Фестиваль (СИ) - Цветков Вильям - Страница 11

Он все прочитал, потом перечитал. Значит уже три.

"И", "К" - Ирина Коновалова.

Архипов перевернул лист блокнота.

"Ф", "Н" - Наталья Феоктистова. 1965 г. рожд. зам. дир. 000 " РИТЦ ", м/ж Яблочная 43б кв. 2. Приметы: фото прил.

"А", "Т" - Арина Троепольская. 1969 г. рожд. контролер РТЦ "Связь", м/ж нос. Каменево д. 12. Приметы: фото прил.

Архипов тупо смотрел на сухие строчки.

- Что предлагаешь? - спросил Литвинов.

- Попробовать дать объявления в газеты, телевидение? Может, кто-нибудь что-нибудь видел.

- Ты что, с ума сошел? Ты представляешь, что в городе начнется? Паника, скандал! Нас и так не слишком то любят, ты хочешь, чтобы вообще растерзали?

- Что же делать? - спросил, скорее у себя Архипов.

- Ты думаешь, эти буквы, это инициалы?

- Нет сомнений. Три совпадения подряд.

- А вдруг это что-то еще?

- Вряд ли, но в любом случае, я проверю.

- Возьми себе еще людей, - сказал Литвинов.

- Хорошо, Иван Дмитриевич. Я выезжаю к Коноваловой в КГУ.

- Давай. Почаще информируй. Да... и отнеси конверт на экспертизу.

- Ладно, - Архипов стремительно вышел.

Глава 9.

На следующий день разговаривал с экспертом, высоким пожилым человеком с копной абсолютно седых волос.

- Я тебе сочувствую, - произнес эксперт, протягивая ему всего один лист заключения.

- Ничего? - спросил Андрей.

- Почти, естественно, никаких отпечатков. Кровь первой группы, положительный резус. Конверт произведен в Калининграде, на "Янтарном сказе". Буквы вырезаны из "Комсомольской правды".

Эксперт - сделал паузу.

- Я поискал и нашел, это газета за 29 сентября 1995 года. Он подошел к столу и протянул Архипову газету.

- Дело в том, что такой шрифт довольно редко используется, да и то, только "Комсомолкой''. В "Калининградке" его не бывает, - ответил эксперт на немой вопрос Архипова. - Как я уже сказал, кровь первой группы, резус положительный. Это другая кровь, отличная от ваших предыдущих экземпляров.

- А что вы думаете насчет букв, что они могут значить? - спросил Андрей.

- Кажется, вы мне говорили, что это инициалы, - сказал эксперт, усаживаясь за стол. - Я никогда не сталкивался ни с чем подобным, но по-моему, тут вы не ошибаетесь.

- Спасибо, - ответил Андрей и вышел. На душе было скверно. Дело не продвигалось ни на йоту.

В университете и общежитии не сообщили ничего, что могло бы дать хоть какие-нибудь ниточки. Красивая, прилежная, на вечеринки ходила редко, друзей было мало. В общем, ничего. Единственное, что он нашел, это - визитная карточка "Левин и Дитрих" с именем Максим Резник.

Архипов сразу же связался с управлением, но ни фирмы "Левин и Дитрих", ни Максима Резинка в Калининграде не существовало.

Зацепка появилась, но такая ничтожная, что не хотелось о ней и думать, только в случае, если этот Резник заявится еще к кому-нибудь, положит визитку на самое видное место. При этом, человек, который дочитает визитку, должен знать, чем она ему грозит. По предыдущим похищениям Архипов знал, что визиток с этим именем не попадалось.

Значит, необходимо ждать, пока похититель не допустит ошибку, и искать, искать. искать.

"Слава Богу", - подумал Архипов, что еще до прессы ничего не дошло. В этом случае работать стало бы труднее, намного труднее.

Глава 10.

Макс шел по городу неторопливыми шагами. Моросило. Холодные мелкие капли, словно процеженные через сито, покрывали блестящие лужи суматошной рябью. Оголившиеся деревья черными изможденными трещинами подрагивали при особенно сильных порывах мокрого ветра. Кое-где маленькие бурые листочки еще цеплялись за мертвые ветви, трепыхаясь и подставляя свои пятнистые бока осеннему вирусу.

Вымокшие черные короба домов, всеми силами вросшие в землю, в некоторых местах светились разноцветными квартирными лампами, преимущественно - смертельно-желтыми.

По небу, не столько черному, сколько густому и мутному, казалось, летает некая таинственная сила, завихряясь  и жутко завывая, она продувала свое невидимое тело сквозь каркасы антенн и чердаков, вырисовывая на запотевших окнах неясные рисунки из больших и маленьких капель.

Макс огляделся и подняв высокий воротник югославского плаща, зашагал дальше, туда, откуда светилась полоска огней и боролся с непогодой тысячеватный прожектор.

На мосту ветер чувствовался с особой силой. Он проникал под плащ, к теплому телу, наверное, наслаждаясь мелкой дрожью. Немногочисленные машины пробивались через мост с безнадежностью политических перебежчиков. Появлялись и неудачники: залитые генераторы советских машин с чавкающим звуком издевались над своими стучащими зубами владельцами. Синева их лиц и полная безнадежность положения веселила Макса - он был хорошо одет и ледяная вода не стекала ему за шиворот.

Посмотрев на беспокойные воды Преголи, кидающиеся друг на друга с неутомимым остервенением, он, пропустив вперед девушку и парня, жмущихся к друг к другу, пошел вслед за ними.

До Дворца культуры моряков осталось совсем немного. Массивное здание, одним боком погруженное в реку, отсвечивало мечущимися огнями дискотеки.

У входа толпилось уже довольно много людей самого различного контингента. От молотых парней, наглотавшихся "экстези", до вполне респектабельных дам, выглядевших, словно их поймали на месте преступления.

Касса еще не открылась и замерзший народ периодически долбил в трехметровую дверь со вставленными трехсантиметровыми пуленепробиваемыми стойлами.

Вход в дискотеку сторожили скульптуры - два заплеванных льва серого цвета.

Макс спустился с моста и затерялся в толпе ожидающих.

"Что ни говори, а народ развлекается, черт возьми", -подумал он, незаметно осматривая толпу.

Наконец, кассу открыли и женщина в тигровом платье по имени Лада принялась продавать билеты.

Первые счастливчики, потирая окоченевшие руки, проходили в распахнувшиеся створки входа, где их встречал стандартного вида вышибала, шлепая на протянутые руки ультрафиолетовые контрамарки.

Макс вошел одним из последних, заплатив пятнадцать тысяч. В зале, уже запруженном народом, было тепло но не уютно. Стоял характерный запах анаши и женских духов.

Сдав плащ в гардероб, Макс вошел в другой зал, намного просторнее предыдущего и оттого казавшийся полупустым.

Справа, вдоль стены, стояли стандартные пластмассовые столики, почти все занятые. В другом конце зала на некотором возвышении расположилась аппаратура и ведущий дискотеки, что-то неразборчиво мурлыкающий в микрофон. Позади него висела тяжелая портьера, спадающая на пол скрученными хлопьями.

Макс подошел к бару и заказал апельсиновый сок, затем, отыскав глазами свободный столик, уселся возле него.

Музыка уже играла, но дискотека еще не началась. Цветомузыкальные установки бороздили пол тонкими кричащими лучами.

Народ прибывал и постепенно становилось жарко и оживленно. Мимо то и дело проходили молодые люди, сгибающиеся под тяжестью золотых цепей и сопровождаемые красотками в неприлично коротких юбках и шортиках. Макс безразлично смотрел им вслед, потягивая апельсиновый сок.

Неожиданно громкость музыки заметно увеличилась, с потолка хлынули потоки бешено закрутившегося света. Как по команде, толпа ринулась танцевать, мгновенно заполнив собою весь зал.

Крутили "хаус", новое, и уже успевшее стать старым направление молодежной музыки. Что-то среднее между звуками в машинном отделении большого корабля и переполненной платформой железнодорожного вокзала.

Макс исподлобья наблюдал за изгибающимися телами, пьяными танцевальными па и ждал. Он ждал уже почти час, выпив три стакана сока, но по какому-то злому року ни одна из красоток не пыталась сесть за его стол, хотя мест вокруг не осталось совсем. Люди с трудом протискивались через зал, чтобы подойти к бару.