Морские короли. Дороги судеб (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 37

Род Карнавон.

Самый неприятный долг - супружеский, сколько его не отдавай, все равно должна будешь. Эту истину Алаиис постигла на своем личном опыте и мечтала о перерасчете.

Тьер Таламир был хуже любого коллекторского агентства. Неумолимо настигая супругу ночь за ночью, да еще и несколько раз за ночь. Мыться каждый день ему и в голову не приходило,  в лучшем случае раз в пять-шесть дней, зубы чистить - тоже,  так что об удовольствии речь не шла. Ляг на спину и терпи,  как раньше придворные дамы делали. Зажми в руке надушенный платочек и подноси к морде в особо острые моменты.

Алаис,  кстати,  так и делала,  иначе бы ее просто стошнило. Какое уж там удовольствие!

Кто-нибудь знает,  чем пахнут лошади? Потом они пахнут,  а вовсе даже не розами. А когда конский пот,  когда собственно человеческий пот,  да еще и грязь...

Алаис чувствовала,  что начинает с тоской вспоминать метросексуалов! Подумаешь,  мужчина маникюр делает! И что? Зато рядом с ним стоять можно! Дышать можно!

Одно утешение  - Таламир знал позы,  в которых можно было не обнюхивать партнера. К тому же,  грубым с Алаис он не был. Он не бил супругу в постели, не унижал,  не старался причинить боль... он просто выполнял свой долг,  стремясь обрюхатить жену как можно скорее. И Алаис искренне боялась,  что ему это удастся.

Навыки у нее были отработаны еще с той жизни, и в опасные дни она уже один раз отравилась (пришлось съесть тухлое яйцо,  рвало ее немилосердно,  но о каком-либо выполнении супружеского долга речь целых два дня не шла). Но сколько впереди тех дней? Да и не такой уж это надежный метод предохранения.

Впрочем,  красные дни календаря пришли точно в срок.

Алаис мысленно возблагодарила всех местных богов,  а напоказ разрыдалась в три ручья. Да так,  что Таламир почувствовал угрызения совести. За этот месяц он даже успел немного привязаться к супруге. Как к дорогой,  статусной игрушке,  но все же!

Хотя привязанность у мужчины проявлялась весьма странно. С одной стороны - он даже немного гордился женой. С другой - осознавал,  что Алаис выше него по происхождению,  воспитанию,  образованию... и иногда это прорывалось в интонациях,  во взглядах,  в приказах... Он осознавал, что без Алаис не справится,  но с каким бы удовольствием он втоптал жену в грязь, просто,  чтобы доказать,  что он выше! Это ведь несправедливо! Даже захватив Карнавон, даже надев герцогскую корону,  даже распоряжаясь жизнью и смертью людей,  живущих на землях герцогства,  он все равно понимал,  что существует нечто недостижимое. То, чем от рождения обладала Алаис,  да и каждый из герцогской семьи. То,  чего никогда не будет у Таламира и даже у его детей и внуков,  может быть,  повезет его правнукам - в лучшем случае.Чтобы быть дворянином - необходимо три титула. И чтобы носили их твой отец,  твой дед и твой прадед,  а иначе - никак.

Алаис пустила в ход все свои умения юриста,  иногда девушке казалось,  что если бы она так выкладывалась на работе,  то слава ее заткнула бы за пояс таких юристов,  как Плевако и Гроций. Она вела хозяйство,  мягко подсказывала Таламиру,  в чем состоят обязанности герцога,  всячески подчеркивала,  что он сам прекрасно справляется,  она просто находится рядом - и то с позволения такого великого человека... а чего это ей стоило?

Память Алаис Карнавон засыпать не собиралась. Ночами женщину мучили кошмары,  вновь и вновь падал под ударами мечей ее отец,  вновь насиловали ее сестру,  волокли куда-то мать...

Прощать это Таламиру она не собиралась, но если сейчас начать ругаться и устраивать диверсии...

Он ведь не дурак,  далеко не дурак. Дурой она будет,  если недооценит противника. И Алаис вела себя паинькой. В ушах день за днем звучали строчки из бессмертной комедии Мольера. 'Тут не прямой  - окольный нужен путь. Смириться надобно для виду, но тянуть. Кто время выиграл - все выиграл,  в итоге...'

Таламир не верил,  но и придраться ни к чему не мог. А Алаис жестко придерживалась своей легенды. Она показывала мужчине,  насколько она наслаждается Карнавоном,  своей властью над замком,  своим титулом... единственное,  что она себе позволила - это сходить на могилы родных.

Они лежали в фамильном склепе. Отец,  мать,  братья,  сестра...

Вопреки всем страшным сказкам и легендам,  Алаис ничего не почувствовала. Лежат - и пусть себе лежат,  что поделаешь? Сходила,  положила цветы и успокоилась. Отдала часть долга.

Хотя обязанной себя чувствовала не Таня. Алаис. Алаис любила свою семью,  Алаис горевала,  Алаис готова была мстить. Таня же в определенной мере даже была им благодарна. Если бы не они,  не попала бы она в этот мир, не стала бы герцогиней Карнавон...

Впрочем,  мести Таламиру это не отменяло. Тут планы Алаис и Тани полностью совпадали. Алаис хотела отомстить,  и лучшей местью стал бы побег жены. Сам по себе Таламир не удержит Карнавон. Подлости и злобы у него хватает,  а вот ума...

День за днем Алаис по возможности беспристрастно оценивала своего супруга и приходила к неутешительным выводам.

Ее все-таки убьют после рождения одного или нескольких детей. Просто потому,  что это единственная для Таламира возможность утвердить свое превосходство.

Возможность спасения принес королевский гонец.

***

Герцог Карнавон был недоволен, и это видели все. Он вытянул плетью подвернувшуюся под руку служанку, съездил по зубам управляющему, перевернул обеденный стол, пнул собаку - и кивком пригласил герцогиню побеседовать.

Алаис повиновалась не без трепета душевного. И больше всего она опасалась за свои зубы. Управляющий, вон, остатки в ладонь сплевывал, будет теперь до конца жизни супчиком питаться. Но управляющего ей не жалко было, а себя так даже очень. Про стоматологов, даже самых паршивых, советских, тут и слыхом не слыхивали, про пломбы - тоже, так что она вспомнила все, что могла, полоскала рот после еды, грызла молодые вишневые веточки и пыталась придумать зубную щетку. Выходило плохо. И как раньше обходились?

Пальцем, что ли, зубы чистить?

Тьер Ант Таламир подождал, пока она закроет дверь и зло воззрился на жену. Алаис внешне спокойно присела в реверансе.

- Монтьер герцог.

Градус злости чуть схлынул. Но все равно, сунь его в ведро - зашипит.

- Вы знаете, что в письме ее величества?

- Нет, монтьер. Вы мне его не показывали.

- И даже не догадываетесь?

Ответом стал чуть растерянный взгляд.

- Я не знаю ее величество, монтьер, - ох, как же тянуло добавить 'так интимно, как вы'. Но зубы были своими, родными и ценными. И рисковать ими не хотелось. - Поэтому не могу предположить... но судя по вашему поведению, это что-то неприятное?

- Она приказывает мне вернуться в столицу.

- Монтьер! А как же Карнавон!!? Я одна не справлюсь!

Алаис даже не играла. Не справится. Чего стоят одни Эфроны...

- С молодой женой, Алаис!

Женщина где стояла, там и села, хорошо хоть кресло подвернулось.

- Монтьер!?

Ага, венценосная любовница приглашает в столицу законную жену действующего хахаля. Интересно, зачем? Опытом поделиться? Верю-верю....

Что-то подсказывало Алаис, что ничего хорошего ей эта встреча не принесет. С другой стороны - из Карнавона бежать некуда, а вот по дороге или в столице...

Бегать и прятаться надо там, где искать труднее, то есть - в большом городе. Сесть на корабль, например - и ищи ветра в поле. Теперь надо убедить Таламира взять ее с собой, то есть действовать от противного. Настолько-то Алаис своего супруга успела узнать. Приказы он ненавидит, поэтому может ее и оставить.

- Что, вам это тоже не нравится, дражайшая супруга? - зло поинтересовался муж, сбавивший обвинительный пыл. Потрясения Алаис ему хватило.

- Монтьер... да ведь те же Эфроны... а кто тут еще водится?! Умоляю, не уезжайте так!

Таламир зло посмотрел на супругу. Алаис опустила голову, мол, мы все в вашей воле, но замок-то дороже?