Подвиг богопознания. Письма с Афона (к Д. Бальфуру) - Сахаров Софроний - Страница 11

За два дня урывками написал Вам это письмо. До получения от Вас новых вестей (о, дал бы Господь добрых) писать не буду.

Любящий Вас о Господе недостойный

иеродиакон Софроний

Письмо 3. Сомнения

О победе над искушениями. О «жестокости» написанного слова

Афон, 12 августа 1932 г.[97]

Дорогой, возлюбленный о Господе брат, всечестнейший батюшка отец Давид!

Благословите.

Предполагал не писать Вам до получения от Вас новых вестей, но, видите, не в силах был дождаться их от Вас. Так исскорбелась душа за эти дни — почти до отчаяния.

Не знаю, что и сказать. Боюсь уже отяготить Вашу душу каким бы то ни было словом или советом. Одно только — не сомневайтесь в том, что принятое нами совместно решение совершенно согласно с волею Божиею. Скорби, трудности, препятствия в данном случае только свидетельствуют о богоугодности начатого дела. Подумайте, так легко было бы все сделать в Сербии, у Варнавы; или во Франции — у митрополита Евлогия; или в Чехии у епископа Горазда, — но это не значило бы, что так лучше.

Если Вы теперь выйдете победителем, то во всю последующую жизнь будете благодарить Бога, обогатившись истинным богатством, из которого будете черпать себе и другим средства на борьбу с врагом до самого гроба.

Если бы возможно было, я с радостью понес бы за Вас все Ваши настоящие унижения и скорби, потому что Господь дал мне на опыте познать их пользу. Простите меня, потерпите еще немного, не лишайте меня любви Вашей и покамест доверия.

Жалею, что мы лишены теперь возможности живой беседы, а в письмах так трудно высказаться; написанное слово часто кажется жестоко [98] и нестерпимо.

День и ночь умоляю Господа и Божию Матерь, чтобы даровали Вам мужество пойти с нами на Крест, на Голгофу, чтобы потом достигнуть и Воскресения.

Молитесь за меня; я люблю Вас и предан Вам всей душою.

Ваш недостойный о Христе брат

грешный диакон Софроний

P.S. Простите меня, дорогой отец Давид, что я, не предполагая желания у отца Силуана написать Вам что-либо, не спросил его своевременно и поэтому не отправил Вам его письма вместе с моим вторым письмом, хотя по времени это было возможным. Теперь посылаю Вам это письмо от 31 июля.

Часть вторая. Принятие Православия

… стойте в вере, будьте мужественны, тверды. (1 Кор.16:13)

Письмо 4. Новоначалие

Об истинном приобщении благодати. О благородстве по человеку. О чувствах при благодати. О даре веры. Благодать у послушливого заменяет старца

Афон, 3 (16) сентября 1932 г.[99]

Буди имя Господне благословенно от ныне и до века!

Христос посреде нас!

Глубокочтимый дорогой батюшка отец Давид, возлюбленный о Господе отец и брат мой!

Благословите меня, теперь уже полным иерейским благословением по власти, данной Вам от Господа, и помолитесь за меня[100].

Жена, егда раждает, скорбь имать… Егда же родит… ктому не помнит скорби за радость, яко родися человек в мир [101]. Мое внимание, вернее, молитва, все время сосредотачивалось не на том только, чтобы свершился факт Вашего присоединения к Церкви формально, внешне — это еще не так велико событие, — но на том, чтобы после исповеди, после принятия Вас в лоно Святой Церкви, особенно после литургии, Вы приобщились благодати в такой мере, чтобы уже восстали сильным духом и непоколебимым верою навсегда. Об этом со многим трудом, со скорбию, иногда с горькими слезами дерзал я, окаянный, умолять благость Божию и день и ночь.

Великую милость сотворил с нами Господь, и мы должны без конца благодарить Его. Однако, несмотря на то что, как Вы говорите, Господь «много благословил» Вас, я, как бы от крайнего неразумия, еще не могу вполне успокоиться: хотелось большего, так как впереди много скорбей, причем скорби эти приходят оттуда, откуда не чаешь, и такие, каких не ожидал. Но Господь знает — кому и сколько и когда дать можно или нужно. Ваши последние письма принесли много добрых вестей; и я радуюсь и благодарю Господа за Его к нам милосердие. Однако Ваше жаление меня, Ваши попытки успокоить меня не очень — то меня утешают; они исходят от благородства Вашей души, но еще человеческого. Лучше мне будет, а быть может, и Вам, если покамест будете писать, не скрывая своих скорбей от меня. Вы предлагаете мне «немного отдыхать», а я еще боюсь предаться этому отдыху. Душа Ваша покамест в таком состоянии, что еще не раз будет подвергаться мучительным, болезненным колебаниям. Что ж, надо все терпеть и смиряться. Вообще же я светло смотрю на Ваше будущее, ибо верю, что «нераскаянно призвание Божие»[102] Вас в Церковь, и много у меня есть свидетельств особенного к Вам благоволения Божия. От предстоящей Вам необходимой переписки с Вашими бывшими католическими друзьями и начальством я не жду большого вреда для Вашей души; будут минуты тяжелой душевной борьбы, горечи, подобно тому как это случилось с Вами в связи с письмом от Вашей мамы; но все это еще отголоски старого, ветхого человека, возможные только до тех пор, покамест душа еще бедна благодатию.

При обилии благодати душою овладеют иные чувства; сердце будет томиться желанием, чтобы, если возможно, все люди познали истинного Бога и путь к Нему. Когда Господь посетит душу и она познает любовь Божию, которая по качеству и силе и сладости своей неизмеримо превосходит всякую иную любовь, возможную на земле, тогда она хочет и молится о том, чтобы и ее братья также испили от чаши Божественной любви. В переписку с ними не вступайте, — их не убедишь. Достаточно известить их о факте Вашего ухода от них с указанием, если хотите, причин, понудивших Вас на сей шаг. А все то, что они могут нам сказать, уже известно, изведано и испытано до конца. Обо всем этом со смертельною скорбию, с неисповедимыми страданиями, со многими слезами, с постоянной готовностью на смерть годами умоляли мы Господа — сказать нам, где истина, — и Господь не умолчал, Сам пришел и утешил несказанным утешением и направил жизнь нашу по воле Своей. А люди, со своим оземленившимся умом, что могут сказать нам теперь? Милость Божия избавила нас от муки сомнений и колебаний относительно веры, и теперь уже не обретается им места в сердце нашем.

Берегите, дорогой мой отченька, что получили; если и не очень дорого досталось, не пренебрегайте даром милосердия Божия. Вы хорошо делаете, что все внимание свое сосредоточили на своей душе; молитва и трезвение спасут Вас от мира, и от «друзей», и от врагов. Да даст Вам Господь умную молитву, по богатству милости Своей утвердиться во внутреннем человеке[103]. Посту же не очень предавайтесь. Вам нет необходимости в напряженном посте; худо будет, если ослабеете, будете унывать. До времени не решайте трудных вопросов сами; а если что случится, напишите (лучше отцу Силуану) — сами же «не принимайте и не отвергайте» в сомнительном случае без совета.

Отец Силуан заставляет меня написать Вам о старце для Вас. Он говорит, что если Вы будете послушливы, то Вам не понадобится старец, а сама Божия благодать будет Вас научать всему. Когда же будет нужда неотложная в старце — наставнике, тогда, будьте уверены, Господь пошлет Вам его. Если Вы расположитесь к тому, чтобы и я написал Вам когда — либо подробнее несколько о том же предмете, то за Ваши молитвы и благословение я постараюсь Вам написать несколько подробнее о послушании и старце[104], а покамест довольно совета отца Силуана.

Я очень рад, что вопрос о Валааме отпал. Это было искушение. Владыка, как я думаю, сначала по человеческому чувству уступчивости и снисходительности согласился на Ваше предложение, — но все же Вы решили вопрос хорошо; то есть если бы владыка и после Вашего заявления о том, что Ваши афонские друзья против этой поездки, все-таки решил Вас послать туда, то нужно было бы ехать.