Растения рассказывают - Турманина Валерия Ильинична - Страница 30

Центральным Кавказом считается отрезок Большого Кавказа от Эльбруса до Казбека, т. е. наиболее высокая часть Кавказа. Труднодоступность этих мест давала широкий простор для фантастических вымыслов людей, побуждая их к созданию легенд. Общей особенностью легенд Кавказа является мысль об охране природы, осуществляемой духами. Это Дали у грузин, Уастирчи - у осетин, Апсат - у карачаевцев, а нередко это и местные духи конкретного ущелья. Но все они берут под защиту своих подданных - животных. Охотникам разрешается убивать лишь столько дичи, сколько им необходимо для пропитания - духи даже помогут им в этом. Но жадность охотников, если они пожелают убить больше, чем положено, всегда жестоко наказывалась. С глубокой древности существовал обычай поклонения деревьям и целым рощам, свойственный всем этим народам. Причем культ этих деревьев много столетий удивительно сочетался с христианством и мусульманством, так как культовые сооружения воздвигались именно в тех местах, где люди поклонялись силам природы. Заслуживает внимания факт сохранения рощ в высокогорьях на пределе развития лесов, где нужда в топливе ощущалась особенно сильно. Заповедовались березовые и кленовые рощи, криволесья, дубравы, вязы, сосновые рощи и отдельные редкие старые сосны на пределе лесов и т. д.

Описывая эти священные рощи, Е. Г. Вейденбаум обращает внимание на их странный внешний вид: вокруг рощ натыканы различные острые предметы - палки, стрелы, копья. Вот как рассказывает об этом в 1976 г. осетинский историк М. И. Гиоев в Дигорской долине (устное сообщение): "Одно из самых ярких воспоминаний моего детства - это рассказы о священных рощах, в которых нельзя было сломать ни единой веточки, иначе на тебя падет страшная кара. Раз в год местные зуары - служители культа устраивали торжественный ритуал освящения острых предметов: заостренных палок, мечей, стрел среди многолюдного скопления людей; затем эти предметы, приобретавшие уже священную силу, торжественно переносились к священным рощам, вход в которые заповедовался - острые предметы, устанавливаемые вокруг рощи, были своеобразными "табу". В роще после этого нельзя было сломать ни единой веточки. Нарушившего запрет постигала кара - слепота. А в раннем детстве, когда я видел эти рощи с запрещенными знаками, я их с ужасом обходил. Когда у нас шла борьба с религиозными предрассудками, знаки "табу" с рощ были сняты, многие рощи были вырублены. И тогда во многих местах стали сходить лавины. Значительно позже я понял - зуары выбирали для охраны рощи, которые сдерживали сход лавин. И теперь, много лет занимаясь воспитанием студентов, я не могу не восхищаться способом внушения запрета - ведь сами деревья никогда не объяснят, что они больше нужны людям не как топливо, а как защита от лавин, а в диких местах, где расположены эти рощи, никогда не будет столько охранников, которые бы не пускали в рощи людей. Знаки же "табу" были великолепным изобретением зуаров".

Часть местных легенд и наблюдений, собранных на Центральном Кавказе, чрезвычайно важна в том виде, как ее рассказали люди.

Из воспоминаний Дахира Кочкарова, 120-летнего жителя поселка Терскол, балкарца, запись 1974 г.

"Сколько я живу на свете, но не могу сказать, что вокруг произошли большие перемены в росте трав и деревьев. Правда, деревьев раньше росло вокруг больше и травы были выше, но это потому, Что людей и скота было меньше. И лавины в последние годы стали больше лес выбивать. Самое страшное событие в долине я пережил, когда мне было лет 15, я тогда пастухом был. Произошло это в холерный год. На равнине тогда очень много людей от холеры умирало, и к нам в горы люди приходили спасаться. А здесь никто от холеры не умер. И вот в тот год летом, к вечеру, со стороны Азау поднялась черная туча. Она закрыла долину так, что стало темно, как ночью.

Пошел сель и поломал, как тонкие былинки, старые сосны и принес много огромных глыб, которые и поныне лежат повсюду в поселке. Но никто тогда не погиб из людей - все спаслись.

Помню я еще, что раньше ледники вниз спускались по долинам ниже, чем сейчас, совсем близко были. Но особых холодов в те годы я не упомню, и травы, деревья росли так же, как и теперь".

О сходе селя в 1877 г. в долине р. Шхельды (со слов III. Хаджиева, запись 1970 г.): "Рассказал мне мой дед, Джути Джапуев, что самое страшное, что он помнит в [своей жизни, - это сель, сошедший со Шхельды 93 года назад"[26]. Рассказывал мой дед об этом так:

"Был я тогда ребенком. Пещеры нашего рода были расположены у поляны при впадении Шхельды в Адыл-Су. Тогда здесь была расположена огромная поляна, славившаяся своей зеленью и красотой, на которую собирались на празднества жители всех окрестных долин.

Слоевища лишайников, выросших за 100 лет на отложениях селя в долине р. Шхельды

Однажды днем внезапно раздался шум обвала, от которого сотряслась земля. А потом послышался все нарастающий оглушительный гул.

Гул этот был так ужасен, что люди и скот как безумные бросились вверх по склону. Со склона мы увидели, что над ледником Шхельда поднялась туча пыли. Потом уж люди додумались, что обвалился лед и камни, преграждавшие путь к воде, и талая вода устремилась вниз, разрушая берега, перенося огромные глыбы. Обрушилась эта грязная вода с камнями и глыбами на нашу поляну и уничтожила ее. Только небольшие участки сохранились по краям поляны. Вода все прибывала и прибывала, а выход для нее был по-прежнему узок.

И тогда на наших глазах образовалось озеро. За быком, что остался на другой стороне поляны, пришлось плыть на связанных бревнах. Вскоре вода пробила себе дорогу, и озеро вытекло.

Так исчезла поляна нашего рода, лучшая поляна окрестных долин".

Сейчас на той рытвине, что пробила тогда себе вода, растет высокий сосновый лес. А я помню, как сосны только что поселились там и были высотой с ребенка.

Тот сель перекрывал даже высокий вал, по которому сейчас растут старые сосные у левого склона. Все сосны по склону к руслу были уничтожены, а по вершине вала сель не мог сломать старые сосны".

Из воспоминаний Нона Джапуева, 70 лет, и Бальду Джапуевой, 69 лет, его жены, дочери Саида Хаджиева, балкарцев, запись 1974 г.: "В тот самый день, когда сошел сель со Шхельды, дед Джути Джапуев был еще ребенком и пас скот на склоне Адыл-Су, против Шхельдской долины. Весь день было ясно и сухо, а к вечеру черное облако в верховьях Шхельдской долины поднялось, сошел сель и загородил всю долину. Быстро стала скапливаться вода, и еще до темноты озеро образовалось. В полночь вода прорвалась вниз, в долину Адыл-Су, но выход был небольшой, и поэтому внизу, в долине, селения не пострадали, так как вода стекала постепенно. Еще был мощный сель в 1959 г. тогда озеро Башкаринское прорвалось, и до сих пор голые места остались там, где этот сель проходил.

После схода селя со Шхельды сосны в устье Шхельды росли очень дружно, густая поросль была, красивая. А правее, где русла реки не было, деревья всегда были очень большие и старые. Заросли там всегда были густые, из малины, смородины. И жил там медведь. Очень боялись все этого места. Медведь овец задирал не раз, а как однажды человека поломал, собрались три охотника - Урусбиев, Залижанов и Саид Хаджиев - и убили этого медведя".

Со слов Ш. Хаджиева, запись 1970 г.: "Раньше лавины сходили чаще, особенно в 20 - 40-х годах. Зимы были тогда теплые и снежные. В 1934 г. лавина сошла с Чегета и ударила в противоположный склон и тогда только легла на дно долины. Все сосны были повалены. Снег этой лавины лежал все лето. К кошу на поляне Азау пробирались все лето с большим трудом сквозь снег и упавшие деревья.

В том же 1934 г. огромная лавина сошла с ледника Когутай".

Рассказы А. Тилова, балкарца, 50 лет, запись 1972 г.:

"Огромная лавина сошла на поляну Азау в 1934 г. и ударила в восточную часть конуса Гара-Баши. Сейчас всюду разросся молодой сосновый лес, а до удара лавины здесь росли большие старые сосны. Лавина повалила весь старый лес так, что все лето невозможно здесь было проехать на ишаках, чтобы попасть на поляну Азау".