Level Up. Рестарт (СИ) - Сугралинов Данияр - Страница 46

Слышу, как мать девочки облегченно рыдает, а потом трубку берет её муж.

— Здравствуйте! Я — Михаил, папа Оксаны. Спасибо за информацию, но откуда она у вас?

— Просто проверьте этот дом. Не теряйте время, срочно сообщите в органы.

— Как вас зовут?

— Филипп. Если будут вопросы, звоните на этот…

Связь обрывается. Лишь бы не приняли за тупой телефонный розыгрыш, вполне возможно, что им уже звонили какие-нибудь идиоты, подкидывая ложную информацию о дочке.

Разговор вымотал меня. У меня не осталось никаких сил, и, избегая вопрошающего взгляда отца, я смотрю на свои показатели: полностью обнулен показатель духа. Возможно, дух — это некий аналог маны, который нужен для использования системных способностей? Или снижение духа связано с общей усталостью? Завтра, выспавшись и в спокойной обстановке, уточню у Марты.

— Где ты ее видел? — Отец чеканит слова.

— Там и видел, пап.

— Где это «там»?

— Что у вас тут? — это Кира. — А где Кирюша?

— Он спит, перенес его в спальню.

Сестра уходит проверить сына. Как же хорошо, что она задаёт сразу несколько вопросов — можно отвечать только на последний.

— Филипп?

— Там и видел — в посёлке. Ездили по работе.

— И адрес так сразу запомнил?

Отец любит детективы и легко ловит нестыковки в любых показаниях. Борюсь с желанием как-то отговориться и уехать домой — он и себя накрутит, и матери расскажет, а той только дай повод попереживать.

— Пап, двадцать первый век на дворе, ну ты что? Там же дом был — с зеленой крышей такой, возле магазина. А мы в этот магазин заходили, там я ее и встретил, а потом заметил, в какой дом она зашла. Открыл в интернете карту поселка и выяснил номер этого дома и название улицы.

Отец прищуривается, выискивая в моих словах хоть намек на неправду, не находит, или находит, но не хочет расстраиваться, поэтому он просто говорит:

— Молодец, — он всегда был скуп на похвалу, так что мне этого достаточно.

— Филя, поехали! — Кира уже обулась. — Бери и неси Кирюшу, мне с ним уже тяжело. Мам! Мы поехали!

Мама, вытирая руки о передник, выходит из кухни проводить нас.

Поочередно обнимаю родителей и обещаю себе звонить им каждый день оставшейся жизни…

Мы только трогаемся, а я уже отключаюсь. Это становится моей коронной фишкой — спать в машине.

— Филя, приехали, — шепотом будит меня Кира. — Иди спать домой.

Целую ее в щеку и поднимаюсь к себе. Местной гоп-компании уже не слышно, возможно уже отрубились — водку с пивом мешать.

Отрубаюсь и я.

Не знаю, сколько удалось поспать, посреди ночи меня будит телефонный звонок. Вернее, долгая раздражающая вибрация под ухом — в ночном режиме звук отключен. Не глядя, кто звонит, отбиваю, но абонент на том конце настойчив. Отвечаю, не открывая глаз:

— Да.

— Харю давишь, Панфилов? — я слышу знакомый голос, и он вдребезги пьян, как-то научился определять за эти годы. — Это так на тебя не похоже, я прямо удивлена!

— Яна?

— Надо же, узнал, — говорит она и замолкает.

— Что-то случилось?

— Случилось! Случилось то, Панфилов, что ты — мудак!

— В курсе. Еще что-то?

— Пошел ты в жопу! — орет Яна и кидает трубку.

Реально кидает: я слышу какой-то треск, и связь прерывается. Ничего не меняется, ни одна из Янкиных соток не доживала до истечения срока гарантии. У нее к ним какая-то личная неприязнь. Чего звонила?

Я гашу в себе любые мысли о ней и снова засыпаю.

Какой-то миг в дреме, и опять эта вибрация под подушкой. Ну чего она не угомонится?

— Что еще, Яна?

Слышу резкий серьезный мужской голос, услышав который, я машинально сажусь:

— Гражданин Панфилов? Филипп Олегович?

— Да, это я.

— Майор полиции Игоре́вич. У нас возникло к вам несколько вопросов по делу Оксаны Воронцовой. По какому адресу вы находитесь в данный момент?..

Глава 19. Красный — цвет опасный

«Конечно, я опасен. Я полицейский. Я могу делать ужасные вещи с людьми безнаказанно»

«Настоящий детектив»

Очень странное чувство — я помог обезумевшим от горя родителям спасти дочь, и, может даже, спас ее жизнь, но в ожидании полицейского опера нервничаю, как будто самолично спланировал и осуществил похищение. Этот вроде бы иррациональный страх имеет вполне реальное обоснование — наших стражей правопорядка, да и вообще, людей в погонах, мы опасаемся порой посильнее, чем самых настоящих преступников.

Напротив, с будущими преступниками мы растем в одном дворе, учимся в одной школе, и так или иначе, имеем знакомых в этой среде, или сами порой преступаем закон, то избегая налогов, то нарушая правила дорожного движения. Опять же романтика «Брата» и «Бригады», популярные полукриминальные герои боевиков… А теперь погуглите картинки по запросу «мент»: карикатурные пузатые гаишники, хамовитые полицейские, загнанные бухающие опера…

В общем, я не жду ничего хорошего от встречи с Игоревичем, и пока пью кофе, читаю в сети статьи о том, как себя вести в такой ситуации. Советы сводятся к одному и тому же: если ты подозреваемый — молчи, все отрицай, терпи давление и, если будут, пытки. Если свидетель — отвечай на вопросы, и если скрывать нечего, говори, как было — иначе можно схлопотать за дачу заведомо ложных показаний. И, конечно, требуй своего адвоката.

Адвоката у меня нет, а говорить как было… С чего тогда начать? С того последнего завтрака с Яной? С «Первой Марсианской»? Или что? Да кто поверит?

На улице светает. Я, хоть и не выспался, но дебаф недосыпа снят. Не имею понятия, где меня будут допрашивать, дома или увезут в отделение, но на всякий случай решаю одеться и позавтракать. С запасом насыпаю корма Ваське с Ричи, себе на скорую руку готовлю яичницу и успеваю съесть почти всё, когда Ричи начинает лаять, а в дверь звонят. Открываю и вижу двух парней в штатском, оба короткострижены. Один повыше, с заостренными чертами лица, второй — коренастый. Они не делают попыток войти, но не думаю, что из-за собаки.

— Панфилов Филипп Олегович? — спрашивает тот, что повыше.

Взгляд у него неприятный, цепкий, оценивающий.

— Да, это вы звонили?

— Оперуполномоченный городского уголовного розыска Головко, — он показывает мне свое удостоверение и протягивает повестку. — Вам звонил старший следователь майор Игоревич. Возникли вопросы по вашему участию в нахождении Воронцовой, вам надо проехать с нами в отделение.

Читаю повестку: «…для допроса в качестве свидетеля».

— Девочку нашли?

— Все вопросы к следователю.

— Вещи собирать? — я все-таки задаю еще вопрос.

— Ничего не надо, только паспорт.

В отделение мы едем на старенькой грязной иномарке. Салон прокурен. За рулем — коренастый опер, который не представился. Я сижу на заднем сиденье вместе с Головко, который спокойно сидит рядом, боковым зрением контролируя меня. Коренастый мусолит во рту сигарету, но не закуривает.

Сердце частит, я волнуюсь. Чтобы как-то очеловечить оперов, изучаю информацию о них — они моложе тридцати, женаты, у обоих дети, добились относительно высоких уровней социальной значимости. Высокие показатели интеллекта, харизмы. Восприятие — так вообще намного выше среднего, как и коммуникабельность с лицемерием. Да, залезть людям в душу — это надо уметь. В списке способностей вижу развитый навык самоконтроля, у меня такого вообще нет. В общем, это совсем не те толстопузые менты из интернет-мемов, скорее, волки. Смотрю на этих ребят с проснувшимся уважением.

Пока доехали, уже рассвело. Выхожу из машины.

Это субботнее утро — лучшая реклама грядущего лета, кругом тишина, нарушаемая трелями птиц, улицы без спешащих на работу горожан и потоков машин, свежий прозрачный с легкой прохладцей воздух, умытая ночным дождиком зелень. Я глубоко вдыхаю и не хочу идти ни в какое отделение! Мне хочется взять Ричи и пробежаться с ним по парку, потом приготовить вкусный завтрак и насладиться им в компании интересной книги, потом часок поработать по фрилансу, если есть заказы, и сходить на тренировку в тренажерный зал, после чего заняться интерфейсом, оптимизацией навыков и улучшением характеристики; а вечером угостить Вику ужином и сводить ее в кино. Отличный субботний план, который я сам себе поломал звонком по случайно увиденному объявлению!