вместо этого он пошел накрывать на стол, ужин как раз был горячим.

— Познакомишь меня с родителями? — робко спросил Ноэль, сидя напротив, они заканчивали ужинать.

Скай кивнул, продолжая жевать, а потом сказал:

— Ты им понравишься.

И Ноэль покраснел и заулыбался, опустив голову. Раз не отказывается знакомить, может, ему есть на что надеяться. Вот только вряд ли родители Ская будут рады неизвестно откуда взявшемуся омеге, еще и чужеземцу. Только бы Скай не отказался от него, оставил себе.

Он вспомнил вдруг о своей семье. Те были потеряны для него навсегда, как и он для них. Война закончилась, но мир так и не наступил, все могло вспыхнуть по новой. Это Ноэль узнал, подслушав разговор офицеров. Даже если бы он вдруг смог вернуться, все бы считали, что лучше омеге умереть, чем быть опозоренным пленом у альбертинцев. Ну, может, только омега-папа радовался бы его возвращению.

Ночью они опять легли вместе, и Скай сразу уснул. Ноэль дотронулся до его шеи и провел по плечу, он впервые сам прикасался к альфе. Тот был такой красивый во сне, без этого своего грозного взгляда и складки между бровей. Разве можно любить врагов, тем более альбертинцев… Но это же Скай, который спас его и защищал. Он прижался лицом к груди альфы и принюхался. Здесь, под одеялом, запах ощущался особенно остро, и Ноэль вдруг подумал, что Скай — самый лучший альфа. Нельзя допустить, чтобы они расстались.

А потом его вдруг перевернули на спину и прижали запястья к кровати.

— Ты что творишь? — Скай задвинул колено ему между ног, там было все давно уже мокро.

И он испугался того, что должно было сейчас произойти, но еще страшнее — если Скай остановится и перестанет это делать. Ведь раньше тот никогда не переходил невидимую грань, что отделяет невинные объятия от интимной ласки.

— Я люблю тебя, Скай, — прошептал Ноэль. — Хочу, чтобы ты стал моим альфой.

Скай отпустил его и принялся медленно гладить сквозь майку, задевая чувствительно соски, и каждый раз спускался руками все ниже и ниже. Казалось, глаза его светятся в темноте. А когда Скай наконец-то прикоснулся к его торчащему члену, Ноэль буквально задохнулся от ощущений, застонав и невольно раздвинув ноги.

— Подними руки, — хрипло попросил Скай и стащил с него майку, а еще включил неяркий ночник в изголовье кровати. И разделся сам, отбросив одеяло, член у него тоже стоял и был гораздо больше омежьего, а волосы вокруг были короткие совсем, как на голове у Даррела.

— Какой у тебя… — Ноэль покраснел от собственной наглости и прикоснулся рукой.

— Не бойся, больно не будет, — Скай вдруг лег на спину и усадил Ноэля сверху, попой себе на лицо. А потом к его дырочке прикоснулось горячее и влажное, язык, понял Ноэль, и в паху стало невыносимо щекотно и как будто по-маленькому захотелось. Скай сжал его член, не давая выплеснуться этому ощущению, и опять обвел его вход языком. И от каждого прикосновения внутри зарождалась восхитительная дрожь, все менее походившая на щекотку. Он оперся на руки, подаваясь вперед, а Скай слегка подтолкнул его, заставляя ткнуться губами в набухшую головку своего члена.

— Открой ротик, ну, — Скай поддал бедрами, проехавшись членом ему по губам.

Ноэль понял, что надо делать, видел такие картинки раньше. Он полизал упругую головку и почувствовал, что его собственный член вот-вот лопнет.

Скай тоже это заметил, наверное, он уложил Ноэля на спину и поцеловал в губы, а потом закинул его ноги повыше и начал вставлять. И все время говорил: “Смотри на меня, не закрывай глаза”, и Ноэль смотрел, он во всем хотел слушаться Ская, ведь он так любил его. Кажется, Ноэль кричал и извивался, если Скай останавливался, а потом копившееся внизу живота удовольствие стало невыносимым и растеклось горячо и сладко, и тогда он откинулся в изнеможении, все еще не смея закрыть глаза.

***

Я остановился, когда Ноэль кончил, мне хотелось выпить его до капли. Его течный запах и откровенная неискушенность сводили с ума. Он застонал и раздвинул ноги пошире, когда я прикусил нежную кожу около лобка. Его живот подрагивал и сокращался, когда я вылизывал его.

— Мой рождественский ангел, — сказал я, поднимая голову, и он тут же преданно распахнул глаза.

И робко прикоснулся к моей щеке. Кожа у него была такая светлая, как фарфор, и румянец был тоже фарфорно-прозрачным, даже в полутьме ночного света.

Я положил его ноги себе на плечи и принялся посасывать его член, заглатывая до основания, вылизывать его яички и дырочку. До тех пор, пока в его теле не зародилась дрожь нового возбуждения, а член не стал твердым. Тогда я поднялся и снова начал входить в горячо сжимающуюся задницу.

— Ох, Скай, — выдохнул Ноэль.

И я улыбнулся ему:

— Люблю тебя, мой ангел.

Я гладил его по промежности и думал — вот бы его течка никогда не кончилась. Почему-то я боялся, что у него будет стоять подо мной только во время течки или беременности. Ведь северные омежки такие недоступные и сдержанные.

Я долго его гонял, до самого утра, словно подросток, впервые дорвавшийся до омеги. Под конец его уже в сухих оргазмах трясло, из члена ничего не вытекало. И тогда только я ему с узлом всадил в сцепке, и сам свалился, положив его на себя.

Ноэль дрожал и тяжело дышал на мне, бессильно свесив руки и ноги по бокам.

— Не больно? — спросил я его неизвестно зачем, все равно бы расцепиться мы не смогли уже.

— Нет, Скай, хорошо, только тянет. Так тянет… — едва слышно ответил он.

Я гладил его по спине, массировал копчик и натянутую на меня попку. И проваливался в блаженное полузабытье. Слава богу, уже начинался отпуск, не надо было вскакивать с утра и идти на плац.

Я хотел сначала отвезти Ноэля в тот дом клана, куда я все время приезжал. Но сейчас передумал. Частично из-за того, что решил помириться наконец с родителями, а частично — из-за просьбы Ноэля познакомить его с ними. Мне нравилось потакать моему ангелу в таких мелочах.

Когда-то я был настолько буйным подростком, что мне даже запретили приезжать домой во время учебы. А после выпуска я не стал мириться с семьей, хоть они и приехали тогда. Все мечтал дослужиться до генерала и явиться, так сказать, на белом танке, в золотых эполетах. Но куда везти теперь моего Ноэля, как не под присмотр омега-папы?

Надо было звонить домой, впервые за много лет.

Джо, альфа омега-папы, некоторое время молчал в трубку, услышав о моем приезде. А потом все же разродился:

— Отлично, Скай, мы рады будем тебя видеть.

— До встречи, — сказал я, изо всех сил сдерживая резкость в голосе, и отключился.

Джо меня всегда раздражал. Как, впрочем, и все старшие альфы клана — этой своей гражданской мягкотелостью. При всем моем уважении к ним.

Ноэль все еще спал, и, налюбовавшись, я с сожалением потряс его за плечо.

— Скай, — улыбнулся он, распахивая глаза, невозможно-синие в ярком дневном свете.

— Скоро уезжаем, — сказал я. — Завтрак и сборы.

А потом не удержался, поцеловал его в ладошку, вызвав дрожь ресниц и быстрый смешок. Какой же он все-таки был красивый.

Пока Ноэль готовил, мелькая голыми ягодицами из-под майки, я решил заняться тем, что надо было сделать давно, но до чего никак не доходили руки — изучить личные дела пополнения в своем взводе. Впрочем, там не оказалось ничего интересного. Одного из солдат родичи отправили в армию, чтобы избавить от условного срока за мелкое хулиганство. А Сэм Дастерс, тот самый сержант, которого пришлось учить манерам, оказался моим земляком. Недаром фамилия знакомая. Я некоторое время напрягался, пытаясь вспомнить, не знал ли кого из этих Дастерсов лично — вдруг встречал среди обслуги. Хотя если у них в клане у всех такие рожи, то какая обслуга, только завод.