Тифлис 1904 - Свечин Николай - Страница 3

– В каком смысле, Вячеслав Константинович?

– У государя возник вопрос: не пора ли менять князя? Видимо, доходят неудобные слухи. Он поручил мне их проверить. Тут как раз ваша командировка. Соберите мнения, примеры неудачной деятельности, глупости этого… генерал-адъютанта. Что о нем думают обыватели и что чиновники.

– Эти не скажут, побоятся.

– Найдите тех, кто не испугается. Можете сослаться при этом на мое поручение. Особо спросите, кого умные местные деятели видят сменщиком Голицына.

– Слушаюсь.

– Ну и держите меня в курсе этого поганого дела с «постирочной».

Глава 2

Первые впечатления

Коллежский советник добирался до места три дня. Уже двадцатый век, а скорости все равно черепашьи. Научатся ли люди когда-нибудь летать, как птицы? Последнюю ночь Лыков провел в купе бакинского поезда. В половине девятого утра он ступил на пыльный перрон станции Тифлис-город Владикавказской железной дороги. И сразу почувствовал себя на Востоке. Крик стоял такой, словно вокруг происходило массовое убийство, а это всего лишь носильщики делили пассажиров. Кроме них подскочили факторы гостиниц, продавцы сувениров и чичероны. Отмахнувшись от всех сразу, Алексей Николаевич вышел на площадь и сел в первый попавшийся фаэтон. Приказал ехать в «Лондон», который ему хвалили петербургские знакомые. Возница оказался старовер, чистенький, аккуратный. Экипаж только что помыли, и он источал сильный запах керосина. Приняв седока, извозчик гикнул, как абрек, и погнал. А командированный стал вертеть головой по сторонам. Ого! Ай да перемены!

Он не был в столице края с того самого времени, когда ловил турецкого шпиона Лемтюжникова[7]. Девятнадцать лет прошло, и Тифлис сильно изменился. По крайней мере та его часть, которая раньше называлась Колония. Немцы-колонисты уехали отсюда, и на месте их поселения выросли новые широкие проспекты. Дома в три этажа, вполне европейской архитектуры, а главное – улицы прямые, что не принято было в Тифлисе раньше. «Теряет, теряет старый город свое туземное очарование… Будто ты в Варшаве или на Петербургском форштадте Риги», – думал Лыков.

Впрочем, отличия нашлись быстро. Посреди проспекта (извозчик назвал его Михайловским) почему-то были навалены кучи земли и камня. Экипажи с трудом их объезжали. Мостовая оказалась разворочена, а по бокам рабочие устанавливали необычные столбы. Рельсы конно-железной дороги выкорчевывали, и на их место клали новые.

– Это не трамвай ли у вас тянут? – догадался гость.

– Ага, – подтвердил возница. – Электрическая железная дорога. Вот сделают ее, и не будет нам работы совсем, анафема! Всех седоков себе заберут.

– Не бойся, без вас не обойдутся. Я был и в Киеве, и в Нижнем Новгороде. Там эта дорога уже есть, а извозчиков меньше не стало. Когда еще до окраин рельсы протянут.

Молоканин тут же вцепился в пассажира как банный лист: стал расспрашивать про трамваи, как они уживаются с извозным промыслом. Экипаж тем временем свернул на площадь с каким-то памятником (Воронцову, вспомнил сыщик) и выехал на мост. Лыкова и раньше удивляло, почему вода в Куре такого зеленого цвета. Посреди находился большой плоский остров – Мадатовский, весь занятый лесопильными заводами. Когда стали переезжать правый рукав, внизу обнаружилось множество плотов. От рукава исходило сильное зловоние: он был запружен, рядом стояла большая мельница. И зачем сделали помойку посреди города?

Фаэтон остановился перед гостиницей. Лыков осмотрелся и поморщился: шумно вокруг, да и с реки пахнет. «Лондон» стоял в конце Мадатовской улицы, прямо возле Михайловского моста. В обе стороны по нему ехали повозки, вперемешку с ними гнали стадо коров, громко кричали уличные продавцы.

– Погоди, не уезжай, – сказал приезжий вознице. – Я, может, передумаю. Потише-то есть места?

– Отсюдова вид хороший, лучший в городе. Которые… как их? Ну, зеваки приезжие…

– Туристы?

– Во! Туристы. Они любят тут селиться. Александровский сад опять же близко.

Лыков подозвал городового и попросил совета: где есть хорошие гостиницы, но чтобы в тихом месте. Тот, видимо, нюхом учуял полицейского чиновника, потому ответил подробно и с тактом. По его словам, номеров в городе много: «Северные», «Южные», «Французские», «Московские», есть даже просто «Номера». Но лучшей считается гостиница «Кавказ» на Эриванской площади.

Коллежский советник вручил служивому полтинник и приказал извозчику:

– Вот туда и вези.

Фаэтон покатил по улицам, которые делались все менее европейскими и все более восточными. Молоканин пояснял:

– Это вот Солдатский базар. А это Пушкинская улица. Сочинитель был такой… Там дале Армянский базар, все что хошь купить можно.

Вскоре они выехали на большую площадь. С одной ее стороны стояло красивое здание в мавританском стиле, с башенкой и часами – Городская дума. С другой – скучный корпус казенной архитектуры, с колоннами и часовым у входа. Лыков узнал штаб округа – девятнадцать лет назад ему приходилось тут бывать. Середину площади занимал караван-сарай Тамамшева, напоминавший огромный сундук. Надо же было так выстроить, подумал приезжий – караван-сарай уродовал площадь, съедая все пространство вокруг. Гостиница «Кавказ» открывала выходящую с Эриванской нарядную и широкую Дворцовую улицу. Солидно, пристойно и в самом центре. Лыков распорядился нести вещи – ему тут понравилось.

У его жилища быстро нашлись и другие преимущества: дворец наместника, в котором теперь жил главноначальствующий, находился в двух шагах. Гость позавтракал, побрился и принял ванну – большая редкость в Тифлисе. Он знал, что с водой в столице края проблемы, как, впрочем, и с уличным освещением, и с канализацией. Древний, полный легенд город отставал от веяний времени.

Переодевшись в вицмундир, командированный направился во дворец. Он взял из дома лишь старшие ордена. Много чести князю таскать на встречу с ним весь иконостас. Поэтому сейчас на мундире были оба Владимира и солдатский Георгий. Скромно и в то же время внушительно.

Однако в приемной князя думали иначе. Молодой прилизанный секретарь небрежно оглядел гостя и сказал, что его сиятельства нет и сегодня не будет.

А когда будет?

Кто ж его знает… Запишитесь на прием и оставьте свой адрес; когда назначат вам встречу, тогда известим. Но обычно князь заняты и поручают приемы своему помощнику. И вообще, разумнее сразу отметиться у Фрезе. После чего приготовиться ждать несколько дней, пока у того дойдут до гостя руки.

Лыков много бывал на окраинах империи и знал, как там распущены чиновники. Вдали от столицы они чувствуют себя царьками. Старые кавказцы, храбрые, гостеприимные и деятельные, все давно в отставке. А новые кадры, которые привел Голицын, ленивы и высокомерны.

Сыщик вынул открытый лист, подписанный Плеве, и предъявил секретарю. Тот внимательно его изучил, посерьезнел. С грозным министром внутренних дел ссориться дураков нет. А выражения в открытом листе были самые сильные: оказать полное и безотлагательное содействие.

– Господин коллежский советник, – пробормотал бюрократ. – Прошу понять меня правильно. У нас есть своя специфика…

– Она не в том ли заключается, чтобы игнорировать распоряжения верховного начальства?

– Нет, конечно же нет. Я затрудняюсь в выборе выражений. Дело в том, что его сиятельство сейчас не сможет вас принять. После тех событий визиты к нему действительно сведены к минимуму… Чтобы не перегружать раненую голову князя.

Лыков не поверил своим ушам:

– Не перегружать голову? Наместнику огромного края? А как же он вообще служит, если здоровье не позволяет?

Секретарь беспокойно оглянулся, словно боясь, что их услышат. И понизил голос:

– Этот вопрос не ко мне, извините, а к тому самому верховному начальству.