Белый лист (СИ) - "Вареня" - Страница 3

— Да нет, — неуверенно проговорил Олег. — Просто отец на дежурстве, а мне, — он помолчал и выдохнул: — страшно. Ты не мог бы со мной немного поговорить? — выпалил он и резко замолчал.

Демьян мог бы говорить с ним вечность. Мог бы даже просто рассказывать, насколько Олег прекрасный и как сильно он его любит. Но это, конечно же, было лишним, так что он просто угукнул.

— О чем ты хочешь поговорить? — И снова не то. Именно с этой фразы начинались все запоротые разговоры.

Но не этот. Олег вдруг решительно продолжил прерванный этим вечером разговор, хотя Дем мог поклясться: он почти спал в тот момент. И снова они заговорили. Демьян старался отмалчиваться, потому что… Потому что слышать звенящий в трубке голос было хорошо на грани невыносимого. Изнутри распирало что-то, чему было мало простого «счастье», что было шире семи сплетенных букв. И Демьян стиснул подушку, прижал ее к себе и закрыл глаза.

Очнулся ночью от тычка мелкого:

— Придурок, сбрасывать надо, если дрыхнуть собрался. Батя тебя прибьет, если увидит.

Короткие гудки. Демьян ухитрился заснуть и проспать два часа, прежде чем брат дотумкал проверить телефон. Это был крупнейший провал в его жизни. Он вырубил трубку и слепо уставился на завешенную постерами стену. И-ди-от… Как можно было просрать такой шанс?! Как можно было так подставить Олега? Демьян резко подорвался, натянул ветровку, кеды и выскочил из дома.

Свет у Олега не горел. Дем, на всякий случай, обошел вокруг дома и медленно потопал обратно. На душе было дерьмово — хоть вой. Он с силой пнул валяющуюся на земле жестяную банку. Идущий навстречу мужик резко шарахнулся в сторону. Демьян присмотрелся и узнал того самого бомжа, которому помогал Олег.

— Не бойся, — хмуро сказал он. — Не трону. И никто не тронет, не ссы, — не самому Олегу, так хоть этому вот его увлечению помочь. — И знаешь что… Извини, короче. Неправ был.

Конечно, руку он протягивать не стал — было брезгливо. Но с парнями твердо решил поговорить. Поговорил. Те закономерно покрутили пальцем у виска, но возникать не стали — бить и без бомжей было кого.

На следующее утро чуть не проспал. Прибежал к Олегову подъезду взмыленный, уперся ладонями в колени, согнулся, силясь отдышаться и наткнулся взглядом на знакомую уже бутылочку. Демьян выпрямился отпущенной пружиной и уставился на Олега. Тот где-то успел подстричься и стал еще больше похож на эльфа. Хорошенький до жжения на кончиках пальцев.

— Доброе утро, — проговорил он и мило — да-да-да! — улыбнулся. — Что-то случилось? — и на вопросительный взгляд Дема пояснил: — Ты запыхался.

— Хотел извиниться за вчерашнее. Что уснул, — чуть хмурясь, ответил тот. — Ну, и увидеть тебя, конечно. Доброе утро! — выпалил он.

— Это было даже мило, — улыбка Олега стала шире.

Демьян посторонился, пропуская его вперед: еще чуть-чуть и Олег опоздает на пару. Тот прошел вперед, а потом затормозил и оглянулся. Дем недолго потупил, а потом заулыбался сам, не треснув ртом только чудом, и в несколько шагов догнал Олега.

Это было какое-то сумасшествие. Внутри что-то напряглось и тонко вибрировало. Демьян вдыхал не воздух, а присутствие Олега рядом, смотрел на него, пил по капле каждую черту, наклон головы. И не решался коснуться. Отгораживал от толпы в метро и сознательно оставлял сантиметры между телами. Можно было притереться, но Дему казалось, что от одного касания его разорвет к чертям.

У самого здания факультета Олег замялся, улыбнулся смущенно:

— Ну, пока… Спасибо, что проводил.

Демьян тупил, подыскивая слова. Олег развернулся, собираясь уйти, но был схвачен за запястье, как в тот гребаный первый раз. Тряхануло, кажется, обоих. Дем быстро выпустил руку и выпалил:

— Можно я тебя встречу?

И мысленно застонал от собственной жадности, тупости. Ну нахрена? Ведь делал же все правильно, медленно, аккуратно…

— Да, конечно.

Тупейшее: «Что?» чуть не сорвалось с языка, но Дем вовремя заткнулся, заулыбался и закивал. Олег кивнул в ответ и убежал учиться.

Внутреннее дрожание оформилось в клубок чистой энергии, которая кипела и бурлила. Короче, ехать в универ было не вариантом, и Демьян прослонялся по Москве до нужного времени. На обратном пути им с Олегом удалось сесть рядом, и Демьян касался его бедра своим. Собственно, в этот момент Дем готов был умереть счастливым.

И словно в качестве компенсации за терпение, их отношения стали развиваться. Совместные поездки на учебу, потом прогулки. Парки, старый центр, набережная, ВДНХ — все по многу раз и каждый из них заново. Демьяну казалось, что он заново учится дышать.

Около недели он собирался с духом, чтобы взять Олега за руку. Вроде бы, все очевидно, а вроде бы, и нет. С Олегом не поймешь ведь — вполне может относиться как к другу, потому что нет в нем привычного кокетства, глазами не стреляет, знаков телом не подает. А потом Демьян решился, протянул руку и переплел пальцы с другими, которые сразу раскрылись, обхватили в ответ, как будто там, рядом, только этого и ждали.

В Олеге все было прекрасно. Дем не мог насмотреться на него, надышаться им, впитывал до капли, как губка. Это даже пугало немного, потому что было чересчур даже для самого Демьяна. Но Олег не жаловался. И ничего не просил. Хотя мог бы — мог бы, конечно! — вить из Дема веревки. Но он довольствовался простыми прогулками, разговорами, легкими перекусами в недорогих кафе или нежно любимыми им кексиками с изюмом. Он забавно ел их: отщипывал крохотные кусочки и отправлял в рот, чуть касаясь пальцами губ. В первый раз увидев это, Демьян залип. Просто сидел с приоткрытым ртом и отслеживал траекторию движения каждого такого вот кусочка. Кекс-пальцы-рот. Тогда в первый раз его прошибло чем-то не платоническим. Наверное, полыхнувшее желание отчетливо читалось в его взгляде, но поднявший глаза Олег, такой чертовский наивный во всех этих делах, смутился, покраснел, принялся заворачивать остатки кекса в салфетку, бормоча:

— Извини, я всегда ем их по-свински. Но, — он смутился еще больше, затеребил салфетку, — так вкуснее.

Разве кто-то смог бы устоять? Альфа в адеквате вряд ли справился бы с собой. А Дем к тому моменту и так соображал раз через три. Так что он без лишних предисловий склонился к Олегу и прижался губами. Да, нужно было дать ему возможность отстраниться, выждать, хотя бы сделать поцелуй более мягким, нежным, но башню рвало. Олег не отстранялся. Делал судорожные вдохи, когда Демьян отрывался от него, давая секундную передышку, смотрел осоловевшими глазами и цеплялся в куртку на широких плечах. Откуда он взялся вообще, такой идеально созданный для Дема?

После, когда хватило сил прерваться, Демьян решился:

— Мы ведь встречаемся, да?

И впервые в жизни возможное «нет» — катастрофа, конец света, конец всего вообще.

— Да… — И снова можно дышать.

========== Глава 2. ==========

Все казалось таким идеальным, таким совершенно выстроенным, что ничто не могло хоть как-то нарушить этот удивительный баланс.

В тот день они договорились пойти в кино. Демьян, рискуя отморозить зад, все-таки плюхнулся на скамейку, побил ботинком о ботинок, стряхивая первый пуховый снег. Рядом сел кто-то внушительный, и он скосил глаза, а после чуть не подорвался, мгновенно узнав отца Олега.

— Ну здравствуй, Демьян. — Он достал сигареты, предложил Дему и, хмыкнув на решительный отказ, прикурил одну. — Не буду рассусоливать: я против ваших отношений, решительно и категорически. — С медленным приручением Олега, из которого, Дем очень сомневался, что что-то выйдет, он начисто упустил из виду одно из главных препятствий. И теперь нужно было доказать, оправдаться. Демьян открыл рот, но был перебит поднятой рукой: — Я не верю в перевоспитание тебе подобных. Сейчас ты, возможно, зайка-котик, который готов на любые жертвы, но будущее у тебя более чем сомнительное. И вероятность того, что ты превратишься в примерного семьянина куда меньше той, что ты будешь гулять, бухать и хрен знает, что еще делать. Так что я даю вам еще три встречи, на которых вы плачете, обнимаетесь и говорите друг другу все, что хотите сказать, а потом ты забываешь о существовании моего сына. Чтобы не было искушений, мы уедем из этого района. Попытаешься выкинуть что-то, будешь всю жизнь на лекарства работать. За вами, кстати, будут следить. Собственно, это все.